22 Мая. Суббота. Седмица 3-я по Пасхе Поста нет. Глас 2-й

Святитель Николай, архиепископ Мирликийский, чудотворец

Память.Прор. Иса́ии (VIII в. до Р. Х.); мч. Христофо́ра Ликийского (ок. 250); прп. Ио́сифа Оптинского (1911).

Прп. Ши́о (Симео́на) Мгвимского (VI) (Груз.).

Сщмч. Дими́трия Воскресенского, пресвитера (1938); сщмч. Васи́лия Колосова, пресвитера (1939).

Бла­го­сло­вен Бог, да­ро­вав­ший нам пре­див­ное со­кро­ви­ще – ан­ге­ло­по­доб­но­го Ни­ко­лая. За­ступ­ни­че­ством и ми­ло­сер­ди­ем это­го ве­ли­ко­го све­то­ча еван­гель­ско­го си­я­ния, от края до края освя­тив­ше­го все­лен­ную, весь пра­во­слав­ный мир устре­мил­ся к Веч­ной Жиз­ни. Из­бран­ник Бо­жий Ни­ко­лай стал вер­ши­ной всех доб­ро­де­те­лей, под­ня­той до рай­ской вы­со­ты. С кем из ве­ли­чай­ших пра­вед­ни­ков не срав­нял­ся свя­ти­тель Ни­ко­лай об­ра­зом ду­хов­ной кра­со­ты, ко­му из них не по­сле­до­вал в сво­их де­я­ни­ях и чу­до­тво­ре­ни­ях? Все­б­ла­жен­ный Ни­ко­лай был кро­ток, как Мо­и­сей, му­же­стве­нен, как Да­вид, сла­вен про­сто­той нра­ва, как Иа­ков. Слов­но Ной, он спа­сал ста­до Гос­подне в но­вом ков­че­ге от по­то­па ере­сей.

По­ис­ти­не не толь­ко древним пра­вед­ни­кам и про­ро­кам, но уче­ни­кам и апо­сто­лам Хри­сто­вым упо­до­бил­ся отец от­цов Ни­ко­лай. Он стал ос­но­ва­ни­ем и стол­пом Церк­ви, ее оком и по­пе­чи­те­лем, со­зи­да­те­лем и во­и­ном. Пусть бла­го­че­сти­вый чи­та­тель боль­ше узна­ет о все­ми лю­би­мом свя­том, про­чи­тав по­вест­во­ва­ние^(*) об уди­ви­тель­ных де­я­ни­ях вер­но­го дру­га Пре­свя­той Тро­и­цы и ве­ли­ко­го угод­ни­ка Бо­жье­го ар­хи­епи­ско­па Мир­ли­кий­ско­го Ни­ко­лая, со­став­лен­ное на­ми по до­сто­вер­ным древ­ней­шим ис­точ­ни­кам^[1].

От­чиз­ной иерар­ха Хри­сто­ва Ни­ко­лая^(*) был древ­ний ли­кий­ский^[2] го­род Па­та­ра^[3]. Его ро­ди­те­ли про­ис­хо­ди­ли из знат­но­го и бо­га­то­го ро­да, но ни­ко­гда не стре­ми­лись к мир­ской сла­ве и рос­ко­ши. Они весь­ма вы­де­ля­лись сре­ди со­оте­че­ствен­ни­ков сво­и­ми доб­ро­де­те­ля­ми^[4]. За бо­го­угод­ную жизнь су­пру­ги удо­сто­и­лись вы­со­кой че­сти стать свя­тым кор­нем, про­из­рас­тив­шим дре­во чу­до­точ­ное рая Иису­со­ва^(*). Слов­но де­ре­во, по­са­жен­ное при по­то­ках вод, ко­то­рое при­но­сит плод свой во вре­мя свое (Пс.1:3), у бла­го­сло­вен­ной че­ты как плод пра­вед­но­сти ро­дил­ся ве­ли­кий за­ступ­ник все­лен­ной Ни­ко­лай^[5].

С пер­вых дней жиз­ни мла­ден­ца его по­ве­де­ние бы­ло необыч­ным: во вре­мя корм­ле­ния Ни­ко­лай со­сал мо­ло­ко толь­ко из пра­вой гру­ди ма­те­ри, а по сре­дам и пят­ни­цам вку­шал лишь один раз, и то ве­че­ром, в де­вя­том ча­су^(*). Это зна­ме­ние пред­опре­де­ли­ло весь об­раз жиз­ни Ни­ко­лая. Так, от мла­ден­че­ских пе­лен до са­мой кон­чи­ны свя­той про­во­дил сре­ду и пят­ни­цу в стро­гом по­сте и воз­дер­жа­нии.

Ни­ко­лай был един­ствен­ным ре­бен­ком в се­мье. Ро­ди­те­ли^[6] са­ми уха­жи­ва­ли за ним, очень лю­би­ли и обе­ре­га­ли свое ди­тя. Доб­ро­нра­вие мла­ден­ца вос­хи­ща­ло их – су­пру­ги счи­та­ли се­бя счаст­ли­вей­ши­ми из лю­дей. Они, не жа­лея сил, ста­ра­лись со­вер­шен­ство­вать пре­крас­ные от при­ро­ды свой­ства его ду­ши. Бла­го­сло­вен­ная че­та свя­то со­блю­да­ла за­по­ве­ди Гос­под­ни, по­ка­зы­вая сы­ну див­ный при­мер нес­тя­жа­ния и пра­вед­но­сти.

Ко­гда маль­чик под­рос, ро­ди­те­ли от­да­ли его учить­ся^[7]. Бла­го­да­ря при­род­ным да­ро­ва­ни­ям и остро­те ума Ни­ко­лай пре­успел в изу­че­нии мно­гих на­ук^(*), а дей­стви­ем бла­го­да­ти Свя­то­го Ду­ха в со­вер­шен­стве по­стиг пре­муд­рость Бо­же­ствен­но­го Пи­са­ния. В стрем­ле­нии к ду­хов­но­му воз­рас­та­нию юно­ша не огра­ни­чил­ся толь­ко книж­ным об­ра­зо­ва­ни­ем, но по­ка­зал се­бя со­вер­шен­ным и в са­мой жиз­ни.

Ни­ко­лай во всем сле­до­вал на­став­ле­ни­ям бо­го­бо­яз­нен­ных ро­ди­те­лей. Он из­бе­гал пу­стых, су­ет­ных раз­вле­че­ний тол­пы, несов­ме­сти­мых с доб­ро­де­тель­ной жиз­нью, вся­че­ски укло­нял­ся от непри­стой­ных бе­сед с празд­ны­ми юно­ша­ми и на­все­гда уда­лил из сво­е­го серд­ца лю­бовь к те­ат­раль­ным зре­ли­щам^(*). Свя­той хра­нил непо­роч­ным це­ло­муд­рие, дабы ду­ше­гу­би­тель­ная страсть к жен­щи­нам не овла­де­ла умом и не за­пят­на­ла его му­же­ствен­ной пра­вед­но­сти. Ни­ко­лай стре­мил­ся про­во­дить дни и но­чи в бо­го­мыс­лии и со­зер­ца­нии Гос­по­да, при­леж­но со­би­рая мед доб­ро­де­те­лей. Бу­ду­щий свя­ти­тель усерд­но по­се­щал цер­ковь. Там он при­об­щал­ся бла­го­да­ти Свя­то­го Ду­ха и со­зи­дал в се­бе до­стой­ное для Него жи­ли­ще, по сло­ву Пи­са­ния: вы храм Бо­жий, и Дух Бо­жий жи­вет в вас (1Кор.3:16).

Свя­той Дух по­ис­ти­не оби­тал в этом бла­го­го­вей­ном и чи­стом юно­ше, со­хра­нив­шем неуга­си­мым све­тиль­ник дев­ства. Слу­жа Гос­по­ду, он пла­ме­нел лю­бо­вью к Нему. За Ни­ко­ла­ем не за­ме­ча­лось ни­ка­ких при­вы­чек, свой­ствен­ных мо­ло­до­сти. По сво­е­му нра­ву мо­ло­дой пра­вед­ник был по­до­бен стар­цу – все ува­жа­ли его и удив­ля­лись ему. Ко­гда ста­рый че­ло­век вы­ка­зы­ва­ет юно­ше­ские увле­че­ния, он для всех слу­жит по­сме­ши­щем, а ес­ли юно­ша име­ет нрав стар­ца, то вы­зы­ва­ет все­об­щее ува­же­ние. В ста­ро­сти неумест­но лег­ко­мыс­лие юно­сти, но до­стой­на по­чте­ния и пре­крас­на в юно­ше муд­рость стар­ца.

Епи­скоп^(*) го­ро­да Па­та­ры ви­дел, что Ни­ко­лай пре­успе­ва­ет в доб­ро­де­тель­ном жи­тии и устра­ня­ет­ся от все­го мир­ско­го. Ар­хи­ерей ру­ко­по­ло­жил из­бран­ни­ка Бо­жье­го в кли­ри­ки^[8].

Те­перь усерд­ный хра­ни­тель чи­сто­ты Ни­ко­лай стал ве­сти еще бо­лее стро­гую по­движ­ни­че­скую жизнь. При­го­тов­ляя се­бя для бла­го­уго­жде­ния Веч­но­му Ца­рю, свя­той упо­до­бил­ся бес­плот­ным: он бодр­ство­вал и пре­бы­вал в непре­стан­ной мо­лит­ве и по­сте. На­де­лен­ный все­ми да­ра­ми Бо­жьи­ми, юный кли­рик день ото дня рас­цве­тал кра­со­той рав­но­ан­гель­ской жиз­ни.

По­свя­тив се­бя Гос­по­ду, Ни­ко­лай про­дол­жал усерд­но за­бо­тить­ся об от­це и ма­те­ри и не рас­ста­вал­ся с ни­ми до са­мой их кон­чи­ны. Его ро­ди­те­ли встре­ти­ли смерть с на­деж­дой на ми­лость От­ца Небес­но­го бла­го­да­ря ве­ли­кой сла­ве све­то­ча Хри­сто­ва Ни­ко­лая. Так и слу­чи­лось. За сво­е­го ан­ге­ло­по­доб­но­го сы­на они и Бо­гу угод­ны, и у лю­дей име­ют прис­нобла­жен­ную па­мять в ве­ках.

По­сле смер­ти ро­ди­те­лей Ни­ко­лай по­лу­чил боль­шое на­след­ство. Но бле­стя­щее со­сто­я­ние не при­но­си­ло ему ра­до­сти. Бо­го­лю­би­вый юно­ша не до­ро­жил ско­ро­пре­хо­дя­щим бо­гат­ством и не за­бо­тил­ся о его при­умно­же­нии, ибо знал: Доб­рое имя луч­ше боль­шо­го бо­гат­ства, а доб­рая сла­ва луч­ше се­реб­ра и зо­ло­та (Притч.22:21). Свя­той стре­мил­ся со­брать нетлен­ные со­кро­ви­ща в нерас­хи­ща­е­мых небес­ных кла­до­вых. Щед­рая ру­ка Ни­ко­лая бы­ла про­стер­та к нуж­да­ю­щим­ся лю­дям и слов­но мно­го­вод­ная ре­ка из­ли­ва­ла на них обиль­ную ми­ло­сты­ню. От­рек­шись от вся­ких мир­ских же­ла­ний, сер­до­боль­ный юно­ша по­про­сил Бо­га ука­зать ему, как наи­луч­шим об­ра­зом раз­дать на­след­ство бед­ным: К Те­бе, Гос­по­ди, воз­но­шу ду­шу мою. На­учи ме­ня ис­пол­нять во­лю Твою, по­то­му что Ты Бог мой (Пс.24:1, 142:10).

Вот од­но из мно­гих дел его ми­ло­сер­дия.

В го­ро­де Па­та­ра в до­ме по со­сед­ству с бла­жен­ным Ни­ко­ла­ем жил знат­ный и очень бо­га­тый че­ло­век^[9]. Он имел трех до­че­рей, от­ли­чав­ших­ся необы­чай­ной кра­со­той. Вслед­ствие небла­го­при­ят­ных об­сто­я­тельств этот бо­гач ра­зо­рил­ся и по­те­рял преж­нее вли­я­ние, ибо жизнь ве­ка се­го непо­сто­ян­на. Несчаст­ный отец не смог вы­дать де­ву­шек за­муж, так как же­ни­хи ста­ли гну­шать­ся их край­ней бед­но­стью. По­сте­пен­но со­сед Ни­ко­лая впал в ни­ще­ту – его се­мье нече­го бы­ло есть и не во что одеть­ся. То­гда он за­ду­мал пре­вра­тить свое жи­ли­ще в дом блу­да, от­дав до­че­рей на лю­бо­де­я­ние, и та­ким об­ра­зом до­быть сред­ства к су­ще­ство­ва­нию.

О, го­ре! До че­го толь­ко ни­ще­та не до­во­дит че­ло­ве­ка, ко­то­рый от­ча­ял­ся в упо­ва­нии на Бо­га! Уже хо­тел ма­ло­душ­ный отец ис­пол­нить свое злое на­ме­ре­ние, но Все­ви­дя­щий Гос­подь по­дал бла­гую мысль Ни­ко­лаю спа­сти ра­зо­рив­ше­е­ся се­мей­ство.

По­смот­ри же, чи­та­тель, на доб­ро­ту ду­ши че­ло­ве­ко­лю­би­во­го Ни­ко­лая и сам стань ис­тин­ным под­ра­жа­те­лем его ми­ло­сер­дия, дабы и те­бе быть по­ми­ло­ван­ным по за­по­ве­ди Хри­ста: Бла­жен­ны ми­ло­сти­вые, ибо они по­ми­ло­ва­ны бу­дут (Мф.5:7). Мы долж­ны по­мо­гать бед­ным, де­лая это во сла­ву на­ше­го Твор­ца и Со­зда­те­ля, чтобы свя­ти­лось в нас Его Имя.

Ве­ли­ко­душ­ный юно­ша глу­бо­ко со­стра­дал нуж­да­ю­щим­ся лю­дям и из­влек от­ца и его до­че­рей из ни­ще­ты и гре­ха, слов­но из ог­ня. Од­на­ко свя­той со­вер­шил свое бла­го­де­я­ние не от­кры­то, а по­дал ще­д­рую ми­ло­сты­ню тай­но. Ни­ко­лай по­сту­пил так по двум при­чи­нам. Преж­де все­го он сам хо­тел из­бе­жать су­ет­ной сла­вы, сле­дуя сло­вам Еван­ге­лия: Смот­ри­те, не тво­ри­те ми­ло­сты­ни ва­шей пред людь­ми с тем, чтобы они ви­де­ли вас (Мф.6:1); с дру­гой сто­ро­ны, бо­ял­ся уяз­вить са­мо­лю­бие му­жа, еще недав­но об­ла­дав­ше­го боль­шим со­сто­я­ни­ем. Свя­той по­ни­мал, как силь­но мож­но уни­зить по­да­я­ни­ем че­ло­ве­ка, ко­то­рый от бо­гат­ства и сла­вы при­шел к ни­ще­те.

Ни­ко­лай но­чью неза­мет­но бро­сил пол­ный узе­лок с зо­ло­том^(*) в ок­но со­се­да и быст­ро уда­лил­ся. Мож­но се­бе пред­ста­вить неска­зан­ную ра­дость от­ча­яв­ше­го­ся му­жа, ко­гда он утром на­шел в сво­ем до­ме то, из-за че­го хо­тел под­верг­нуть по­зо­ру до­че­рей.

Отец не ве­рил сво­им гла­зам, удив­лял­ся и недо­уме­вал, не сон ли это. По­щу­пав день­ги, бед­няк убе­дил­ся, что дер­жит в ру­ках зо­ло­тые мо­не­ты, и за­пла­кал от сча­стья. Он дол­го раз­мыш­лял, кто из дру­зей мог по­слать ему столь дра­го­цен­ный дар. Пе­ре­брав в па­мя­ти всех зна­ко­мых, спа­сен­ный от па­губ­но­го гре­хо­па­де­ния муж по­нял – толь­ко Про­мысл Бо­жий мог да­ро­вать его се­мье тай­но­го бла­го­де­те­ля. То­гда отец ра­зо­рен­ной се­мьи воз­бла­го­да­рил Гос­по­да и от­дал зо­ло­то стар­шей до­че­ри в при­да­ное.

По­сле ее свадь­бы сер­до­боль­ный Ни­ко­лай, ви­дя, как его по­да­я­ние убе­рег­ло от по­ги­бе­ли стар­шую сест­ру, по­за­бо­тил­ся и о сред­ней до­че­ри. Тай­но от всех, но­чью, доб­рый юно­ша сно­ва бро­сил узе­лок в ок­но со­се­да. Утром хо­зя­ин до­ма на­шел зо­ло­то. Об­ли­ва­ясь сле­за­ми, он пал ниц и про­из­нес:

– Бо­же Все­мо­гу­щий, по­ка­жи мне слу­гу Тво­е­го без­мер­но­го че­ло­ве­ко­лю­бия. По­ка­жи мне это­го зем­но­го ан­ге­ла, дабы я мог узнать, кто спа­са­ет мой дом от угне­та­ю­щей ни­ще­ты и из­бав­ля­ет нас от гре­хов­ных мыс­лей и на­ме­ре­ний. Гос­по­ди, по Тво­ей ми­ло­сти, тай­но тво­ри­мой щед­рой ру­кой неиз­вест­но­го мне Тво­е­го угод­ни­ка, я смо­гу от­дать за­муж вто­рую дочь и тем из­бе­жать се­тей дья­во­ла, ко­то­рый хо­тел по­гу­бить мою се­мью.

