Для чего в тюрьме приход?

В последнее время при тюрьмах организовываются приходы, создаются молельные комнаты, строятся храмы... Для чего? С какой целью? Что это - дань моде, веяние времени или один из способов выживания в нездоровой обстановке тюремного заключения, или что-то ещё?

За разъяснением обратилась к настоятелю Богородице-Рождественского Храма пос. Аблакетка иерею Евгению Яганову, который является одним из организаторов тюремного служения в Восточном Казахстане.

- Батюшка Евгений, скажите, пожалуйста, что такое тюремных приход? Для чего, с какой целью они создаются в колониях и тюрьмах? Как идея их создания возникла у нас, в Восточном Казахстане?

- Тюремное служение в Русской Православной Церкви существовало всегда, особенно оно было развито до революции, когда православные христиане стремились исполнить завет Господа: "в темнице был, и вы посетили Меня". С начала 90-х годов прошлого столетия началось его возрождение, в том числе и в Восточном Казахстане. В то время в стране была объявлена свобода вероисповедания, однако православное тюремное служение было номинальным: батюшек лишь изредка приглашали в тюрьмы для крещения. Зато уголовно-исправительные учреждения буквально заполонили разного рода проповедники-сектанты. К слову сказать, средний возраст людей, попадающих в места не столь отдаленные, очень даже молодой – 20-30 лет. Жизнь колонии – это жизнь отдельного государства со своими жесткими правилами, режимом, законами, «таможней», «границей», «дипломатией», «иерархией». Всё это уже само по себе накладывает на людей определенный негативный отпечаток, а ещё шло воздействие со стороны различных сект, что дополнительно усугубляло и без того нездоровую атмосферу в колониях. Все эти факторы во многом и подтолкнули меня к созданию православного тюремного прихода, сначала в «семнадцатой» - в колонии строгого режима, затем и во многих других.

Тюремный приход – это не куличи на Пасху заключенным и не волонтерский проход за кордон тюремного мира в поисках острых ощущений – это бескорыстная постоянная работа и боль. Боль за общество, в котором есть способствующие преступлениям условия, боль за искалеченные души пострадавших и осужденных.

Какая огромная работа была проделана за эти годы и с администрацией колонии и с заключенными, пожалуй, одному Богу известно. Приходилось долго и упорно всех убеждать: и начальников и замполитов, пока на договорной основе было дано разрешение на еженедельное посещение колонии. Слава Богу, все эти сложности уже позади. Постоянная работа велась и с самими заключенными. Поначалу, одурманенные сектантством, они ни во что не ставили приход к ним священника и его слова, устраивали какие-то свои проверки. Ситуация была сложная. Однако еженедельные встречи с ними не прошли даром ни для кого, с Божией помощью всё удалось преодолеть, и постепенно стала организовываться некая община.

Совершенно неожиданно, но переломный момент в сознании людей произошел, когда в зону мной была занесена икона Пресвятой Богородицы в образе «Скоропослушница». Это было отсканированное и отпечатанное на струйном принтере изображение Царицы Небесной. Впоследствии икона заняла почетное место в небольшом домовом храме святых апостолов Петра и Павла этой колонии. Но когда она только вошла, стали проходить какие-то колоритные события. Её то вносили в будущее помещение храма, то выносили помышлявшие об идолопоклонничестве икон, чувствовалось какое-то беспокойство, неровность. Но в какой-то момент (после категорического решения верующих колонии) икона пребывала на своем почетном месте, а меня встречали православные (впервые за два последних года). И все так просто и чинно – до умиления. Ради такого момента всё суетное приходит в забвение.

Постепенно менялось сознание и отношение к Православной Церкви и у начальствующего состава колонии. Тюремное служение стало проходить более организованно, с руководством колонии были оговорены дни и часы посещений и богослужений. К тому же сейчас в колонии и тюрьмы нашего края не пускают ни одного сектанта-проповедника и, Слава Богу.

Помимо этой колонии стал посещать и другие колонии, а также свободные поселения, имеющиеся в ВКО, на постоянной договорной основе, еженедельно. К этой работе из числа прихожан мирских приходов стал находить себе помощников, так как одному человеку невозможно просто физически всё это охватить. Постепенно такие люди нашлись, готовые безвозмездно поработать во Славу Божию. Они на свои деньги покупают и литературу, и крестики для тюремных приходов. Постоянно проводят беседы с осужденными, подготавливают их к исповеди, причастию или к крещению. Теперь я уже захожу туда, когда люди подготовлены и готовы принять Таинство крещения или исповедаться, покаяться в своих грехах.

А кто еще кроме Вас, батюшка, окормляет тюремные приходы?