Бед­няк го­ря­чо по­бла­го­да­рил Бо­га за Его див­ное по­пе­че­ние о нем и от­празд­но­вал свадь­бу вто­рой до­че­ри. Те­перь со­сед Ни­ко­лая уже твер­до на­де­ял­ся, что Гос­подь по­даст той же бла­го­де­тель­ной ру­кой при­да­ное на за­кон­ный брак и для млад­шей до­че­ри. Дабы узнать, кто при­но­сит в дом зо­ло­то, он не спал но­чи в ожи­да­нии сво­е­го по­кро­ви­те­ля. Про­шло немно­го вре­ме­ни. Глу­бо­кой но­чью Ни­ко­лай ти­хо при­шел в тре­тий раз, оста­но­вил­ся на обыч­ном ме­сте, бро­сил в ок­но узе­лок и тот­час по­спе­шил уй­ти. Услы­шав звон зо­ло­та, хо­зя­ин быст­ро по­бе­жал вслед за угод­ни­ком Бо­жьим и до­гнал его. Бед­няк сра­зу узнал в нем со­се­да, при­пал к сто­пам свя­то­го, це­ло­вал их и на­зы­вал Ни­ко­лая из­ба­ви­те­лем, по­мощ­ни­ком и спа­си­те­лем се­мьи, ока­зав­шей­ся на краю по­ги­бе­ли.

– Ес­ли бы, – го­во­рил он, – Ве­ли­кий в Сво­ем ми­ло­сер­дии Гос­подь не по­слал мне тво­и­ми ру­ка­ми из­ряд­ную по­мощь, то я по­гиб бы вме­сте с до­черь­ми в адском огне. Ныне же мы спа­се­ны то­бой и из­бав­ле­ны от ужас­но­го гре­хо­па­де­ния.

Еще мно­го бла­годар­ствен­ных слов про­из­нес счаст­ли­вый муж со сле­за­ми ра­до­сти. Ни­ко­лай под­нял со­се­да с зем­ли и по­про­сил ни­ко­му не от­кры­вать его име­ни^[10]. Свя­той дал по­лез­ные на­став­ле­ния от­цу спа­сен­ной им се­мьи и от­пу­стил его с ми­ром.

Мы по­ве­да­ли чи­та­те­лю лишь об од­ном из дел ми­ло­сер­дия свя­то­го Ни­ко­лая в Па­та­ре, но в древ­них текстах со­об­ща­ет­ся^[11], что невоз­мож­но да­же крат­ко рас­ска­зать, сколь­ко го­лод­ных он на­кор­мил в род­ном го­ро­де, сколь­ко одел на­гих, сколь­ко вы­ку­пил долж­ни­ков.

Свя­той из­бе­гал зем­ной сла­вы и пы­тал­ся скры­вать от лю­дей свои доб­рые де­ла, но Бог, про­слав­ля­ю­щий сла­вя­щих Его (ср. 1Цар.2:30), по­же­лал от­крыть для всех это мно­го­цен­ное со­кро­ви­ще доб­ро­де­те­лей, ко­то­рым Он ре­шил обо­га­тить мир. Мол­ва о щед­ро­сти и ми­ло­сер­дии к бед­ным мо­ло­до­го кли­ри­ка рас­про­стра­ни­лась по го­ро­ду. Ар­хи­ерей по до­сто­ин­ству оце­нил си­я­ю­ще­го це­ло­муд­ри­ем юно­шу: вла­ды­ка ру­ко­по­ло­жил Ни­ко­лая в пре­сви­те­ры и по вну­ше­нию Свя­то­го Ду­ха про­ро­че­ски ска­зал на­ро­ду в церк­ви:

– Бра­тья! Я ви­жу но­вое солн­це, вос­хо­дя­щее над зем­лей. Бла­жен­но то ста­до, ко­то­рое удо­сто­ит­ся иметь его сво­им пас­ты­рем, ибо он упа­сет ду­ши за­блуд­ших, на­сы­тит их на па­жи­ти бла­го­че­стия и явит­ся ми­ло­серд­ным по­мощ­ни­ком в бе­дах и скор­бях.

Пре­по­доб­ный Ни­ко­лай, как мы уже зна­ем, с мла­ден­че­ских лет по­свя­тил свою жизнь бла­го­уго­жде­нию Бо­гу. На­учив­шись под­чи­нять ра­зу­му чув­ства и же­ла­ния, усерд­ный по­движ­ник стал пре­вы­ше стра­стей и гре­ха. Доб­ро­де­те­ли пас­ты­ря не оста­лись в те­ни – лю­ди на­ча­ли по­чи­тать Ни­ко­лая за его сми­рен­но­муд­рие и вос­хи­ща­лись стой­ким нра­вом это­го че­ло­ве­ка. Мно­же­ство на­ро­да сте­ка­лось к свя­то­му, и все по­лу­ча­ли от него уте­ше­ние и по­мощь. И он пас их в чи­сто­те серд­ца сво­е­го и ру­ка­ми муд­ры­ми во­дил их (Пс.77:71-72)^[12].

Вско­ре Гос­подь при­го­то­вил ве­ли­ко­му све­то­чу до­стой­ную лам­па­ду. Все­дер­жи­те­лю бы­ло угод­но воз­ве­сти пре­сви­те­ра Ни­ко­лая в ар­хи­ерей­ское до­сто­ин­ство, дабы он, со­еди­нив власть со спра­вед­ли­во­стью, мог за­щи­тить ли­кий­скую паст­ву от коз­ней ви­ди­мых и неви­ди­мых вра­гов.

Смот­ре­ние Бо­жье муд­ро устра­и­ва­ет жизнь свя­то­го – Гос­подь при­вел Ни­ко­лая в Ми­ры^[13], глав­ный го­род мит­ро­по­лии, как раз в то вре­мя, ко­гда скон­чал­ся пред­сто­я­тель Ли­кий­ской Церк­ви.

Ду­хо­вен­ство и на­род на­хо­ди­лись под вли­я­ни­ем уди­ви­тель­ной бо­го­угод­ной жиз­ни по­чив­ше­го ар­хи­епи­ско­па. Они хо­те­ли из­брать на его ме­сто че­ло­ве­ка, не усту­па­ю­ще­го преж­не­му вла­ды­ке в свя­то­сти и за­бо­те о де­лах мит­ро­по­лии. Дви­жи­мый Бо­же­ствен­ной рев­но­стью, один ар­хи­ерей пред­ло­жил со­брав­ше­му­ся ду­хо­вен­ству об­ра­тить­ся за по­мо­щью ко Гос­по­ду:

– Из­бра­ние епи­ско­па на пре­стол – де­ло Бо­жье­го устро­е­ния. Нам по­до­ба­ет со­вер­шить мо­лит­ву, а Гос­подь Сам от­кро­ет, кто до­сто­ин стать пред­сто­я­те­лем на­шей мит­ро­по­лии.

Муд­рый со­вет встре­тил все­об­щее одоб­ре­ние. Еди­но­ду­шие бы­ло пол­ным, слов­но каж­дый и ра­нее дер­жал­ся этой мыс­ли. Гос­подь внял их усерд­ной мо­лит­ве, и в ноч­ном ви­де­нии Го­лос свы­ше по­ве­лел од­но­му из участ­ни­ков со­бо­ра:

– От­правь­ся ра­но утром в храм и встань в при­тво­ре. Кто пер­вым при­дет в цер­ковь, тот и есть Мой из­бран­ник; при­ми­те его с че­стью и по­ставь­те в ар­хи­епи­ско­пы – имя это­го му­жа Ни­ко­лай.

О Бо­же­ствен­ном по­ве­ле­нии ар­хи­ерей со­об­щил епи­ско­пам и кли­ри­кам, и они уси­ли­ли мо­лит­вы. Вла­ды­ка, удо­сто­ив­ший­ся от­кро­ве­ния, стал ожи­дать же­лан­но­го му­жа в при­тво­ре хра­ма.

На рас­све­те, по­сле уда­ров в би­ло, преж­де всех при­шел в цер­ковь по­двиг­ну­тый Ду­хом Свя­тым бо­го­бла­жен­ный Ни­ко­лай. Как толь­ко он по­явил­ся у две­ри хра­ма, ар­хи­ерей оста­но­вил его и спро­сил:

– Ча­до, как твое имя?

Свя­той крот­ко от­ве­тил епи­ско­пу:

– Имя мое Ни­ко­лай, я раб тво­ей свя­то­сти, вла­ды­ка.

Бла­го­че­сти­вей­ше­го ар­хи­пас­ты­ря по­ра­зил сми­рен­ный от­вет пра­вед­ни­ка. Он ура­зу­мел, что пе­ред ним тот са­мый муж, ко­то­ро­го Бог хо­чет по­ста­вить во гла­ве Ли­кий­ской Церк­ви, ибо знал: Гос­подь бла­го­во­лит к че­ло­ве­ку крот­ко­му и сми­рен­но­му. Ве­ли­ка бы­ла ра­дость вла­ды­ки, ко­гда ему от­кры­лось тай­ное со­кро­ви­ще. Тот­час со сло­ва­ми: «Сле­дуй за мною, ча­до» – ар­хи­ерей тор­же­ствен­но при­вел свя­то­го к епи­ско­пам, ко­то­рые с ра­до­стью при­ня­ли его. Мол­ва о пре­ду­ка­за­нии Бо­жьем быст­ро раз­нес­лась по го­ро­ду, и в церк­ви со­бра­лось мно­же­ство на­ро­да. Епи­ско­пы вы­ве­ли Ни­ко­лая на се­ре­ди­ну хра­ма, чтобы по­ка­зать лю­дям пас­ты­ря, по­слан­но­го Гос­по­дом. Вла­ды­ка, удо­сто­ив­ший­ся ви­де­ния, вос­клик­нул:

– Вот, бра­тья, муж, из­бран­ный Бо­гом пред­сто­я­те­лем Хри­сто­вой Церк­ви в Ли­кии. Не че­ло­ве­че­ской во­лей по­став­лен он над на­ми, но Сам Дух Свя­той вве­рил ему по­пе­че­ние о ду­шах на­ших. Под его управ­ле­ни­ем и муд­ры­ми на­став­ле­ни­я­ми не страш­но бу­дет нам пред­стать пе­ред Бо­гом в день Вто­ро­го при­ше­ствия Хри­сто­ва.

На­род с неиз­ре­чен­ной ра­до­стью слу­шал вла­ды­ку и го­ря­чо бла­го­да­рил Гос­по­да^(*).

Пре­по­доб­ный Ни­ко­лай из­бе­гал мир­ской сла­вы. Об­ла­дая во­ис­ти­ну до­сто­хваль­ной скром­но­стью, он сна­ча­ла от­ка­зал­ся при­нять ар­хи­ерей­ский сан. Но ко­гда свя­той узнал об от­кро­ве­нии свы­ше, то усмот­рел в ви­де­нии яв­ное из­во­ле­ние Бо­жье на из­бра­ние и усту­пил усерд­ным моль­бам ду­хо­вен­ства и на­ро­да.

Со­бор епи­ско­пов со­вер­шил хи­ро­то­нию над пре­сви­те­ром Ни­ко­ла­ем, и все свет­ло празд­но­ва­ли об­ре­те­ние да­ро­ван­но­го Гос­по­дом иерар­ха^(*). Так по спра­вед­ли­во­му Бо­жье­му вы­бо­ру все­б­ла­жен­ный Ни­ко­лай стал гла­вой слав­ной Мир­ли­кий­ской мит­ро­по­лии и вос­си­ял для Хри­сто­вой Церк­ви све­том ве­ры и бла­го­че­стия. С тех пор он оза­ря­ет спя­щих в но­чи неве­де­ния ни­чуть не ме­нее яр­чай­ше­го солн­ца, вос­хо­дя­ще­го над оке­а­ном.

В са­мом на­ча­ле ар­хи­ерей­ско­го слу­же­ния угод­ник Бо­жий так го­во­рил се­бе:

– Ни­ко­лай! При­ня­тый то­бой свя­ти­тель­ский сан тре­бу­ет от те­бя ино­го об­ра­за жиз­ни: от­ныне ты дол­жен жить не толь­ко ра­ди сво­е­го спа­се­ния, но преж­де все­го – для спа­се­ния дру­гих.

Же­лая на­учить паст­ву бла­го­че­стию, он не скры­вал уже, как рань­ше, свое доб­ро­де­тель­ное жи­тие. Те­перь его жизнь ста­ла от­кры­та для всех, но не ра­ди тще­сла­вия пе­ред людь­ми, а для их поль­зы и умно­же­ния сла­вы Бо­жьей, во ис­пол­не­ние слов Спа­си­те­ля: Так да све­тит свет ваш пред людь­ми, чтобы они ви­де­ли ва­ши доб­рые де­ла и про­слав­ля­ли От­ца ва­ше­го Небес­но­го (Мф.5:16). Доб­ры­ми де­ла­ми свя­ти­тель Ни­ко­лай во­ис­ти­ну стал об­раз­цом для вер­ных в сло­ве, в жи­тии, в люб­ви, в ду­хе, в ве­ре, в чи­сто­те (1 Тим 4. 12).

Вско­ре по­сле из­бра­ния пред­сто­я­те­лем мит­ро­по­лии Ни­ко­лай Мир­ли­кий­ский со­звал По­мест­ный Со­бор, на ко­то­ром шла речь о по­ло­же­нии кли­ра и всей Церк­ви. Со­бор при­нял ряд муд­рых по­ста­нов­ле­ний и со­зы­вал­ся свя­ти­те­лем еже­год­но в пер­вый день сен­тяб­ря^[14].

Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай был кро­ток нра­вом, незло­бив и сми­рен ду­хом. Он оде­вал­ся очень про­сто и скром­но – в одеж­дах иерар­ха не бы­ло ни­ка­ких укра­ше­ний. По­ве­де­ние вла­ды­ки от­ли­ча­лось выс­шей сдер­жан­но­стью и стро­го­стью^[15]. По древ­не­му пре­да­нию, бо­го­бла­жен­ный Ни­ко­лай имел ан­гель­ский лик, ис­пол­нен­ный свя­то­сти и бла­го­да­ти. От него ис­хо­ди­ло некое пре­свет­лое си­я­ние, как от ли­ца про­ро­ка Бо­жье­го Мо­и­сея^[16].

Став ар­хи­ере­ем, он про­дол­жал пи­тать­ся толь­ко пост­ной пи­щей один раз в сут­ки, и то ве­че­ром. В те­че­ние всей жиз­ни вла­ды­ка не ел мя­са^[17]. Ужин свя­ти­те­ля ча­сто пре­ры­вал­ся или от­ме­нял­ся из-за его при­выч­ки быть до­ступ­ным лю­дям, нуж­да­ю­щим­ся в по­мо­щи и со­ве­те.

Весь день свя­той про­во­дил в тру­дах и мо­лит­вах, но две­ри его до­ма не за­кры­ва­лись ни для ко­го – он все­гда вы­слу­ши­вал прось­бы лю­дей и по­мо­гал им. Вла­ды­ка для всех стал ве­ли­ким бла­го­де­те­лем: си­ро­там – отец, ни­щим – ми­ло­сти­вый по­да­тель, пла­чу­щим – уте­ши­тель, оби­жен­ным – за­щит­ник. Та­ко­вы бы­ли пер­вые де­я­ния свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, та­ко­вы пер­вые зна­ки его ар­хи­пас­тыр­ско­го по­со­ха.

Но за­вист­ли­вое око дья­во­ла не мо­жет спо­кой­но смот­реть на про­цве­та­ние бла­го­че­стия. Враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го все­гда ста­ра­ет­ся при­чи­нить вред Хри­сто­вой Церк­ви. И на этот раз он не оста­вил ее в по­кое. Злой де­мон все­лил­ся в ца­рей, дер­жав­ших ски­петр Рим­ской им­пе­рии, и на­ча­лось ярост­ное го­не­ние на Цер­ковь: по­всю­ду бы­ли разо­сла­ны ука­зы им­пе­ра­то­ров Дио­кле­ти­а­на и Мак­си­ми­а­на^(*) пред­пи­сы­ва­ю­щие хри­сти­а­нам от­речь­ся от ве­ры в Еди­но­го Бо­га и по­кло­нить­ся идо­лам. Всех не же­ла­ю­щих по­ви­но­вать­ся ожи­да­ли око­вы, тем­ни­цы, страш­ные пыт­ки и, на­ко­нец, лю­тая смерть. Эта ды­ша­щая зло­бой бу­ря вско­ре до­стиг­ла го­ро­да Ми­ры.