- В поселке Новая Согра есть колония ОВ 156/20 и в пос. Саратовка – ОВ 156/13, так их взялся окормлять отец Иоанн Карабидович, настоятель Свято-Зиновьевского Храма.

Остальные тюремные приходы, расположенные в колониях: ОВ 156/1, ОВ 156/2, ОВ 156/3, ОВ 156/16, ОВ 156/17, ОВ 156/18, ОВ 156/21 и ОВ 156/22 находятся в моём ведение.

- Что делается для обустройства приходов?

- На сегодняшний день во всех этих колониях обустроены молельные комнаты, в «семнадцатой», с которой, собственно говоря, всё и началось, - домовой храм с очень красивым иконостасом, который сделан руками осужденных. В колонии ОВ 156/3, или «тридцадке», выстроен храм в честь и славу Святителя Николая Мирликийского, для прославления угодника Божия и усиления благодати среди верующих, для утешения немощных и недугующих и возвещения славы Божией. Выстроен, как написано на мемориальной доске, «стараниями рабов Божиих и усердием иерея Евгения Яганова, трудами Полковника Юстиции начальника ОВ 156/3 Трубникова Владимира Николаевича, прилежаниями личного состава, силами осужденных и попечительством их заботливых жен, матерей и родственников и прочих благотворителей и благоукрасителей».

Уникальность храма состоит не только в том, что он полностью расписан храмовой росписью и в своеобразных сложных условиях приспособлен к канонам строительства храмов, разработанных архитектором Тоном. По сведениям Управления по воспитательной работе Комитета УИС МЮ Республики Казахстан это единственное вновь отстроенное здание церкви в разрезе Исправительных Учреждений Республики. Есть лишь приспособленные уже имеющиеся комнаты под молельные, домовые храмы. По имеющимся сведениям - в ближайшем зарубежье этот храм тоже был построен в числе первых за последнюю сотню лет, как храм - в исправительной колонии.

Труды, время, силы, средства ко всему этому прилагались огромные, но с Божией помощью был построен храм в честь святителя Николая в «тридцадке», домовой храм в честь апостолов Петра и Павла с иконостасом в «семнадцатой», а также молельные комнаты во всех колониях.

- Какие сложности ещё встречаются в Вашей работе?

- В последнее время со стороны администрации и личного состава колонии никаких препон в работе не наблюдается. Относятся с пониманием, помогают, содействуют. А сложности здесь какие? В основном, в нехватке времени и людей. Ведь все это делается на энтузиазме. Не хватает людей, которые бы смогли пожертвовать своим личным временем и своими делами ради Богоугодных дел. Священников тоже не хватает, что бы не я один этим занимался, а еще кто-нибудь. Добровольных помощников у меня пока четверо, из них три женщины и один мужчина, который вот уже на протяжении шести или семи лет раз в неделю посещает колонию строго режима ОВ 156/2.

Сложности с осужденными? Я бы не назвал их сложности, а особенности, возможно, по началу они мне какие-то проверки устраивали, но постепенно их доверие ко мне укреплялось.

В детской колонии есть свои особенности, у них больше проявляются какие-то формальные устои, негативные аспекты, например, неприязнь к так называемым опущенным. Так, после них они в купель не войдут.

У взрослых, конечно, более осознанно, хотя тоже свои какие-то особенности имеются, свои законы действуют.

- Есть ли в Вашей практике случаи, когда человек в колонии приобщился к вере, а затем после освобождения дошел и до мирского храма?

Такие случаи, безусловно, есть, но это не самоцель. Тем более что люди в колонии прибывают из разных мест и областей Казахстана. Да и текучка там очень большая, кто-то благодаря участию в жизни общины освобождается досрочно, на его место приходят новые, сложно проследить их дальнейшую судьбу. Нет цели, их как-то социализировать на приходе, тут уж как Бог даст.

Главное, чтобы человек смог сделать для себя какую-то переоценку жизненных ценностей. Чтобы у него в голове и в сердце были какие-то здравые вещи, чтобы в дальнейшем он смог себя сам отвратить от свершения каких-либо противозаконных и пагубных действий. И приходится работать не с одним каким-то человеком (вот мы пришли и все силы бросили на одного человека, вот мы его сейчас перевоспитаем), а с системой. Сейчас они уже осознают, что есть храм, есть православная вера. Что они должны делать в этом храме: ходить туда каждый день утром и вечером, в воскресные дни, молиться, поститься. Это тоже к ним пришло в сознание не сразу, но постепенно они начинают навыкать. Впереди предстоит огромная работа, так как тюрьмы и колонии – это необъятное и не паханое поле деятельности, которое ещё только предстоит возделать с Божией помощью.

Интервью записала:

Марина Колосова,

сотрудник пресс-службы

Усть-Каменогорского

Благочинного Православного

Церковного округа

• < Назад
• Вперёд >