Несмот­ря на го­не­ния, ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай про­дол­жал дерз­но­вен­но ис­по­ве­до­вать Ис­тин­но­го Бо­га и был го­тов по­стра­дать за Хри­ста. За это пер­вые лю­ди го­ро­да при­ка­за­ли схва­тить свя­ти­те­ля и бро­сить в тюрь­му. Нече­сти­вые му­чи­те­ли при­го­во­ри­ли вер­но­го слу­жи­те­ля Бо­жье­го к око­вам, ды­бе и дру­гим пыт­кам^[18]. Свя­той Ни­ко­лай до­воль­но дол­го про­был в тем­ни­це^[19]. Вме­сте с дру­ги­ми хри­сти­а­на­ми он му­же­ствен­но пре­тер­пе­вал тяж­кие стра­да­ния, го­лод, жаж­ду и тю­рем­ную тес­но­ту. Свя­ти­тель пе­ре­но­сил тя­го­ты за­то­че­ния с та­ким до­сто­ин­ством, с ка­ким дру­гой че­ло­век при­ни­ма­ет ве­щи от­рад­ные и же­лан­ные. Бла­жен­ный Ни­ко­лай со­вер­шил по­двиг, рав­ный его пред­ше­ствен­ни­кам – свя­тым му­че­ни­кам Кри­с­кен­ту, Ди­о­ско­ри­ду и Ни­ко­клу^[20]. Как и они, рев­но­стью о Хри­сте свя­ти­тель укра­сил се­бя му­че­ни­че­ским вен­цом!

Слав­ный пас­тырь по­ил тем­нич­ных со­уз­ни­ков во­да­ми бла­го­че­стия и пи­тал сло­вом Бо­жьим. Мно­гие из за­клю­чен­ных до кон­ца бы­ли твер­ды­ми в ис­по­ве­да­нии ве­ры, стра­да­ли и уми­ра­ли за ис­ти­ну, вдох­нов­лен­ные на­став­ле­ни­я­ми бо­го­муд­ро­го Ни­ко­лая. Са­мо­го же свя­ти­те­ля Гос­подь со­хра­нил во вре­мя Дио­кле­ти­а­но­ва го­не­ния, ибо див­но­му из­бран­ни­ку Хри­сто­ву за его де­я­ния и чу­до­тво­ре­ния пред­сто­я­ло стать ве­ли­ким стол­пом Церк­ви, све­ти­лом, оза­рив­шим всю все­лен­ную лу­ча­ми доб­ро­де­те­лей.

Убе­див­шись, что же­сто­кость по от­но­ше­нию к хри­сти­а­нам не при­во­дит к же­лан­ным ре­зуль­та­там, им­пе­ра­тор Мак­си­ми­ан ока­зал им снис­хож­де­ние и да­ро­вал неко­то­рую сво­бо­ду^[21]. Свя­той Ни­ко­лай был осво­бож­ден из тем­ни­цы^(*). Го­род Ми­ры встре­тил его как му­че­ни­ка, при­няв­ше­го бес­кров­ный ве­нец^[22], а свя­ти­тель, но­ся в се­бе Бо­же­ствен­ную бла­го­дать, сно­ва стал ис­це­лять лю­дей от стра­стей и неду­гов. Ли­кий­цы про­слав­ля­ли бла­жен­но­го Ни­ко­лая, ди­ви­лись ему, и все лю­би­ли сво­е­го ар­хи­пас­ты­ря, ибо он си­ял чи­сто­той серд­ца, слу­жа Гос­по­ду в свя­то­сти и прав­де пред Ним, во все дни жиз­ни (Лк.1:75).

Но не раз еще воз­об­нов­ля­лись го­не­ния на хри­сти­ан в во­сточ­ной ча­сти им­пе­рии, до той по­ры по­ка с по­мо­щью Бо­жьей рав­ноап­о­столь­ный царь Кон­стан­тин одер­жал окон­ча­тель­ную по­бе­ду над со­пра­ви­те­лем Ли­ки­ни­ем, ибо че­ло­ве­ко­лю­би­вый Бог, взи­рая с небес, со­кру­ша­ет и гу­бит все ски­пет­ры нече­стия. Толь­ко то­гда для всех хри­сти­ан на­сту­пи­ла тишь по­сле нена­стья и вос­си­я­ло солн­це.

Муд­рый царь знал, Кто да­ро­вал ему власть над всей Рим­ской дер­жа­вой. По­сле по­бе­ды над Ли­ки­ни­ем он по­ве­лел и на Во­сто­ке им­пе­рии осво­бо­дить из тю­рем за­клю­чен­ных там хри­сти­ан, вер­нуть им хра­мы и цер­ков­ное иму­ще­ство. Епи­скоп Ке­са­рий­ский Ев­се­вий Пам­фил пи­сал: «У нас, воз­ла­гав­ших свою на­деж­ду на Хри­ста, Сы­на Бо­жье­го, ра­дость бы­ла неска­зан­ная; каж­дое ме­сто, еще недав­но опу­сто­шен­ное нече­сти­ем ти­ра­нов, ды­ша­ло див­ным ли­ко­ва­ни­ем, слов­но ожи­вая по­сле дли­тель­ной смер­тель­ной за­ра­зы; мы ви­де­ли, как от ос­но­ва­ния под­ни­ма­лись церк­ви, воз­но­сясь на недо­ся­га­е­мую вы­со­ту в кра­со­те боль­шей, чем у церк­вей, раз­ру­шен­ных преж­де»^(*).

В Ми­рах, как и в дру­гих го­ро­дах Рим­ской им­пе­рии, оста­ва­лось мно­го язы­че­ских свя­ти­лищ^(*). Часть го­ро­жан на свою по­ги­бель про­дол­жа­ла по­се­щать их и при­но­сить жерт­вы идо­лам. По­чи­та­ние ли­кий­ца­ми лож­ных бо­гов силь­но огор­ча­ло ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая. Во вре­мя прав­ле­ния им­пе­ра­то­ров-языч­ни­ков, ко­неч­но, не мог­ло быть и ре­чи об уни­что­же­нии бо­го­про­тив­ных ка­пищ. Но те­перь, поль­зу­ясь бла­го­во­ле­ни­ем к Хри­сто­вой Церк­ви Кон­стан­ти­на Ве­ли­ко­го, ар­хи­ерей Бо­га Выш­не­го стал раз­ру­шать идоль­ские хра­мы^[23] и очи­щать го­род от язы­че­ской сквер­ны.

Так, во­юя с ду­ха­ми зла, все­слав­ный иерарх при­шел в свя­ти­ли­ще Ар­те­ми­ды^[24]. Это ве­ли­че­ствен­ное со­ору­же­ние кра­со­той и раз­ме­ра­ми пре­вос­хо­ди­ло все осталь­ные и бы­ло лю­би­мым при­бе­жи­щем де­мо­нов. Рев­ност­ный за­щит­ник бла­го­че­стия Ни­ко­лай раз­ру­шил храм Ар­те­ми­ды до са­мо­го ос­но­ва­ния. Лу­ка­вые ду­хи, ис­пус­кая вопли, бе­жа­ли из сво­е­го жи­ли­ща, по­беж­ден­ные мо­лит­вен­ным ору­жи­ем во­и­на Хри­сто­ва Ни­ко­лая.

В го­ды цар­ство­ва­ния бо­го­лю­би­во­го им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го ли­шил­ся гос­под­ства над мно­же­ством суе­вер­ных языч­ни­ков, но не пре­кра­тил зло­коз­нен­ных на­па­де­ний на Цер­ковь, сея пле­ве­лы ере­сей, ко­то­рые быст­ро воз­рас­та­ли и при­во­ди­ли к раз­но­гла­си­ям, раз­ди­рав­шим Хри­сто­ву Цер­ковь. Нетвер­дые в ве­ре пас­ты­ри пре­да­ва­лись ум­ство­ва­ни­ям, а непра­вые ум­ство­ва­ния от­да­ля­ют от Бо­га (Прем.1:3). Они ста­ли ви­нов­ни­ка­ми рас­про­стра­не­ния лож­ных уче­ний.

Осо­бен­но опас­ным ока­зал­ся рас­кол, по­рож­ден­ный Ари­ем. Эта па­губ­ная ересь, ари­ан­ство, стре­ми­тель­но рас­пол­за­лась по­всю­ду и вво­ди­ла мно­гих хри­сти­ан в за­блуж­де­ние. Цер­ковь бла­го­че­сти­во учи­ла, что у Свя­той Тро­и­цы Ипо­ста­си од­ной при­ро­ды и од­ной сущ­но­сти, и Сын и Свя­той Дух рав­ны От­цу. Она про­воз­гла­ша­ла три Ипо­ста­си рав­но­силь­ны­ми и рав­но­бо­же­ствен­ны­ми, не сли­вая и не сме­ши­вая их, но и не раз­де­ляя на три чу­же­род­ные. Од­на­ко ари­ане утвер­жда­ли, что Хри­стос – мень­ший Бог, чем Бог Отец, и име­ет иную сущ­ность, а Свя­той Дух под­чи­нен Им.

Ли­кий­ская мит­ро­по­лия бла­го­да­ря бди­тель­но­му по­пе­че­нию ве­ли­ко­го на­став­ни­ка Ни­ко­лая не под­пу­сти­ла к се­бе эту пор­чу, от­бро­сив ее, как смер­то­нос­ный яд.

Ог­нен­ной про­по­ве­дью свя­ти­тель, слов­но ме­чом, с кор­нем от­се­кал во­ин­ствен­ный Ари­ев рас­кол вме­сте с са­вел­ли­ан­ской и дру­ги­ми ере­ся­ми. Ис­по­вед­ник Хри­ста Ни­ко­лай счи­тал сло­во Бо­жье пер­вым и са­мым дей­ствен­ным сред­ством для об­ра­ще­ния ере­ти­ков. Свя­ти­тель Ан­дрей Крит­ский по­вест­ву­ет^(*), как ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай вра­зу­мил од­но­го из от­ступ­ни­ков. Од­на­жды за­бот­ли­вый пас­тырь, осмат­ри­вая ло­зы ви­но­гра­да Хри­сто­ва, встре­тил мар­ки­о­нит­ско­го епи­ско­па Фе­о­гния. Бо­го­муд­рый Ни­ко­лай сло­ва­ми Свя­щен­но­го Пи­са­ния изоб­ли­чал за­блуж­де­ния мар­ки­о­ни­тов до тех пор, по­ка не об­ра­тил вла­ды­ку к ис­тине. Фе­о­г­ний от­рек­ся от ере­си, но его са­мо­лю­бие бы­ло ущем­ле­но. Ве­ли­ко­душ­ный иерарх за­ме­тил, что епи­скоп силь­но раз­дра­жен, и, воз­вы­сив го­лос, про­из­нес:

– Солн­це да не зай­дет во гне­ве ва­шем (Еф.4:26). Брат мой! По­ми­рим­ся.

Кро­то­стью и сми­ре­ни­ем ар­хи­ерей Бо­жий Ни­ко­лай об­ра­тил к пра­во­слав­ной ве­ре епи­ско­па Фе­о­гния и мно­гих дру­гих от­ступ­ни­ков. Но он мог быть и гроз­ным, ес­ли ере­тик, упор­ствуя в за­блуж­де­ни­ях, оскорб­лял Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, как это слу­чи­лось на Со­бо­ре в Ни­кее^[25].

Свя­той рав­ноап­о­столь­ный им­пе­ра­тор Кон­стан­тин, же­лая во­дво­рить в Церк­ви мир, по­ве­лел со­звать в 325 го­ду Все­лен­ский Со­бор. Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай, как гла­ва Ли­кий­ской мит­ро­по­лии, непре­мен­но дол­жен был участ­во­вать в его ра­бо­те^(*).

На Со­бо­ре свя­тые от­цы^[26] из­ло­жи­ли незыб­ле­мые ос­но­вы пра­во­слав­ной ве­ры и пре­да­ли про­кля­тию ари­ан­скую ересь. Мно­гие из них утвер­жда­ли Пра­во­сла­вие си­лой сво­е­го про­све­ще­ния, а Ни­ко­лай за­щи­щал ве­ру са­мой ве­рой: он го­во­рил, что хри­сти­ане на­чи­ная от апо­сто­лов неиз­мен­но ве­ро­ва­ли в Бо­же­ство Иису­са Хри­ста и ни­ко­гда не при­ни­жа­ли Его Ипо­стась. Свя­ти­тель про­сла­вил­ся на Со­бо­ре осо­бым рве­ни­ем по ис­ко­ре­не­нию ере­сей и утвер­жде­нию пра­во­слав­ной ве­ры. За это Цер­ковь на­зы­ва­ет его «ве­ли­ким бла­го­че­стия стол­пом, твер­дым пра­во­сла­вия укреп­ле­ни­ем, ме­чом, пле­ве­лы пре­ле­сти по­се­ка­ю­щим»^(*).

Один из ино­ков Сту­дий­ско­го мо­на­сты­ря по­вест­ву­ет о дерз­но­вен­ном по­ступ­ке на Со­бо­ре вер­но­го слу­жи­те­ля Хри­сто­ва^[27]:

– На за­се­да­нии Со­бо­ра Ни­ко­лай, во­оду­шев­лен­ный рев­но­стью о Гос­по­де, не стер­пев ари­ан­ско­го бо­го­хуль­ства, уда­рил ере­ти­ка по ще­ке. От­цы со­чли дерз­ким этот по­сту­пок. Ни­ко­лай был ли­шен ар­хи­ерей­ско­го са­на и за­клю­чен в тем­ни­цу^[28].

Но Сам Хри­стос и Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца одоб­ри­ли Бо­же­ствен­ную рев­ность слав­но­го по­бор­ни­ка ис­ти­ны^[29]. Они яви­лись в тем­ни­цу и вру­чи­ли ему Еван­ге­лие и свя­ти­тель­ский омо­фор. В это же вре­мя несколь­ко от­цов Со­бо­ра удо­сто­и­лись див­но­го ви­де­ния. Вла­ды­ки узре­ли за­клю­чен­но­го в тюрь­му Ни­ко­лая. С ле­вой сто­ро­ны от бла­жен­но­го уз­ни­ка сто­ял Спа­си­тель, по­да­ю­щий ему Еван­ге­лие, а с пра­вой – Бо­го­ро­ди­ца, воз­ла­га­ю­щая на него свя­ти­тель­ский омо­фор. Ар­хи­ереи от­пра­ви­лись в тем­ни­цу и уви­де­ли Ни­ко­лая, об­ла­чен­но­го в омо­фор, с Еван­ге­ли­ем в ру­ке. От­цы Со­бо­ра по­ня­ли, что дерз­но­ве­ние му­же­ствен­но­го иерар­ха бы­ло угод­но Бо­гу. Свя­то­го немед­лен­но осво­бо­ди­ли из за­клю­че­ния, воз­вра­ти­ли ему ар­хи­ерей­ский сан и воз­да­ли по­че­сти как угод­ни­ку Бо­жье­му.

По окон­ча­нии Со­бо­ра свя­ти­тель вер­нул­ся к сво­ей пастве и пре­по­дал все­му на­ро­ду при­ня­тый в Ни­кее Сим­вол пра­во­слав­ной ве­ры. В Ли­кии вер­ный слу­жи­тель Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы пре­сек в са­мом корне ере­ти­че­ские ум­ство­ва­ния, а упор­ству­ю­щих ере­ти­ков про­гнал. Бла­го­ра­зум­ный зем­ле­де­лец от­би­ра­ет луч­шие зер­на и вы­бра­сы­ва­ет сор­ня­ки. Так муд­рый Ни­ко­лай – се­я­тель на ни­ве Хри­сто­вой – на­пол­нял ду­хов­ную жит­ни­цу пло­да­ми доб­ро­де­те­лей, пле­ве­лы же ере­ти­че­ской пре­ле­сти да­ле­ко от­ме­тал от пше­ни­цы Гос­под­ней. По­это­му Цер­ковь на­зы­ва­ет его «ло­па­той, раз­ве­ва­ю­щей Ари­е­вы пле­вель­ные уче­ния»^(*).

Доб­рый пас­тырь Хри­стов имел ве­ли­кое по­пе­че­ние о сво­ем оте­че­стве. Он не толь­ко ду­хов­но окорм­лял Ли­кию, но все­гда неза­мед­ли­тель­но при­хо­дил на по­мощь и спа­сал ее от, ка­за­лось бы, неми­ну­е­мой бе­ды. По ми­ло­сти Бо­жьей со­хра­ни­лись древ­ние ру­ко­пис­ные по­вест­во­ва­ния о де­я­нии свя­ти­те­ля, за­щи­тив­ше­го свою паст­ву от неспра­вед­ли­вой по­да­ти^[30].

Ныне по­ве­да­ем чи­та­те­лю об этом пре­чуд­ном де­я­нии, дабы на­пом­нить, на ко­го на­до упо­вать и к ко­му об­ра­щать­ся, ко­гда на­род разо­ря­ет­ся и го­ло­да­ет от непо­силь­но­го бре­ме­ни на­ло­гов.

Им­пе­ра­тор Кон­стан­тин, став еди­но­власт­ным пра­ви­те­лем всей Рим­ской дер­жа­вы, ре­шил воз­двиг­нуть но­вую хри­сти­ан­скую сто­ли­цу – ве­ли­че­ствен­ный го­род Кон­стан­ти­но­поль^(*). Осу­ществ­ле­ние бла­го­че­сти­во­го за­мыс­ла Ва­силев­са по­тре­бо­ва­ло огром­ных средств. По­сколь­ку по­до­шел срок оче­ред­ной пе­ре­пи­си на­се­ле­ния и зе­мель­ных на­де­лов, во все про­вин­ции бы­ли по­сла­ны пе­ре­пис­чи­ки для по­вы­ше­ния на­ло­го­вых сбо­ров^(*). В Ми­ры так­же при­был цар­ский чи­нов­ник. Этот че­ло­век ока­зал­ся хит­рым и лжи­вым; он из чув­ства непри­яз­ни к ли­кий­цам и же­ла­ния вы­слу­жить­ся пе­ред мо­нар­хом силь­но за­вы­сил по­дать, за­пи­сав в им­пе­ра­тор­ские ко­дек­сы на­лог в де­сять ты­сяч сто пять­де­сят два со­ли­да. Так над го­ро­дом на­вис­ли чер­ные ту­чи. Вско­ре они по­ро­ди­ли страш­ную бу­рю, опу­сто­шив­шую род­ную епар­хию свя­ти­те­ля Ни­ко­лая. Ибо непо­мер­ная по­дать разо­ря­ет на­род, слов­но ура­ган или по­жар.

Ко­гда указ о раз­ме­ре на­ло­гов был утвер­жден в Кон­стан­ти­но­по­ле, дру­гой цар­ский са­нов­ник от­пра­вил­ся в Ми­ры с во­ен­ным от­ря­дом со­би­рать по­дать. При­быв в го­род, он по­нял: взыс­кать уста­нов­лен­ную сум­му для каз­ны им­пе­ра­то­ра бу­дет крайне слож­но. Весь ве­чер и всю ночь чи­нов­ник раз­мыш­лял, как ему дей­ство­вать, и ре­шил про­явить твер­дость и да­же же­сто­кость при ис­пол­не­нии им­пе­ра­тор­ско­го ука­за. Утром сбор­щик на­ло­гов вос­сел на три­бу­на­ле и на­чал взи­мать по­дать. Тре­буя день­ги, он силь­но уни­жал на­род, уни­жал вплоть до страш­ных оскорб­ле­ний. Изо дня в день он так угне­тал го­ро­жан по­бо­ра­ми, так при­тес­нял всех, что об­рек ли­кий­цев на ра­зо­ре­ние и го­лод.

Кто мог за­щи­тить Ми­ры от край­ней ни­ще­ты и убе­дить мо­нар­ха сни­зить непо­мер­ную по­дать? Сла­ва о свя­том угод­ни­ке Бо­жьем Ни­ко­лае уже рас­про­стра­ни­лась по всей им­пе­рии; со вре­ме­ни I Все­лен­ско­го Со­бо­ра им­пе­ра­тор Кон­стан­тин знал свя­ти­те­ля и по­чи­тал его. По­это­му всю свою на­деж­ду ли­кий­цы воз­ло­жи­ли на ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая. По­доб­но то­му, как тер­пя­щий бед­ствие ко­рабль устрем­ля­ет­ся к ти­хой спа­си­тель­ной га­ва­ни, жи­те­ли го­ро­да Ми­ры по­спе­ши­ли к муд­ро­му ар­хи­ерею Бо­жье­му. Они при­па­ли к его но­гам и со сле­за­ми про­си­ли на­пи­сать пись­мо бла­го­че­сти­вей­ше­му Го­су­да­рю о бе­де, слу­чив­шей­ся с ни­ми, умо­лить са­мо­держ­ца сжа­лить­ся и умень­шить на­ло­го­вое бре­мя. Ча­до­лю­би­вый отец Ни­ко­лай неза­мед­ли­тель­но от­клик­нул­ся на прось­бу о по­мо­щи сво­ей уни­жен­ной и бед­ству­ю­щей паст­вы.

– Де­ти мои воз­люб­лен­ные, – про­из­нес доб­рый пас­тырь, – я не толь­ко на­пи­шу мо­нар­ху, но и сам по­еду в Кон­стан­ти­но­поль к на­ше­му хри­сто­лю­би­во­му им­пе­ра­то­ру и бу­ду упра­ши­вать его сни­зить по­дать, ко­то­рой чи­нов­ник об­ло­жил Ми­ры из нена­ви­сти и враж­ды к его жи­те­лям.

Вла­ды­ка по­мо­лил­ся и по­сле недол­гих при­го­тов­ле­ний от­пра­вил­ся в путь. Слав­ный за­ступ­ник Ни­ко­лай при­был в Кон­стан­ти­но­поль позд­но ве­че­ром и оста­но­вил­ся при церк­ви Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы^[31]. Там, вку­сив немно­го пи­щи с бра­ти­ей, свя­ти­тель всю ночь в хра­ме мо­лил Гос­по­да смяг­чить серд­це Ва­силев­са.

На рас­све­те епи­ско­пы^(*), на­хо­див­ши­е­ся в Кон­стан­ти­но­по­ле, уже зна­ли о при­бы­тии в сто­ли­цу зна­ме­ни­то­го иерар­ха Ни­ко­лая. Они при­шли со све­ча­ми и ка­диль­ни­ца­ми в храм Все­чест­ной Вла­ды­чи­цы на­шей Бо­го­ро­ди­цы и воз­да­ли угод­ни­ку Бо­жье­му по­до­ба­ю­щую честь. Ар­хи­ереи при­па­ли к но­гам свя­то­го, про­ся у него бла­го­сло­ве­ния. Пре­по­доб­ный Ни­ко­лай об­нял каж­до­го из них и по­же­лал всем ми­ра. За­тем вла­ды­ки се­ли. Свя­ти­тель стал бе­се­до­вать с епи­ско­па­ми и по­ве­дал им о же­сто­ком при­тес­не­нии на­ро­да в Ли­кии цар­ски­ми са­нов­ни­ка­ми.

На­стал час слу­же­ния Бо­же­ствен­ной Ли­тур­гии. Ар­хи­ереи по­про­си­ли все­слав­но­го Ни­ко­лая воз­гла­вить служ­бу. Во вре­мя Та­ин­ства, ко­гда бо­го­нос­ный отец про­из­нес: «Свя­тая свя­тым», все в ал­та­ре уви­де­ли, как из его уст вы­шло ог­нен­ное пла­мя. С ве­ли­ким стра­хом они про­сла­ви­ли Бо­га, тво­ря­ще­го чу­де­са через Сво­их угод­ни­ков. На­род, со­брав­ший­ся в хра­ме, при­ча­стил­ся Бо­же­ствен­ных Тайн из ан­гель­ских рук све­то­ча Хри­сто­ва. По окон­ча­нии Ли­тур­гии ми­ряне разо­шлись по до­мам, а вла­ды­ки и кли­ри­ки оста­лись со все­ми лю­би­мым Ни­ко­ла­ем и с ра­до­стью про­ве­ли с ним весь день. Ве­че­ром они сно­ва со­вер­ши­ли бо­го­слу­же­ние, за­тем дол­го бе­се­до­ва­ли со свя­тым и, пре­кло­нив го­ло­вы, дре­ма­ли до рас­све­та.

Утром ве­ли­кий за­ступ­ник по­мо­лил­ся и от­пра­вил­ся в цар­ский дво­рец. Им­пе­ра­то­ру до­ло­жи­ли о при­бы­тии Мир­ли­кий­ско­го ар­хи­епи­ско­па. Го­су­дарь по­ве­лел про­пу­стить к нему вла­ды­ку. Пре­по­доб­ный слу­жи­тель Хри­стов во­шел в трон­ный зал и уви­дел са­мо­держ­ца, вос­се­дав­ше­го на троне. Солн­це сквозь ок­но бро­са­ло лу­чи на ли­цо мо­нар­ха и сле­пи­ло ему гла­за. Чу­до­тво­рец Ни­ко­лай снял со сво­их плеч ман­тию и на­ки­нул ее на сол­неч­ный луч, за­те­нив ли­цо им­пе­ра­то­ра. И, о, чу­до! Ман­тия не упа­ла. Все уви­де­ли, как она ви­сит в воз­ду­хе на сол­неч­ном лу­че, ни­чем не под­дер­жи­ва­е­мая. Кон­стан­тин был по­ра­жен.

Он встал с тро­на, с тре­пе­том по­кло­нил­ся свя­то­му, об­ло­бы­зал его и спро­сил:

– Раб Бо­га Выш­не­го, что при­ве­ло те­бя к нам?

– Вла­ды­ка все­лен­ной, – крот­ко про­из­нес мё­до­ре­чи­вый Ни­ко­лай, – ми­ло­стью Бо­жьей ныне весь род хри­сти­ан­ский управ­ля­ет­ся тво­ей спра­вед­ли­вой дес­ни­цей. В дни тво­е­го цар­ство­ва­ния хри­сти­ане из­бав­ле­ны от на­си­лия и непре­стан­но воз­но­сят за те­бя мо­лит­вы. Мы, ли­кий­цы, сми­рен­но взи­рая на Хри­ста, Ис­тин­но­го Бо­га, так­же про­сим Его по­мочь те­бе по­беж­дать ино­вер­ных вра­гов и во всем со­пут­ство­вать тво­ей дер­жа­ве. Ко­гда мы, о, бла­го­че­сти­вей­ший им­пе­ра­тор, бла­го­да­ри­ли за те­бя Гос­по­да, ра­до­ва­лись и ли­ко­ва­ли, ко­вар­ный враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го по­ме­шал нам жить в ми­ре и сла­вить Все­силь­но­го Бо­га, да­ро­вав­ше­го те­бе цар­ство.

– Что же слу­чи­лось в Ли­кии? – спро­сил Кон­стан­тин.

– Вла­ды­ка са­мо­дер­жец! Во вре­мя пе­ре­пи­си сто­лич­ный чи­нов­ник из-за нена­ви­сти и нера­зум­но­го со­пер­ни­че­ства то ли со мной, то ли с кем-то из жи­те­лей го­ро­да ре­шил при­чи­нить зло мо­ей пастве. По на­у­ще­нию дья­во­ла он об­ло­жил по­да­тью в де­сять ты­сяч сто пять­де­сят два со­ли­да на­шу бед­ную епар­хию и убе­дил твое ве­ли­че­ство утвер­дить этот непо­мер­ный на­лог. А дру­гой чи­нов­ник, по­слан­ный в Ми­ры со­би­рать по­дать, под­верг го­ро­жан силь­ным при­тес­не­ни­ям и на­ка­за­ни­ям, тре­буя ее упла­ты. Мно­гие ли­кий­цы ра­зо­ре­ны, впа­ли в край­нюю ни­ще­ту и стра­да­ют от го­ло­да. По­это­му бе­да за­ста­ви­ла ме­ня об­ра­тить­ся к тво­ей бла­го­че­сти­вой вла­сти. Про­шу, о, им­пе­ра­тор, вос­ста­но­ви спра­вед­ли­вость в на­шей мит­ро­по­лии.

Го­су­дарь с вол­не­ни­ем слу­шал епи­ско­па из Ли­кии. Все это вре­мя ман­тия ар­хи­ерея ви­се­ла на сол­неч­ном лу­че. Кон­стан­тин снял ман­тию, сво­и­ми цар­ски­ми ру­ка­ми на­дел ее на пле­чи угод­ни­ка Бо­жье­го и по­са­дил вы­со­ко­чти­мо­го го­стя око­ло се­бя на­про­тив тро­на^(*).

– Свя­той вла­ды­ка, – об­ра­тил­ся к чу­до­твор­цу Ни­ко­лаю хри­сто­лю­би­вый им­пе­ра­тор. Ни­ще­та и го­лод в Ми­рах за­ста­ви­ли те­бя прий­ти к нам с хо­да­тай­ством о сни­же­нии на­ло­га. Твоя прось­ба о бед­ству­ю­щем на­ро­де услы­ша­на на­ми. Ра­ди тво­ей свя­то­сти, дабы Гос­подь со­хра­нил бла­го­по­лу­чие всей дер­жа­вы, я при­ка­жу уба­вить на­лог до сум­мы, ко­то­рую ты на­зо­вешь.

– На сколь­ко Бог по­двигнет твое цар­ское ве­ли­ко­ду­шие, на столь­ко и со­кра­ти на­лог, – крот­ко от­ве­тил Ни­ко­лай.

Са­мо­дер­жец при­ка­зал про­то­но­та­рию и хар­ту­ля­рию Фе­о­до­сию при­не­сти лист и на­пи­сать:

– Жи­те­ли Мир долж­ны еже­год­но вы­пла­чи­вать на­лог в сто со­ли­дов. От осталь­ной по­да­ти на­ше ве­ли­че­ство осво­бож­да­ет го­род по прось­бе за бед­ных пре­по­доб­но­го Ни­ко­лая.

Кон­стан­тин под­пи­сал до­ку­мент ки­но­ва­рью, скре­пил его зо­ло­той пе­ча­тью и вру­чил хри­со­вул свя­ти­те­лю. Бла­го­че­сти­вый мо­нарх по­про­сил про­ще­ния у ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая. Го­су­да­рю бы­ло стыд­но, ибо он по неве­де­нию до­пу­стил неспра­вед­ли­вое при­тес­не­ние Ли­кии. А ар­хи­ерей Бо­жий стал мо­лить­ся за им­пе­ра­то­ра и бла­го­да­рить его за ока­зан­ную ми­лость.

По­ки­нув цар­ский дво­рец, слав­ный иерарх вер­нул­ся в храм Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и сно­ва с го­ря­чей мо­лит­вой об­ра­тил­ся ко Гос­по­ду. Про­зор­ли­вый вла­ды­ка пред­ви­дел, что са­нов­ни­ки Ва­силев­са бу­дут недо­воль­ны зна­чи­тель­ным сни­же­ни­ем на­ло­га с ли­кий­цев и по­ста­ра­ют­ся уго­во­рить Кон­стан­ти­на не де­лать это­го. Ес­ли же до­ку­мент ока­жет­ся в Ли­кии и бу­дет там об­на­ро­до­ван, то са­мо­дер­жец не станет ме­нять свое ре­ше­ние. Но как по­ско­рее до­ста­вить гра­мо­ту в Ми­ры? Ведь са­мый быст­ро­ход­ный ко­рабль мо­жет до­плыть до ан­дри­ак­ской^[32] при­ста­ни го­ро­да не мень­ше, чем за шесть дней. По­это­му всю свою на­деж­ду бди­тель­ный по­пе­чи­тель Ли­кии Ни­ко­лай воз­ло­жил на Бо­га, ко­то­рый все­гда вни­мал мо­лит­вам ве­ли­ко­го пра­вед­ни­ка. Он на­шел в хра­ме по­лую трост­ни­ко­вую тру­боч­ку, вло­жил в нее хри­со­вул, за­пе­ча­тал его и от­пра­вил­ся к мо­рю. На бе­ре­гу свя­той Ни­ко­лай об­ра­тил­ся к Твор­цу и Про­мыс­ли­те­лю:

– Бо­же Выш­ний, Си­дя­щий на хе­ру­ви­мах и Взи­ра­ю­щий на без­дны. Пе­ред То­бой тре­пе­щут небо, зем­ля и мо­ре. Все со­тво­рен­ное по­ви­ну­ет­ся Тво­ей гроз­ной во­ле! Услышь, Вла­ды­ко, ра­ба Тво­е­го. Со­хра­ни эту гра­мо­ту це­лой и невре­ди­мой и до­ставь ее к бе­ре­гу Ан­дри­а­ки, дабы во ве­ки ве­ков про­слав­ля­лось Твое Свя­тое и Пре­бла­го­сло­вен­ное Имя.

За­тем чу­до­тво­рец Ни­ко­лай бро­сил в мо­ре до­ку­мент, за­пе­ча­тан­ный в стеб­ле трост­ни­ка, и про­из­нес:

– Во имя Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, пусть хри­со­вул плы­вет к бе­ре­гам Ли­кии и кли­ри­ки на­шей церк­ви по­лу­чат его.

Все­дер­жи­тель­ной си­лой Неви­ди­мо­го Бо­га трост­ник с дра­го­цен­ной гра­мо­той в тот же час ока­зал­ся на бе­ре­гу Ан­дри­а­ки.

Кто мо­жет изъ­яс­нить столь див­ное чу­до?! Как тро­стин­ка мог­ла так быст­ро пе­ре­сечь бес­край­нее мо­ре и по­пасть в Ми­ры? Ка­кой корм­чий на­пра­вил ее к ли­кий­ской га­ва­ни? О ве­ли­кие и неиз­ре­чен­ные тай­ны Пре­бла­го­го Твор­ца! По­ис­ти­не ди­вен Бог во свя­тых Сво­их, и неис­сле­ди­мы пу­ти Его (Рим.11:13).

Свя­ти­тель вер­нул­ся в храм, где остав­шу­ю­ся часть дня и всю ночь мо­лил­ся Все­мо­гу­ще­му Гос­по­ду и Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це. Той же но­чью ан­ге­ло­по­доб­ный Ни­ко­лай явил­ся в сон­ном ви­де­нии пер­во­му из пре­сви­те­ров го­ро­да Ми­ры и по­ве­лел:

– По­сле утрен­них цер­ков­ных пес­но­пе­ний с несколь­ки­ми кли­ри­ка­ми спу­стись к ан­дри­ак­ской га­ва­ни. Там, на бе­ре­гу, вы най­де­те трост­ни­ко­вую труб­ку. Внут­ри нее за­пе­ча­та­на цар­ская гра­мо­та о сни­же­нии по­да­ти с жи­те­лей Мир. Эту ми­лость ока­зал нам сам хри­сто­лю­би­вый им­пе­ра­тор Кон­стан­тин. Про­чти до­ку­мент кли­ру и на­ро­ду во сла­ву Все­силь­но­го Бо­га. За­тем по­ка­жи хри­со­вул глав­но­му сбор­щи­ку на­ло­гов и по­ло­жи его в риз­ни­це.

Пре­сви­тер сде­лал все, как свя­той по­ве­лел в ви­де­нии. На бе­ре­гу мо­ря кли­ри­ки об­ре­ли трост­ни­ко­вый сте­бель с вло­жен­ным в него свит­ком. Пись­мо бы­ло в пол­ной со­хран­но­сти: мор­ская во­да не по­вре­ди­ла текст. Бла­гая весть быст­ро об­ле­те­ла го­род. В хра­ме при боль­шом сте­че­нии на­ро­да один из кли­ри­ков огла­сил до­ку­мент. Ли­кий­цы, узнав о сни­же­нии на­ло­га, еди­но­душ­но про­сла­ви­ли Бо­га и воз­да­ли бла­го­да­ре­ние им­пе­ра­то­ру Кон­стан­ти­ну и свя­ти­те­лю Ни­ко­лаю за его за­ступ­ни­че­ство. За­тем го­ро­жане от­пра­ви­лись к ме­сту, где со­би­ра­лась по­дать. Вне­зап­ное по­яв­ле­ние огром­ной тол­пы во­круг три­бу­на­ла на­сто­ро­жи­ло же­сто­ко­сер­до­го чи­нов­ни­ка. Он дав­но опа­сал­ся бун­та и по­это­му стал ис­пу­ган­но вос­кли­цать:

– Что та­кое? С чем при­шли вы ко мне?

Ли­кий­цы предъ­яви­ли ему хри­со­вул. Чи­нов­ник вни­ма­тель­но про­чи­тал указ, уви­дел им­пе­ра­тор­скую под­пись, сде­лан­ную ки­но­ва­рью, и зо­ло­тую пе­чать, под­ве­шен­ную к свит­ку. Он при­знал до­ку­мент под­лин­ным, с по­чте­ни­ем по­це­ло­вал пе­чать с изо­бра­же­ни­ем го­су­да­ря и по­кло­нил­ся хри­со­ву­лу^(*).

– Как вы по­лу­чи­ли цар­скую гра­мо­ту? – с недо­уме­ни­ем спро­сил чи­нов­ник.

Го­ро­жане рас­ска­за­ли сбор­щи­ку на­ло­гов о по­езд­ке ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая к им­пе­ра­то­ру в Кон­стан­ти­но­поль и о том, как они бла­го­да­ря ви­де­нию кли­ри­ка на­шли сви­ток на бе­ре­гу мо­ря. Тот­час чи­нов­ник при­ка­зал от­пу­стить из тюрь­мы лю­дей, за­клю­чен­ных за неупла­ту по­да­ти. Вме­сте с на­ро­дом он про­сла­вил Бо­га и Его угод­ни­ка Ни­ко­лая. Хри­со­вул тор­же­ствен­но от­нес­ли в со­бор­ную риз­ни­цу, где до­ку­мент в те­че­ние мно­гих сто­ле­тий хра­нил­ся в па­мять о чу­де­сах и за­ступ­ни­че­стве ско­ро­го уте­ши­те­ля бед­ству­ю­щих Ни­ко­лая за ли­кий­цев во сла­ву Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста.

Но враг ро­да че­ло­ве­че­ско­го все­гда во­ю­ет с Бо­гом и Его свя­ты­ми. По­это­му са­та­на вло­жил в серд­ца несколь­ких ца­ре­двор­цев злой по­мысл. Они яви­лись к им­пе­ра­то­ру и ска­за­ли:

– Не сле­до­ва­ло тво­е­му ве­ли­че­ству сни­жать по­дать с го­ро­да Ми­ры до ста со­ли­дов. Ты спи­сал очень боль­шую сум­му. Так мож­но ра­зо­рить каз­ну. На­до бы­ло уре­зать лишь часть на­ло­га, а не от­ме­нять его по­чти це­ли­ком.

Ре­чи при­двор­ных сму­ти­ли мо­нар­ха. Ибо упраж­не­ние в нече­стии по­мра­ча­ет доб­рое, … раз­вра­ща­ет ум незло­би­вый (Прем.4:12). Кон­стан­тин стал бес­по­ко­ить­ся и рас­ка­и­вать­ся в сво­ем ве­ли­ко­душ­ном по­ступ­ке. Он по­ве­лел разыс­кать и при­ве­сти во дво­рец ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая. По­са­див свя­ти­те­ля вбли­зи тро­на, Ва­силевс про­из­нес:

– Мы слиш­ком силь­но сни­зи­ли по­дать. На­ши выс­шие чи­нов­ни­ки счи­та­ют это ра­зо­ри­тель­ным для каз­ны. Пре­по­доб­ный отец, вер­ни хри­со­вул. Мы вне­сем в него ис­прав­ле­ние и сде­ла­ем на­лог при­ем­ле­мым для всех.

Од­на­ко Ми­ры бы­ли уже ра­зо­ре­ны от со­бран­ных на­ло­гов, и на­род по­ги­бал от го­ло­да. Что мож­но бы­ло взять с лю­дей, до­ве­ден­ных до край­ней ни­ще­ты?

– О, им­пе­ра­тор, – от­ве­тил свя­той Ни­ко­лай, – твой хри­со­вул уже в Ли­кии. Два дня на­зад со­бор­ные кли­ри­ки в Ми­рах про­чли его на­ро­ду и по­ка­за­ли сбор­щи­ку по­да­ти.

– Про­шло все­го три дня, как мы вы­да­ли те­бе гра­мо­ту. Как она мог­ла так быст­ро по­пасть в Ли­кию^(*)? – уди­вил­ся им­пе­ра­тор.

– Вла­ды­ка са­мо­дер­жец, – крот­ко по­про­сил Ни­ко­лай, – по­шли гон­цов в Ми­ры. Ес­ли ис­тин­ность мо­их слов не под­твер­дит­ся, пусть твое ве­ли­че­ство ме­ня­ет по­дать, как из­во­лит.

Кон­стан­тин при­ка­зал сна­ря­дить быст­ро­ход­ный ко­рабль в Ми­ры. Он по­ру­чил по­слан­ни­кам точ­но узнать, ко­гда до­ку­мент при­был в Ли­кию. Ко­рабль в тот же день вы­шел из га­ва­ни и с по­мо­щью Бо­жьей, при по­пут­ном вет­ре и спо­кой­ном мо­ре, бла­го­по­луч­но до­стиг бе­ре­га Ан­дри­а­ки.

В Ми­рах сбор­щик на­ло­гов на­звал день пе­ре­да­чи ему хри­со­ву­ла, а в риз­ни­це хра­ма гон­цы го­су­да­ря сво­и­ми гла­за­ми уви­де­ли до­ку­мент. По­сле са­мо­го тща­тель­но­го рас­сле­до­ва­ния они убе­ди­лись в том, что кли­ри­ки на­шли гра­мо­ту в ли­кий­ской га­ва­ни на­ут­ро по­сле ее вру­че­ния во двор­це свя­то­му Ни­ко­лаю, и немед­лен­но от­пра­ви­лись в об­рат­ный путь.

Хра­ни­мые мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го Ни­ко­лая, мо­ре­пла­ва­те­ли вер­ну­лись в Кон­стан­ти­но­поль. По­слан­ни­ки по­дроб­но рас­ска­за­ли мо­нар­ху о чу­дес­ном об­ре­те­нии ли­кий­ца­ми хри­со­ву­ла на сле­ду­ю­щий день по­сле то­го, как им­пе­ра­тор соб­ствен­но­руч­но под­пи­сал его в цар­ском двор­це.

На­бож­ный Кон­стан­тин усмот­рел во всем про­ис­шед­шем во­лю свы­ше и по­нял: по мо­лит­вам Сво­е­го вер­но­го слу­ги Ни­ко­лая Гос­подь тво­рит див­ные чу­де­са. Он при­звал сер­до­боль­но­го пас­ты­ря во дво­рец и про­из­нес:

– Про­сти ме­ня, о про­слав­лен­ный Бо­гом вла­ды­ка. Мы чуть не из­ме­ни­ли свое ре­ше­ние, ко­то­рое бы­ло угод­но Гос­по­ду. Я ис­ку­шал твою свя­тость, по­ве­рив лу­ка­вым ре­чам при­двор­ных со­вет­ни­ков. Ныне мы до­сто­вер­но узна­ли ис­ти­ну от по­слан­ных в Ми­ры гон­цов. Бог бла­го­сло­вил твое де­ло. Он, тво­и­ми мо­лит­ва­ми, чу­дес­ным об­ра­зом пе­ре­нес хри­со­вул по мо­рю в Ли­кию в пол­ной со­хран­но­сти. По­это­му мы под­твер­жда­ем все на­пи­сан­ное в гра­мо­те. Во сла­ву Пре­бла­го­го Бо­га, а так­же в па­мять о цар­ской ми­ло­сти к тво­ей мит­ро­по­лии я по­веле­ваю и в бу­ду­щем^(*) со­хра­нить неиз­мен­ной по­дать с Мир в сто со­ли­дов.

Од­на­ко щед­рость го­су­да­ря к чу­до­твор­цу Ни­ко­лаю этим не огра­ни­чи­лась. Им­пе­ра­тор пе­ре­дал ему для хра­ма свя­щен­ные со­су­ды и дру­гие да­ры. По­ки­дая дво­рец, пре­по­доб­ный слу­жи­тель Хри­стов бла­го­сло­вил са­мо­держ­ца и обе­щал по­сто­ян­но мо­лить­ся за Кон­стан­ти­на и его свя­той град, ибо царь ра­зум­ный – бла­го­со­сто­я­ние на­ро­да (Прем.6:26).

Спу­стя несколь­ко дней слав­ный за­щит­ник Ли­кии вер­нул­ся в свою мит­ро­по­лию и был встре­чен на­ро­дом с ве­ли­ки­ми по­че­стя­ми. На сле­ду­ю­щее утро по­сле при­бы­тия в Ми­ры бо­го­нос­но­го от­ца Ни­ко­лая мно­же­ство лю­дей со­бра­лось в хра­ме. Го­ро­жане хо­те­ли уви­деть и по­бла­го­да­рить лю­би­мо­го ар­хи­пас­ты­ря. Свя­ти­тель бла­го­сло­вил на­род и рас­ска­зал всем о цар­ской ми­ло­сти к Ли­кии. На­род ра­до­вал­ся, сла­вил Бо­га за чуд­ные де­ла Его для сы­нов че­ло­ве­че­ских (Пс.106:8) и го­во­рил вла­ды­ке:

– Твое пред­ста­тель­ство из­ба­ви­ло нас от ра­зо­ри­тель­ной по­да­ти. Всю жизнь мы и на­ши де­ти бу­дем мо­лить­ся за те­бя и бла­го­че­сти­во­го им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на.

Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай все­гда быст­ро при­хо­дил на по­мощь к лю­дям, ко­то­рые с ве­рой об­ра­ща­лись к нему в труд­ных об­сто­я­тель­ствах. Во вре­ме­на за­сух и неуро­жая^(*) он был бди­тель­ным по­пе­чи­те­лем ли­кий­ской паст­вы.

Од­на­жды Асию^[33] охва­тил страш­ный го­лод. Мно­гие об­ла­сти нуж­да­лись в по­став­ках хле­ба^(*). По­это­му ли­кий­цы не смог­ли за­ку­пить при­воз­ное зер­но. Мог ли ве­ли­ко­душ­ный де­ла­тель ми­ло­сты­ни Ни­ко­лай не по­жа­леть несчаст­ных лю­дей и рав­но­душ­но взи­рать на стра­дав­ших от го­ло­да со­оте­че­ствен­ни­ков?

Бо­же­ствен­ный иерарх Хри­стов явил­ся но­чью в сон­ном ви­де­нии куп­цу, ко­то­рый на­ме­ре­вал­ся про­плыть ми­мо Ли­кии на ко­раб­лях, на­гру­жен­ных хле­бом. Свя­ти­тель дал ему день­ги в за­лог, по­ве­лел плыть в Ми­ры и там про­дать зер­но^[34].

Утром ку­пец проснул­ся и сра­зу уви­дел три зо­ло­тые мо­не­ты, вло­жен­ные в его ла­донь пре­по­доб­ным от­цом. Хле­бо­тор­го­вец был изум­лен этим чу­дом и счел сво­им дол­гом немед­лен­но ис­пол­нить во­лю ан­ге­ло­по­доб­но­го му­жа. Он при­плыл в ан­дри­ак­скую га­вань и, про­дав зер­но жи­те­лям го­ро­да Ми­ры, рас­ска­зал им о сон­ном ви­де­нии и трех зо­ло­тых мо­не­тах. По опи­са­нию куп­ца го­ро­жане узна­ли в явив­шем­ся к нему че­ло­ве­ке епи­ско­па Ни­ко­лая и воз­да­ли бла­го­да­ре­ние Бо­гу, про­слав­ляя сво­е­го сер­до­боль­но­го за­ступ­ни­ка.

Ар­хи­манд­рит Ми­ха­ил по­вест­ву­ет еще об од­ном слу­чае спа­се­ния свя­тым его со­оте­че­ствен­ни­ков от го­ло­да^[35].

Вла­ды­ка узнал, что в ли­кий­ский порт за­шли пять гру­же­ных зер­ном ко­раб­лей, плыв­ших из Алек­сан­дрии^(*) в Кон­стан­ти­но­поль. За­бот­ли­вый Ни­ко­лай немед­лен­но от­пра­вил­ся в ан­дри­ак­скую га­вань и по­про­сил ка­пи­та­нов от­сы­пать ли­кий­цам немно­го зер­на с каж­до­го суд­на.

– Мы не мо­жем так по­сту­пить, – от­ве­ти­ли ка­пи­та­ны. – Это об­ще­ствен­ный хлеб^(*), он не при­над­ле­жит нам. Зер­но по­лу­че­но как по­дать с Егип­та, а мы обя­за­ны до­ста­вить груз непри­кос­но­вен­ным в цар­скую сто­ли­цу.

Но ар­хи­ерей Бо­жий умо­лил мо­ре­пла­ва­те­лей по­мочь го­ло­да­ю­щим ли­кий­цам. Ча­до­лю­би­вый пас­тырь обе­щал ка­пи­та­нам быть их по­кро­ви­те­лем и за­щит­ни­ком:

– С каж­до­го ко­раб­ля от­гру­зи­те по сто мо­ди­ев. А я из­бав­лю вас от на­ка­за­ния, и го­су­да­ре­вы при­ем­щи­ки в сто­ли­це не смо­гут ни­ко­го об­ви­нить в недо­им­ке.

Мо­ря­ки по­ве­ри­ли ве­ли­ко­му чу­до­твор­цу. Они да­ли ли­кий­цам столь­ко хле­ба, сколь­ко по­про­сил у них свя­ти­тель, и при по­пут­ном вет­ре бла­го­по­луч­но до­стиг­ли Кон­стан­ти­но­по­ля. В сто­ли­це цар­ский чи­нов­ник при­нял зер­но. К край­не­му удив­ле­нию ка­пи­та­нов вес гру­за ока­зал­ся точ­но та­ким же, ка­ким он был в Алек­сан­дрии. Об этом необы­чай­ном чу­де мо­ре­пла­ва­те­ли рас­ска­за­ли при­ем­щи­кам, и все про­сла­ви­ли Бо­га, по­да­ю­ще­го ми­лость лю­бя­щим Его.

В Ми­рах Ни­ко­лай раз­дал зер­но го­ло­да­ю­щим ли­кий­цам. Со­хра­нив часть зер­на в се­ме­нах, зем­ле­дель­цы за­се­я­ли паш­ни, и со­бран­но­го хле­ба хва­ти­ло им на два го­да. Так свя­той Ни­ко­лай был неис­ся­ка­е­мым ис­точ­ни­ком бла­го­де­я­ний и ско­рым по­мощ­ни­ком лю­дям во всех тя­го­тах жиз­ни.

Те­перь по­ве­да­ем о са­мом зна­ме­ни­том де­я­нии ми­ло­сти­во­го за­ступ­ни­ка Ни­ко­лая, ко­то­рое за­став­ля­ет вос­хи­щать­ся иерар­хом Хри­сто­вым и вос­сы­лать бла­го­да­ре­ние Бо­гу, воз­ве­ли­чив­ше­му его^[36]. Пусть чи­та­тель узна­ет, как неза­мед­ли­тель­но при­хо­дит на по­мощь со­стра­да­тель­ней­ший свя­ти­тель и спа­са­ет от смер­ти невин­но осуж­ден­ных лю­дей.

В по­след­ние го­ды цар­ство­ва­ния им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на во Фри­гии, в под­раз­де­ле­нии тай­фа­лов^(*), вспых­нул мя­теж. Го­су­дарь был весь­ма обес­по­ко­ен из­ве­сти­ем о бун­те. Он со­звал се­нат и, по­со­ве­то­вав­шись с ним, по­слал трех стра­ти­ла­тов – Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на^[37] – с во­ен­ным от­ря­дом уми­ро­тво­рить вос­став­ших тай­фа­лов.

С ве­ли­кой по­спеш­но­стью вой­ско от­плы­ло из Кон­стан­ти­но­по­ля, но силь­ный шторм вы­ну­дил его оста­но­вить­ся в ан­дри­ак­ской га­ва­ни. В ожи­да­нии бла­го­при­ят­ной по­го­ды во­и­ны за­хо­те­ли по­пол­нить за­па­сы про­до­воль­ствия и вы­шли на бе­рег ку­пить про­ви­зию в Пла­ко­ме^(*). Вско­ре из-за гру­бо­го по­ве­де­ния сол­дат на рын­ке меж­ду ли­кий­ца­ми и во­и­на­ми воз­ник­ла ссо­ра. Они ста­ли оскорб­лять друг дру­га, и де­ло до­шло до сты­чек.

Ко­гда из­ве­стие о столк­но­ве­ни­ях до­стиг­ло Мир, сре­ди ли­кий­цев на­ча­лось силь­ное вол­не­ние. На­род был воз­му­щен гру­бо­стью сол­дат и их бес­чин­ства­ми.

Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай, узнав о рас­пре в Пла­ко­ме, уго­во­рил го­ро­жан не со­вер­шать опро­мет­чи­вых по­ступ­ков про­тив во­и­нов им­пе­ра­то­ра и тот­час сам от­пра­вил­ся в Ан­дри­а­ку. Ли­кий­цы, на­хо­див­ши­е­ся в га­ва­ни, встре­ти­ли вла­ды­ку с по­до­ба­ю­щи­ми по­че­стя­ми. Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он так­же с бла­го­го­ве­ни­ем по­кло­ни­лись вы­со­ко­чти­мо­му ар­хи­ерею. Свя­ти­тель спро­сил во­е­вод, кто они и ку­да дер­жат путь.

– Мы по­па­ли в шторм и хо­те­ли пе­ре­ждать бу­рю в ва­шей га­ва­ни, – от­ве­ти­ли стра­ти­ла­ты. – Бла­го­че­сти­вей­ший им­пе­ра­тор Кон­стан­тин по­слал нас во Фри­гию усми­рить мя­теж. Пусть твое бо­го­лю­бие по­мо­лит­ся Гос­по­ду, дабы нам со­пут­ство­вал успех.

Вла­ды­ка бла­го­сло­вил во­е­вод и при­гла­сил их под­нять­ся в го­род. Свя­тость, ко­то­рая ис­хо­ди­ла от ар­хи­ерея Бо­жье­го, его бла­го­же­ла­тель­ность и ра­ду­шие по­ра­зи­ли стра­ти­ла­тов. Во­е­на­чаль­ни­кам ста­ло стыд­но за сво­их сол­дат. Они пре­кра­ти­ли бес­чин­ства, успо­ко­и­ли во­и­нов и за­пре­ти­ли им при­тес­нять на­род.

В то вре­мя, ко­гда ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай на­хо­дил­ся в Пла­ко­ме, знат­ные ли­кий­цы, Ев­док­сий и Си­мо­нид, уго­во­ри­ли в Ми­рах стра­ти­га Асии Ев­ста­фия^(*) каз­нить трех му­жей. Го­ро­жане по­сла­ли гон­цов к свя­ти­те­лю, чтобы пре­ду­пре­дить его об этом зло­де­я­нии. По­сыль­ные спу­сти­лись из го­ро­да в га­вань, по­кло­ни­лись ар­хи­ерею и, ед­ва от­ды­шав­шись от быст­рой ходь­бы, об­ра­ти­лись к нему:

– Гос­по­дин, по­ка те­бя не бы­ло в го­ро­де, слу­чи­лась бе­да. На­мест­ник Ев­ста­фий, под­куп­лен­ный за­вист­ли­вы­ми и злы­ми людь­ми, вос­поль­зо­вал­ся тво­им от­сут­стви­ем и при­го­во­рил к смер­ти трех ни в чем не по­вин­ных лю­дей. Вла­ды­ка, весь го­род пла­чет по ним и ожи­да­ет тво­е­го воз­вра­ще­ния. Ес­ли бы ты на­хо­дил­ся в Ми­рах, ипарх не по­смел бы так по­сту­пить.

Судь­ба трех осуж­ден­ных му­жей глу­бо­ко взвол­но­ва­ла ар­хи­ерея Бо­жье­го, и он ре­шил прий­ти к ним на по­мощь. Да и как ина­че мог по­сту­пить хра­ни­тель Бо­же­ствен­ных ве­ле­ний Ни­ко­лай, ведь в Свя­щен­ном Пи­са­нии ска­за­но: Спа­сай оби­жа­е­мо­го из рук оби­жа­ю­ще­го и не будь ма­ло­ду­шен (Сир.4:9). Свя­той про­стер ру­ки к небу и со сле­за­ми на гла­зах стал мо­лить­ся. За­тем вла­ды­ка по­про­сил стра­ти­ла­тов по­сле­до­вать за ним к ме­сту каз­ни.

– Нам пред­сто­ит со­вер­шить Бо­жье де­ло, – про­из­нес че­ло­ве­ко­лю­би­вый иерарх и без ма­лей­ше­го про­мед­ле­ния от­пра­вил­ся в Ми­ры в со­про­вож­де­нии Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на.

До­брав­шись до ме­ста под на­зва­ни­ем «У льва», свя­ти­тель встре­тил дру­гих гон­цов, по­слан­ных к нему, и спро­сил, не каз­не­ны ли при­го­во­рен­ные к смер­ти лю­ди. Гон­цы от­ве­ти­ли:

– Они жи­вы. Сей­час их ве­дут по пло­ща­ди Ди­о­с­ку­ров.

Ни­ко­лай тот­час по­спе­шил к мар­ти­рию му­че­ни­ков Кри­с­кен­та и Ди­о­ско­ри­да, но там узнал от встреч­ных лю­дей, что осуж­ден­ных му­жей уже вы­во­дят из го­ро­да^(*). Вско­ре ар­хи­епи­скоп и стра­ти­ла­ты до­стиг­ли го­род­ских во­рот^[38]. Од­на­ко здесь ли­кий­цы ска­за­ли вла­ды­ке: – По­спе­ши, гос­по­дин. Осуж­ден­ных по­ве­ли к ме­сту их каз­ни в Ви­ру^(*).

Для спа­се­ния неви­нов­ных лю­дей оста­ва­лось очень ма­ло вре­ме­ни. Свя­ти­тель бо­ял­ся опоз­дать. Стра­ти­ла­ты уви­де­ли сле­зы на гла­зах сер­до­боль­но­го Ни­ко­лая и пред­ло­жи­ли его спут­ни­кам:

– Да­вай­те по­шлем двух сол­дат из на­шей сви­ты. Они за­дер­жат ис­пол­не­ние при­го­во­ра до на­ше­го при­хо­да. Пусть кто-ни­будь по­ка­жет им ме­сто каз­ни.

Сол­да­ты с про­вод­ни­ком по­бе­жа­ли в Ви­ру. По­спе­шил и свя­той Ни­ко­лай. Вос­пол­нив бес­си­лие ста­ро­сти сер­деч­ным пы­лом, он ско­ро до­стиг ме­ста каз­ни, где со­бра­лась боль­шая тол­па. Во­и­ны успе­ли лишь при­оста­но­вить казнь. Свя­ти­тель ви­дел, как па­лач, су­ро­вый и неисто­вый, уже из­влек свой меч. Осуж­ден­ные му­жи со свя­зан­ны­ми за спи­ной ру­ка­ми, с кля­пом во рту и за­вя­зан­ны­ми гла­за­ми при­к­ло­ни­ли ко­ле­ни и вы­тя­ну­ли об­на­жен­ные шеи, ожи­дая уда­ра ме­ча.

Ка­за­лось, что че­ло­ве­че­ская по­мощь немыс­ли­ма. Но в этот ро­ко­вой мо­мент пре­по­доб­ный слу­жи­тель Хри­стов сво­бод­но про­шел к ме­сту каз­ни и без вся­кой бо­яз­ни, ведь пра­вед­ник смел, как лев (Притч.22:1), вы­рвал из рук па­ла­ча об­на­жен­ный меч, бро­сил его на зем­лю, осво­бо­дил осуж­ден­ных от пут и про­из­нес:

– Я го­тов уме­реть вме­сто этих неви­нов­ных.

Все это свя­той Ни­ко­лай сде­лал с осо­бым дерз­но­ве­ни­ем, и ни­кто не смел оста­но­вить пра­вед­ни­ка, ибо в его дей­стви­ях при­сут­ство­ва­ла Бо­же­ствен­ная си­ла: он был ве­лик пе­ред Бо­гом и людь­ми.

Ко­гда сня­ли по­вяз­ки с глаз и ли­ца му­жей от­кры­лись, вла­ды­ка сра­зу узнал в них знат­ных го­ро­жан. Спа­сен­ные му­жи пла­ка­ли от ра­до­сти, а на­род, очень рас­тро­ган­ный неожи­дан­ным по­яв­ле­ни­ем иерар­ха церк­ви, воз­дал бла­го­да­ре­ние Бо­гу и сво­е­му ар­хи­ерею.

Свя­ти­те­лю со­об­щи­ли, что ипарх осу­дил на смерть невин­ных лю­дей за две­сти литр се­реб­ра. За­щит­ник ис­ти­ны Ни­ко­лай ре­шил пой­ти к стра­ти­гу Асии Ев­ста­фию и до­бить­ся от­ме­ны без­за­кон­но­го при­го­во­ра. Вме­сте со стра­ти­ла­та­ми он немед­лен­но от­пра­вил­ся в го­род. Бес­страш­ный вла­ды­ка при­ка­зал во­и­нам взло­мать дверь ре­зи­ден­ции пра­ви­те­ля и дерз­но­вен­но во­шел в пре­то­рий.

Ев­ста­фий очень ис­пу­гал­ся, уви­дев жи­вы­ми и невре­ди­мы­ми трех осуж­ден­ных им му­жей, да еще в со­про­вож­де­нии са­мо­го ар­хи­епи­ско­па Мир­ли­кий­ско­го и важ­ных са­нов­ни­ков из Кон­стан­ти­но­по­ля с во­ен­ным от­ря­дом. Ев­ста­фий вы­шел им на­встре­чу и по­кло­нил­ся ар­хи­ерею. Но Ни­ко­лай от­стра­нил его от се­бя, на­звал кро­во­пий­цей, без­за­кон­ни­ком и вра­гом Бо­жьим.

– За твои зло­де­я­ния мы не по­ща­дим те­бя! – гроз­но вос­клик­нул свя­ти­тель. – Я со­об­щу бла­го­че­сти­вей­ше­му им­пе­ра­то­ру о том, как ты при­тес­нял, а вер­нее, гра­бил на­шу про­вин­цию и за взят­ки каз­нил невин­ных лю­дей.

Устра­шен­ный угро­за­ми вла­ды­ки и же­лая при­ми­ре­ния с про­слав­лен­ным иерар­хом, Ев­ста­фий стал на ко­ле­ни и со сле­за­ми на гла­зах дол­го умо­лял свя­то­го про­стить его за по­спеш­ное осуж­де­ние трех му­жей. Од­на­ко при этом пра­ви­тель пе­ре­кла­ды­вал ос­нов­ную ви­ну с се­бя на го­род­ских ста­рей­шин.

– Не гне­вай­ся на ме­ня, раб Бо­жий, – го­во­рил Ев­ста­фий. – Не я ви­но­ват, а пер­вые лю­ди го­ро­да, Ев­док­сий и Си­мо­нид, вы­дви­ну­ли про­тив них об­ви­не­ние.

Ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай знал, что стра­тиг Асии был под­куп­лен и те­перь, оправ­ды­ва­ясь, лу­ка­вит. По­это­му он не хо­тел про­щать ипар­ха, угро­жал ему за непра­вед­ный суд му­ка­ми на Страш­ном Су­де и гроз­но ска­зал:

– О, нече­сти­вый че­ло­век, враг вся­кой спра­вед­ли­во­сти! Не Ев­док­сий и Си­мо­нид, а зо­ло­то и се­реб­ро убе­ди­ли те­бя каз­нить их. Ес­ли ты по­лу­чил власть, то дол­жен пра­вить бес­при­страст­но, ведь в Пи­са­нии ска­за­но: Уда­ляй­ся от неправ­ды и не умерщ­вляй невин­но­го и пра­во­го, ибо Я не оправ­даю без­за­кон­ни­ка (Исх.23:7).

Толь­ко по­сле то­го, как Ев­ста­фий со сми­ре­ни­ем во всем чи­сто­сер­деч­но со­знал­ся и по­ка­ял­ся, ве­ли­ко­душ­ный Ни­ко­лай про­стил его. Кон­стан­ти­но­поль­ские во­е­во­ды, со­про­вож­дав­шие свя­ти­те­ля из Пла­ко­мы, ди­ви­лись бес­стра­шию и ре­ши­тель­но­сти бо­го­муд­ро­го пас­ты­ря, спас­ше­го сво­их со­граж­дан от, ка­за­лось бы, неми­ну­е­мой смер­ти.

За­тем Ни­ко­лай при­гла­сил Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на и трех осво­бож­ден­ных им му­жей на тра­пе­зу. По­сле обе­да вла­ды­ка по­про­щал­ся со стра­ти­ла­та­ми: каж­до­го из них свя­той бла­го­сло­вил, об­нял и по­це­ло­вал. Во­и­ны се­ли на ко­раб­ли и от­пра­ви­лись во Фри­гию усми­рять бунт. Там вой­скам им­пе­ра­то­ра уда­лось быст­ро по­да­вить мя­теж тай­фа­лов. Пол­ко­вод­цы убра­ли из их сре­ды всех за­чин­щи­ков бун­та и на­дол­го вос­ста­но­ви­ли проч­ный мир во Фри­гии.

На об­рат­ном пу­ти в Кон­стан­ти­но­поль Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он за­хо­те­ли еще раз по­ви­дать ве­ли­ко­го стар­ца. Во­е­во­ды по­ста­ви­ли ко­раб­ли в ан­дри­ак­ской га­ва­ни и под­ня­лись в го­род. Ар­хи­епи­скоп Мир лас­ко­во встре­тил пол­ко­вод­цев и при­гла­сил на тра­пе­зу. Стра­ти­ла­ты рас­ска­за­ли Ни­ко­лаю о бла­го­при­ят­ном для них по­хо­де и о том, как по его мо­лит­вам они одер­жа­ли по­бе­ду. Вла­ды­ка был очень рад за них. Од­на­ко свя­той имел по­пе­че­ние не толь­ко о зем­ных успе­хах лю­дей, ко­то­рые об­ра­ща­лись к нему за по­мо­щью и по­кро­ви­тель­ством, – угод­ник Бо­жий преж­де все­го за­бо­тил­ся о спа­се­нии душ че­ло­ве­че­ских. По­это­му про­зор­ли­вый Ни­ко­лай пред­ска­зал стра­ти­ла­там, что они под­верг­нут­ся опас­но­сти, и дол­го уве­ще­вал их:

– Ча­да мои, ни­ко­гда не от­ча­и­вай­тесь и не ма­ло­ду­ше­ствуй­те, а имей­те твер­дое упо­ва­ние на Бо­га, и Он не по­пустит вам быть ис­ку­ша­е­мы­ми сверх сил, но при ис­ку­ше­нии даст и об­лег­че­ние, так чтобы вы мог­ли [его] пе­ре­не­сти (1 Кор 10. 13).

Во­и­ны с бла­го­го­ве­ни­ем слу­ша­ли ар­хи­пас­ты­ря, но не по­ня­ли, о ка­ких пред­сто­я­щих ис­пы­та­ни­ях го­во­рил им вла­ды­ка. Стра­ти­ла­ты по­лу­чи­ли бла­го­сло­ве­ние у свя­ти­те­ля, спу­сти­лись к сво­им ко­раб­лям и от­плы­ли в Кон­стан­ти­но­поль.

В сто­ли­це на­род, се­нат и сам им­пе­ра­тор Кон­стан­тин устро­и­ли Непо­ти­а­ну, Ур­су и Гер­пи­ли­о­ну пыш­ную встре­чу, слов­но пол­ко­вод­цы по­лу­чи­ли три­умф. Го­су­дарь был очень до­во­лен ско­рым усми­ре­ни­ем мя­те­жа и осы­пал во­е­вод щед­ры­ми да­ра­ми. От­ныне во двор­це стра­ти­ла­там ока­зы­ва­ют ве­ли­кий по­чет. Они ста­но­вят­ся весь­ма зна­ме­ни­ты­ми в Рим­ской им­пе­рии.

Но вся­кое про­цве­та­ние и сла­ва ближ­не­го тер­за­ет за­вист­ни­ка, как сол­неч­ный свет боль­ные гла­за. Злые лю­ди пред­по­чи­та­ют луч­ше са­мим стра­дать, чем ви­деть чу­жое бла­го­ден­ствие. Рас­по­ло­же­ние мо­нар­ха к трем пол­ко­вод­цам воз­бу­ди­ло силь­ную за­висть в серд­цах дру­гих при­бли­жен­ных к им­пе­ра­то­ру во­е­на­чаль­ни­ков. Эти са­нов­ни­ки да­ли пре­фек­ту Аб­ла­бию^[39] зна­чи­тель­ную сум­му, чтобы он по­гу­бил стра­ти­ла­тов. Зо­ло­то по­мра­чи­ло ра­зум пра­ви­те­ля. Аб­ла­бий со­гла­сил­ся ого­во­рить во­е­вод в из­мене, до­бить­ся их за­клю­че­ния под стра­жу и каз­ни, ибо пре­фект был ко­вар­ным и злым че­ло­ве­ком, а злые лю­ди не ра­зу­ме­ют спра­вед­ли­во­сти (Притч.28:5). Аб­ла­бий от­пра­вил­ся к им­пе­ра­то­ру и ска­зал:

– Вла­ды­ка са­мо­дер­жец, я узнал прав­ду о том, что про­изо­шло во Фри­гии. Три пол­ко­вод­ца, Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он, ко­то­рых ты при­нял за ми­ро­твор­цев и лю­бил, устро­и­ли за­го­вор про­тив те­бя. Стра­ти­ла­ты из­ве­сти­ем о ми­ре хо­те­ли сде­лать нас него­то­вы­ми к за­щи­те от вра­гов, а за­тем, усы­пив на­шу бди­тель­ность, вне­зап­но вос­стать про­тив тво­ей дер­жа­вы и за­хва­тить власть. Они за­клю­чи­ли со­юз с мя­теж­ни­ка­ми, обе­щая дать им чи­ны, вы­со­кие по­сты и мно­го де­нег. О вла­ды­ка все­лен­ной, дабы Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он не смог­ли ис­пол­нить свой дерз­кий за­мы­сел, при­ка­жи немед­лен­но за­клю­чить их в тем­ни­цу.

Кон­стан­тин был воз­му­щен чер­ной небла­го­дар­но­стью обла­го­де­тель­ство­ван­ных им лю­дей. По до­но­су^(*) Аб­ла­бия он по­ве­лел тот­час схва­тить во­е­вод, за­ко­вать и бро­сить в тем­ни­цу, но не до­про­сил их, так как в те дни за­ни­мал­ся неот­лож­ны­ми го­судар­ствен­ны­ми де­ла­ми. Шло вре­мя. Пол­ко­вод­цы, то­мясь в тюрь­ме, недо­уме­ва­ли о при­чине сво­е­го аре­ста и все еще на­де­я­лись на спра­вед­ли­вое рас­сле­до­ва­ние. Но зло, слов­но ему ма­ло до­стиг­ну­то­го, до­вер­ша­ет на­ча­тое. Вра­ги стра­ти­ла­тов бо­я­лись, как бы ка­кая-ни­будь слу­чай­ность не об­на­ру­жи­ла ого­во­ра вер­ных Ва­силев­су во­и­нов и де­ло не обер­ну­лось про­тив них^(*). Эти за­вист­ни­ки при­шли к Аб­ла­бию и по­тре­бо­ва­ли:

– Уго­во­ри им­пе­ра­то­ра по­ско­рее каз­нить Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на. Нель­зя так дол­го остав­лять их жи­вы­ми.

Пре­фект за­пу­тал­ся в се­тях зла­то­лю­бия. За день­ги, ко­то­рые ему да­ли вра­ги стра­ти­ла­тов, пра­ви­тель дол­жен был до­бить­ся у им­пе­ра­то­ра каз­ни во­е­вод. Аб­ла­бию очень не хо­те­лось рас­ста­вать­ся с зо­ло­том. По­это­му он пред­стал пе­ред Мо­нар­хом как вест­ник несча­стья, с уны­лым ли­цом и скорб­ным взо­ром. Ли­це­мер­ный пра­ви­тель сде­лал вид, буд­то силь­но встре­во­жен но­вым из­ве­сти­ем о за­го­во­ре, ибо очень за­бо­тит­ся о жиз­ни го­су­да­ря и без­гра­нич­но пре­дан ему. Ста­ра­ясь вы­звать цар­ский гнев к непо­вин­ным лю­дям, Аб­ла­бий ска­зал:

– Вла­ды­ка, мы до сих пор оста­ви­ли в жи­вых пре­ступ­ни­ков, по­ку­сив­ших­ся на твою дер­жа­ву. Од­на­ко эти зло­деи да­же в тем­ни­це не от­ка­за­лись от сво­их за­мыс­лов; ни­кто из них не рас­ка­ял­ся. Бо­лее то­го, имея за­ступ­ни­ков на сво­бо­де, уз­ни­ки не пе­ре­ста­ют стро­ить коз­ни. По­ка Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он не упре­ди­ли нас и не разо­жгли но­вый мя­теж, по­ве­ли немед­лен­но каз­нить их.

Страш­ной ве­щью мо­жет ока­зать­ся неве­де­ние, ес­ли оно за­по­лу­чит се­бе в по­мощ­ни­ки кле­ве­ту. Так ко­вар­ный пра­ви­тель ввел в за­блуж­де­ние бо­го­лю­би­во­го им­пе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на. Раз­гне­ван­ный са­мо­дер­жец по­ве­рил Аб­ла­бию. Он при­ка­зал без рас­сле­до­ва­ния и су­да от­сечь ме­чом го­ло­вы стра­ти­ла­там^(*). По­сколь­ку был уже ве­чер, ис­пол­не­ние при­го­во­ра от­ло­жи­ли до утра. Пре­фект по­слал гон­ца из­ве­стить тю­рем­но­го смот­ри­те­ля Ила­ри­а­на о пред­сто­я­щей каз­ни и при­го­то­вить к ней трех уз­ни­ков.

Ила­ри­ан за вре­мя за­клю­че­ния пол­ко­вод­цев по­дру­жил­ся с ни­ми. Он ве­рил, что Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он неви­нов­ны, и со­об­ще­ние об их каз­ни по­верг­ло его в уны­ние.

– По­чтен­ные му­жи, – пе­чаль­но про­из­нес смот­ри­тель. – Луч­ше бы я не знал вас, не на­сла­ждал­ся при­ят­ны­ми бе­се­да­ми и тра­пе­за­ми с ва­ми. То­гда мне лег­че бы­ло бы пе­ре­не­сти несча­стье; скорбь так не омра­ча­ла бы мою ду­шу. На­станет утро, и мы на­все­гда рас­ста­нем­ся друг с дру­гом, ибо царь по­ве­лел вас каз­нить. По­ду­май­те, гос­по­да мои, уже не о соб­ствен­ном спа­се­нии, а о ва­ших на­след­ни­ках. Ес­ли хо­ти­те сде­лать ка­кие-ни­будь рас­по­ря­же­ния о сво­ем иму­ще­стве, то по­за­боть­тесь о нем те­перь. Ина­че смерть по­ме­ша­ет вам вы­ра­зить ва­шу во­лю.

Стра­ти­ла­ты не зна­ли за со­бой ни­ка­кой ви­ны пе­ред им­пе­ра­то­ром. Доб­лест­ные во­и­ны рас­счи­ты­ва­ли на спра­вед­ли­вое раз­би­ра­тель­ство их де­ла, и из­ве­стие о каз­ни без су­да и след­ствия по­верг­ло уз­ни­ков в от­ча­я­ние. Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он раз­ди­ра­ли свои одеж­ды, рва­ли на се­бе во­ло­сы, ры­да­ли и вос­кли­ца­ли:

– Ка­кой де­мон по­за­ви­до­вал нам? По­че­му мы долж­ны уме­реть без рас­сле­до­ва­ния и до­про­са, как зло­деи? За ка­кое де­я­ние нас хо­тят пре­дать смер­ти?

Се­туя и при­чи­тая, пол­ко­вод­цы при­зы­ва­ли в сви­де­те­ли их неви­нов­но­сти род­ствен­ни­ков, зна­ко­мых и Са­мо­го Бо­га. И ко­гда они об­ра­ти­лись к Все­мо­гу­ще­му Гос­по­ду, Ко­то­рый мо­жет лег­ко от­ме­нять неспра­вед­ли­вые при­го­во­ры, Непо­ти­ан вспом­нил, как ар­хи­епи­скоп Ни­ко­лай пред­ска­зал им пред­сто­я­щие ис­пы­та­ния. Те­перь во­и­ны по­ня­ли, по­че­му свя­той на про­ща­ние уве­ще­вал их и при­зы­вал в бе­де не ма­ло­ду­ше­ство­вать и не уны­вать, а твер­до на­де­ять­ся на Бо­га, ведь Гос­подь под­дер­жи­ва­ет всех па­да­ю­щих и вос­став­ля­ет всех низ­вер­жен­ных (Пс.144:14). Непо­ти­ан так­же на­пом­нил то­ва­ри­щам о за­ступ­ни­че­стве свя­ти­те­ля, спас­ше­го в Ми­рах трех го­ро­жан от смер­ти, и стал го­ря­чо со сле­за­ми мо­лить­ся:

– Бо­же Ни­ко­лая, из­ба­вив­ший его ру­кой трех му­жей от без­за­кон­ной каз­ни в Ли­кии, спа­си нас от горь­кой смер­ти. Пре­по­доб­ный Ни­ко­лай, хоть ты и да­ле­ко, но да при­бли­зит­ся мо­лит­ва на­ша к те­бе. Услышь нас и по­спе­ши за­щи­тить от же­сто­ко­го ого­во­ра, дабы мы, о, пре­слав­ный отец, мог­ли прий­ти и по­кло­нить­ся тво­ей свя­то­сти.

Мо­лит­ва Непо­ти­а­на во­оду­ше­ви­ла Ур­са и Гер­пи­ли­о­на, и они то­же ста­ли при­зы­вать Бо­га:

– Гос­по­ди, об­ра­ти ныне взор Свой на нас. Серд­ца на­ши то­мят­ся от ве­ли­кой скор­би. По­мо­ги нам, Бо­же, Спа­си­тель наш, ра­ди сла­вы име­ни Тво­е­го… Да при­дет пред ли­це Твое сте­на­ние уз­ни­ка; мо­гу­ще­ством мыш­цы Тво­ей со­хра­ни об­ре­чен­ных на смерть (Пс.78:9, 11). Зав­тра нас хо­тят умерт­вить. По­спе­ши же ско­рее на по­мощь и из­бавь непо­вин­ных от смер­ти.

Всю ночь во­е­во­ды усерд­но мо­ли­лись. Ка­ки­ми толь­ко жа­лоб­ны­ми ре­ча­ми не вос­поль­зу­ет­ся страж­ду­щая ду­ша, об­ра­ща­ясь к Бо­гу в на­деж­де на спа­се­ние! Ибо бли­зок Гос­подь ко всем при­зы­ва­ю­щим Его в ис­тине. Же­ла­ние бо­я­щих­ся Его он ис­пол­ня­ет, вопль их слы­шит и спа­са­ет (Пс.144:18-19). В ту же ночь Бог, по Сво­е­му бла­го­во­ле­нию к лю­дям, взы­ва­ю­щим к Нему от все­го серд­ца, по­слал на по­мощь стра­ти­ла­там со­стра­да­тель­ней­ше­го Ни­ко­лая.

Ве­ли­кий за­ступ­ник, бла­го­да­ря сво­е­му необы­чай­но­му че­ло­ве­ко­лю­бию и ми­ло­сер­дию, еще во вре­мя зем­ной жиз­ни по­лу­чил от Бо­га бла­го­дать, по­доб­но ан­ге­лам, несмот­ря ни на ка­кие рас­сто­я­ния и пре­гра­ды, мгно­вен­но при­хо­дить на по­мощь. Пре­чуд­ный Ни­ко­лай явил­ся во дво­рец к спя­ще­му им­пе­ра­то­ру и гроз­но про­из­нес:

– Кон­стан­тин, встань ско­рее и осво­бо­ди то­мя­щих­ся в тем­ни­це трех во­е­вод. Они окле­ве­та­ны пре­фек­том Аб­ла­би­ем, по­лу­чив­шим взят­ку, и неспра­вед­ли­во при­го­во­ре­ны то­бой к смер­ти. Ес­ли ты ослу­ша­ешь­ся ме­ня и не от­пу­стишь их, я разо­жгу про­тив те­бя вой­ну в Дирра­хии^(*), ко­то­рая с недав­них пор за­мыш­ля­ет­ся в тех кра­ях, а те­ло твое от­дам пти­цам, устро­ив те­бе встре­чу с Ве­ли­ким Ца­рем Хри­стом. То­гда, на­учен­ный опы­том, ты пой­мешь, сколь хо­ро­шо по­ви­но­вать­ся, ес­ли по­ве­ле­ние ис­хо­дит от Бо­га.

Услы­шав эти сло­ва, им­пе­ра­тор проснул­ся и в ноч­ном су­мра­ке уви­дел пе­ред со­бой че­ло­ве­ка. Кон­стан­тин был по­ра­жен необыч­но­стью про­ис­хо­дя­ще­го и дерз­кой ре­чью го­стя:

Как сме­ешь ты при­ка­зы­вать мне? – вос­клик­нул го­су­дарь. – Кто ты и как про­ник в мой дво­рец но­чью?

– По­смот­ри на ме­ня^[40]. Я – Ни­ко­лай, ар­хи­епи­скоп Ли­кий­ской мит­ро­по­лии, – от­ве­тил чу­до­тво­рец и стал неви­дим.

За­тем свя­той явил­ся к пре­фек­ту, встал воз­ле его по­сте­ли и про­из­нес:

– Аб­ла­бий, ты по­те­рял рас­су­док. От­пу­сти из тем­ни­цы трех во­е­вод, ко­то­рых ты окле­ве­тал из-за сво­е­го зла­то­лю­бия. Знай, я об­ли­чу те­бя пе­ред Ве­ли­ким Ца­рем Хри­стом, ес­ли ты ослу­ша­ешь­ся ме­ня и про­льешь невин­ную кровь. Тя­же­лая неиз­ле­чи­мая бо­лезнь по­ра­зит твое те­ло, и оно станет пи­щей для чер­вей. Твой род ли­шит­ся до­ма и все­го иму­ще­ства, непра­вед­но при­об­ре­тен­но­го то­бой, и по­гибнет злой смер­тью.

Пре­фект спро­сил у че­ло­ве­ка, так сме­ло го­во­рив­ше­го с ним, кто он. Как и у Кон­стан­ти­на, Ни­ко­лай на­звал­ся ар­хи­епи­ско­пом Мир­ли­кий­ским и стал неви­дим.

Утром им­пе­ра­тор по­слал про­то­кур­со­ра при­ве­сти к нему Аб­ла­бия. Ноч­ное яв­ле­ние оза­да­чи­ло са­мо­держ­ца. Бла­го­ра­зум­ный го­су­дарь хо­тел ско­рее по­со­ве­то­вать­ся со сво­им са­нов­ни­ком, что бы оно мог­ло озна­чать. По пу­ти про­то­кур­сор встре­тил Аб­ла­бия. Пре­фект так­же спе­шил по­ве­дать мо­нар­ху о ноч­ной встре­че. Он был на­пу­ган, недо­уме­вал, как ему по­сту­пить, и по­это­му от­пра­вил­ся во дво­рец.

Им­пе­ра­тор со­об­щил пре­фек­ту, как но­чью его вне­зап­но раз­бу­дил свя­ти­тель Ни­ко­лай и, угро­жая ка­ра­ми, по­тре­бо­вал от­ме­ны неспра­вед­ли­во­го при­го­во­ра над окле­ве­тан­ны­ми стра­ти­ла­та­ми. Аб­ла­бий рас­ска­зал Кон­стан­ти­ну о по­доб­ном яв­ле­нии к нему ар­хи­епи­ско­па Мир­ли­кий­ско­го. Это сов­па­де­ние силь­но уди­ви­ло мо­нар­ха. Го­су­дарь по­ве­лел немед­лен­но при­ве­сти трех во­е­вод из тем­ни­цы и, ко­гда они пред­ста­ли пе­ред се­на­том, про­из­нес:

– Ка­ки­ми ухищ­ре­ни­я­ми вы за­ста­ви­ли свя­то­го му­жа вне­зап­но явить­ся к нам во дво­рец? Он гроз­но при­ка­зал от­пу­стить вас на сво­бо­ду, а в про­тив­ном слу­чае обе­щал под­нять про­тив ме­ня ги­бель­ный меж­до­усоб­ный мя­теж. Ска­жи­те, поль­зу­ясь ка­ким кол­дов­ством, ка­ким волх­во­ва­ни­ем, вы устро­и­ли мне и пре­фек­ту оди­на­ко­вые ви­де­ния?

Во­е­во­ды, ни­че­го не знав­шие о яв­ле­нии Ни­ко­лая, с ис­крен­ним недо­уме­ни­ем смот­ре­ли на им­пе­ра­то­ра. Кон­стан­тин за­ме­тил это, смяг­чил­ся и ска­зал:

– Не бой­тесь и по­ве­дай­те нам ис­ти­ну.

Стра­ти­ла­ты со сле­за­ми от­ве­ча­ли:

– Го­су­дарь, мы не обу­че­ны волх­во­ва­ни­ям и ни­ко­гда не за­мыш­ля­ли ни­ка­ко­го зла про­тив дер­жа­вы и тво­е­го ве­ли­че­ства, да бу­дет сви­де­те­лем в этом Сам Все­ви­дя­щий Бог. Ес­ли же об­на­ру­жит­ся, что мы об­ма­ны­ва­ем те­бя и ви­нов­ны, то пусть не бу­дет ни нам, ни ро­ду на­ше­му ни­ка­кой по­ща­ды и снис­хож­де­ния.

От­цы за­ве­ща­ли нам, о, са­мо­дер­жец, чтить им­пе­ра­то­ра и вы­ше все­го ста­вить вер­ность ему, а лю­дей, на­ру­ша­ю­щих это пра­ви­ло, стро­го на­ка­зы­вать и об­хо­дить­ся с ни­ми как с вра­га­ми. Мы за­бо­ти­лись о тво­ей без­опас­но­сти, не ща­дя сво­ей жиз­ни. Вся­кий раз, ко­гда ру­ка непри­я­те­ля гро­зи­ла тво­е­му ве­ли­че­ству и вре­мя тре­бо­ва­ло доб­лест­ных лю­дей, ты вы­би­рал нас и по­ру­чал от­ра­жать про­тив­ни­ка. Мы охот­но по­ви­но­ва­лись цар­ско­му при­ка­зу, про­яв­ляя му­же­ство и храб­рость. Это под­твер­дят все. Од­на­ко нас окле­ве­та­ли, и те­перь вме­сто сла­вы и щед­ро­го воз­на­граж­де­ния от го­су­да­ре­вой дес­ни­цы за на­шу пре­дан­ность мы ждем, как ты ви­дишь, са­мо­го страш­но­го на­ка­за­ния. Как, о, солн­це, как, о, спра­вед­ли­вость, ты мо­жешь спо­кой­но взи­рать на та­кое зло!

Им­пе­ра­тор был по­тря­сен. И востре­пе­тал он пе­ред су­дом Бо­жьим и усты­дил­ся сво­ей цар­ской баг­ря­ни­цы, ибо, бу­дучи для дру­гих за­ко­но­да­те­лем, го­тов был свер­шить непра­вед­ный суд. Лас­ко­во и снис­хо­ди­тель­но за­го­во­рил Кон­стан­тин с его вер­ны­ми слу­га­ми Непо­ти­а­ном, Ур­сом и Гер­пи­ли­о­ном и спро­сил:

– Зна­е­те ли вы Мир­ли­кий­ско­го ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая?

Ко­гда мо­нарх про­из­нес имя свя­ти­те­ля, во­е­во­ды по­ня­ли, что ве­ли­кий за­ступ­ник услы­шал их мо­лит­вен­ные при­зы­ва­ния и явил­ся но­чью к Кон­стан­ти­ну и Аб­ла­бию. Не ута­и­вая сво­их чувств и на­дежд, они гром­ко вос­клик­ну­ли:

– Бог Ни­ко­лая, спас­ший трех невин­ных му­жей от смер­ти, из­бавь и нас от неспра­вед­ли­вой каз­ни!

За­тем Непо­ти­ан по­ве­дал о встре­че с Ли­кий­ским ар­хи­епи­ско­пом в ан­дри­ак­ской га­ва­ни. Он из­ло­жил ав­гу­стей­шей осо­бе все по по­ряд­ку и, за­вер­шая рас­сказ, про­из­нес:

– Вла­ды­ка са­мо­дер­жец, Ни­ко­лай – че­ло­век Бо­жий, про­слав­лен­ный уди­ви­тель­ны­ми де­я­ни­я­ми. Он ве­дет ан­гель­скую жизнь и со­вер­шил мно­го ве­ли­ких чу­дес. Мы бы­ли сви­де­те­ля­ми то­го, как этот доб­рый пас­тырь по­спе­шил в Ми­ры и оста­но­вил казнь трех невин­но осуж­ден­ных по ого­во­ру му­жей. Ныне мы, ока­зав­шись в та­кой же бе­де, мо­лит­вен­но при­зва­ли его и по­про­си­ли за­сту­пить­ся за нас пе­ред че­ло­ве­ко­лю­би­вым Бо­гом^[41].

Кон­стан­тин бла­го­го­вей­но по­чи­тал свя­тых угод­ни­ков. Он по­нял, по­че­му Ни­ко­лай явил­ся но­чью к нему во дво­рец и по­тре­бо­вал от­пу­стить во­е­вод на сво­бо­ду. Им­пе­ра­тор при­ка­зал снять око­вы с Непо­ти­а­на, Ур­са и Гер­пи­ли­о­на и на­деть на них по­я­са стра­ти­ла­тов выс­ше­го ран­га^(*).

– Не я да­рую вам жизнь, – про­из­нес са­мо­дер­жец, – но Бог и Ни­ко­лай, ко­то­ро­го вы при­зы­ва­ли на по­мощь. Остри­ги­те во­ло­сы^(*), ко­то­рые от­рос­ли у вас в тем­ни­це, и от­прав­ляй­тесь в Ли­кию по­бла­го­да­рить ва­ше­го осво­бо­ди­те­ля. Ска­жи­те ему, что я ис­пол­нил его по­ве­ле­ние^(*), да не гне­ва­ет­ся на ме­ня угод­ник Хри­стов. Пусть он мо­лит­ся за мое цар­ство и за мир во все­лен­ной.

Го­су­дарь вру­чил во­е­во­дам Еван­ге­лие в зо­ло­том окла­де, укра­шен­ное дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми и жем­чу­гом^(*), по­тир и два све­тиль­ни­ка, из­го­тов­лен­ные из зо­ло­та, по­велев все это вме­сте с пись­мом пе­ре­дать ар­хи­епи­ско­пу Ни­ко­лаю.

Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он вско­ре от­пра­ви­лись в путь. В Ми­рах они яви­лись к свя­ти­те­лю и со сле­за­ми бла­го­дар­но­сти при­па­ли к его но­гам.

– Что вы де­ла­е­те, ча­да? Встань­те и воз­бла­го­да­ри­те Бо­га. Гос­подь все­гда по­мо­га­ет лю­дям, на­де­ю­щим­ся на Него, – вос­клик­нул ар­хи­ерей и под­нял во­и­нов с зем­ли.

Стра­ти­ла­ты пе­ре­да­ли вла­ды­ке пись­мо и дра­го­цен­ные да­ры им­пе­ра­то­ра для его хра­ма. Пол­ко­вод­цы рас­ска­за­ли всем о чу­дес­ном пред­ста­тель­стве за них ми­ло­сти­во­го за­ступ­ни­ка Ни­ко­лая, спас­ше­го им жизнь, и по­ло­жи­ли к но­гам свя­то­го де­вять ты­сяч зо­ло­тых монет для раз­да­чи бед­ным. Пре­по­доб­ный отец со­тво­рил мо­лит­ву и при­гла­сил во­и­нов на тра­пе­зу.

По­ка стра­ти­ла­ты на­хо­ди­лись в Ми­рах, учи­тель Бо­же­ствен­ных ве­ле­ний еже­днев­но на­став­лял их и утвер­ждал в ве­ре в Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста. Он уве­ще­вал во­е­на­чаль­ни­ков впредь не стра­шить­ся ис­ку­ше­ний, не бо­ять­ся привре­мен­ной смер­ти и го­во­рил:

– Зо­ло­то ис­пы­ты­ва­ет­ся ог­нем, а серд­ца вер­ных – во вре­мя ис­ку­ше­ний. По­это­му не бой­тесь, но непре­стан­но воз­во­ди­те ва­ши мыс­лен­ные очи к Бо­гу, и Гос­подь спа­сет вас.

Це­лый ме­сяц про­ве­ли стра­ти­ла­ты у ве­ли­ко­го стар­ца, а ко­гда на­ста­ло вре­мя от­прав­лять­ся до­мой, во­и­ны, по­лу­чив его на­пут­ствие и бла­го­сло­ве­ние, бла­го­по­луч­но вер­ну­лись в Кон­стан­ти­но­поль с пись­ма­ми ар­хи­епи­ско­па к им­пе­ра­то­ру.

С это­го вре­ме­ни мо­нарх с лю­бо­вью и ве­ли­ким по­че­том при­ни­мал во­е­вод во двор­це. Пре­дан­ней­шим об­ра­зом слу­жи­ли Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он ца­рю, и вра­ги уже не мог­ли най­ти ни­ка­ко­го пред­ло­га, чтобы их опо­ро­чить^[42].

На­до ли го­во­рить о том, с ка­ким бла­го­го­ве­ни­ем от­но­си­лись стра­ти­ла­ты к ду­хо­нос­но­му от­цу. И на сле­ду­ю­щий год дви­жи­мые лю­бо­вью к сво­е­му спа­си­те­лю во­е­во­ды сно­ва от­пра­ви­лись в Ми­ры. Узнав, что их доб­рый на­став­ник по­чил и пре­бы­ва­ет с Гос­по­дом, они дол­го со сле­за­ми мо­ли­лись в со­бо­ре у чест­ных мо­щей свя­то­го и спо­до­би­лись его ви­де­ния. Непо­ти­ан, Урс и Гер­пи­ли­он по­чти­ли Ни­ко­лая, со­ору­див пор­тик от хра­ма до го­ро­да про­тя­жен­но­стью в од­ну ми­лю, а сле­ва и спра­ва от него по­стро­и­ли жи­ли­ща для цер­ков­ных ни­щих.

По­сле спа­се­ния стра­ти­ла­тов сла­ва пре­див­но­го чу­до­твор­ца и ско­ро­го за­ступ­ни­ка уже ни­ко­гда не остав­ля­ла Ни­ко­лая. Кры­ла­тая мол­ва о Мир­ли­кий­ском ар­хи­ерее про­нес­лась по вол­нам через мо­ря, и не оста­лось в под­лун­ном ми­ре та­ко­го ме­ста, где бы не зна­ли о бла­го­де­я­ни­ях свя­то­го^[43]. Го­тов­ность на­де­лен­но­го все­ми да­ра­ми Бо­жьи­ми иерар­ха спа­сти каж­до­го че­ло­ве­ка, ока­зав­ше­го­ся в бе­де, бы­ла так ве­ли­ка, что он по­мо­гал да­же тем лю­дям, ко­то­рые ни­ко­гда не ви­де­ли Ни­ко­лая, но с ве­рой при­зы­ва­ли его! По­ве­да­ем еще об од­ном из мно­го­чис­лен­ных при­ме­ров по­мо­щи зна­ме­ни­то­го чу­до­твор­ца. Это де­я­ние свя­ти­тель со­вер­шил в кон­це сво­е­го зем­но­го пу­ти.

Ко­рабль, плыв­ший по Сре­ди­зем­но­му мо­рю, вне­зап­но по­пал в страш­ный шторм^[44]. Гро­мад­ные вол­ны гро­зи­ли вот-вот по­то­пить суд­но. Лю­ди по­те­ря­ли вся­кую на­деж­ду – ги­бель ка­за­лась им неот­вра­ти­мой. Вос­ста­ет бур­ный ве­тер и вы­со­ко под­ни­ма­ет вол­ны, [ко­то­рые] вос­хо­дят до небес, нис­хо­дят до без­дны; ду­ша [че­ло­ве­ка] ис­та­и­ва­ет в бед­ствии (Пс.106:25-26). В столь ре­ши­тель­ную ми­ну­ту мо­ря­кам при­шла спа­си­тель­ная мысль об­ра­тить­ся с мо­лит­вой к свя­то­му Ни­ко­лаю, ко­то­ро­го ни­кто из них ни­ко­гда не ви­дел, но все слы­ша­ли, что Мир­ли­кий­ский ар­хи­епи­скоп яв­ля­ет­ся ско­рым по­мощ­ни­ком в бе­дах. Ко­ра­бель­щи­ки ста­ли взы­вать к ми­ло­сти­во­му Ни­ко­лаю, и на­деж­да на Бо­жье­го угод­ни­ка не об­ма­ну­ла их. Свя­ти­тель, слов­но ан­гел, тот­час по­явил­ся на кор­ме суд­на и про­из­нес:

– Вы зва­ли ме­ня, и я при­шел из­ба­вить вас от смер­ти.

Обод­рив эки­паж, под­ра­жа­тель Хри­ста Ни­ко­лай усми­рил мо­ре, как неко­гда сде­лал это Сам Спа­си­тель^[45]. И ис­пол­ни­лось сло­во Гос­по­да: Ве­ру­ю­щий в Ме­ня, де­ла, ко­то­рые тво­рю Я, и он со­тво­рит (Ин.14:12). Во­ис­ти­ну, вер­ный слу­га Бо­жий по­веле­вал мо­рем и вет­ром, и они бы­ли ему по­слуш­ны. Гос­подь пре­вра­ща­ет бу­рю в ти­ши­ну, и вол­ны умол­ка­ют. И ве­се­лят­ся, что они утих­ли, и Он при­во­дит их [лю­дей] к же­лан­ной при­ста­ни (Пс.106:29-30).

При лег­ком по­пут­ном вет­ре свя­той на­пра­вил суд­но к бе­ре­гу и стал неви­дим. Жи­вы­ми и невре­ди­мы­ми мо­ря­ки при­бы­ли в Ми­ры. В го­ро­де ко­ра­бель­щи­ки по­шли в со­бор­ную цер­ковь, чтобы най­ти сво­е­го бла­го­де­те­ля и по­кло­нить­ся ему.

В это вре­мя Ни­ко­лай на­хо­дил­ся в хра­ме сре­ди кли­ри­ков. Мо­ре­пла­ва­те­ли сра­зу узна­ли доб­ро­го пас­ты­ря и при­па­ли к его но­гам. Они рас­ска­за­ли со­брав­шим­ся в церк­ви лю­дям о том, как свя­ти­тель по пер­во­му их зо­ву чу­дес­ным об­ра­зом явил­ся во вре­мя бу­ри на то­ну­щий ко­рабль и из­ба­вил всех от неми­ну­е­мой смер­ти в мор­ской пу­чине.

Но ве­ли­кий за­ступ­ник не толь­ко со­хра­нил ко­ра­бель­щи­кам жизнь, он про­явил рев­ност­ное по­пе­че­ние о спа­се­нии их душ. Про­зор­ли­вый ста­рец уви­дел уко­ре­нив­шу­ю­ся в мо­ря­ках по­роч­ность. При­выч­ка к раз­вра­ту, ко­ры­сто­лю­би­вый нрав и неспра­вед­ли­вость к лю­дям тре­бо­ва­ли вра­че­ва­ния, как тяж­кие бо­лез­ни.

– Бра­тья, умо­ляю вас, по­раз­мыс­ли­те и ис­правь­те свою жизнь, об­ра­ти­те ва­ши серд­ца и мыс­ли на путь, угод­ный Бо­гу, – стал уве­ще­вать мо­ре­пла­ва­те­лей слав­ный учи­тель це­ло­муд­рия и воз­дер­жа­ния Ни­ко­лай. – Мож­но скрыть свои гре­хи от лю­дей и да­же слыть за пра­вед­ни­ков, но от Бо­га ни­че­го нель­зя ута­ить. В Свя­щен­ном Пи­са­нии ска­за­но: Че­ло­век смот­рит на ли­цо, а Гос­подь смот­рит на серд­це (1Цар.16:7). Тво­ри­те доб­рые де­ла и со­хра­няй­те чи­сто­ту ду­ши и те­ла. Раз­ве не зна­е­те, что вы храм Бо­жий, и Дух Бо­жий жи­вет в вас? Ес­ли кто ра­зо­рит храм Бо­жий, то­го по­ка­ра­ет Бог: ибо храм Бо­жий свят; а этот храм – вы (1Кор.3:16-17). Жи­ви­те бла­го­че­сти­во, и Гос­подь бу­дет ва­шей на­деж­ной кре­по­стью во всех ис­пы­та­ни­ях.

О по­лез­ное и пре­крас­ное про­мыш­ле­ние о че­ло­ве­че­ских ду­шах усерд­но­го хра­ни­те­ля чи­сто­ты Ни­ко­лая! С ка­кой го­тов­но­стью от­кли­кал­ся свя­тей­ший епи­скоп на при­зы­вы гиб­ну­щих лю­дей и как сво­ей бла­го­де­тель­ной ру­кой не толь­ко спа­сал их от ме­ча или мор­ской сти­хии, но и из­вле­кал из по­ги­бель­ной пу­чи­ны гре­ха!

Каж­дый, кто встре­чал до­сто­чуд­но­го иерар­ха, ед­ва взгля­нув на него, ста­но­вил­ся луч­ше, а ду­ша че­ло­ве­ка, отя­го­щен­но­го стра­да­ни­я­ми или пе­ча­лью, об­ре­та­ла уте­ше­ние. Ес­ли же ино­вер­цам слу­ча­лось уви­деть свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, то и они всту­па­ли на путь спа­се­ния.

За­вер­шая по­вест­во­ва­ние о жи­тии ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая, по­ве­да­ем о его бла­жен­ной кон­чине.

Пре­див­ный угод­ник Хри­стов до­жил до глу­бо­кой ста­ро­сти^(*). Но при­шло вре­мя, ко­гда и он по­сле непро­дол­жи­тель­ной бо­лез­ни дол­жен был под­чи­нить­ся об­ще­му за­ко­ну есте­ства. Свя­ти­тель с мо­лит­вой на устах, мир­но ото­шел в со­про­вож­де­нии небес­ных ан­ге­лов в веч­ную жизнь ко Гос­по­ду^[46]. На его по­гре­бе­ние в Ми­ры из всех го­ро­дов Ли­кий­ской об­ла­сти со­бра­лись епи­ско­пы, кли­ри­ки, ино­ки и мно­же­ство на­ро­да. Чест­ное те­ло пра­вед­но­го иерар­ха бы­ло по­ло­же­но в по­стро­ен­ной им со­бор­ной церк­ви^(*). От свя­тых мо­щей угод­ни­ка Бо­жье­го со­вер­ша­лось мно­же­ство чу­дес. Они ис­то­ча­ли бла­го­вон­ное мно­го­це­леб­ное ми­ро, ко­то­рым по­ма­зы­ва­лись боль­ные и по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние от те­лес­ных и ду­шев­ных неду­гов.

Мы рас­ска­за­ли чи­та­те­лю о зем­ной жиз­ни Мир­ли­кий­ско­го ар­хи­епи­ско­па Ни­ко­лая, обо всех его де­я­ни­ях и чу­до­тво­ре­ни­ях, ко­то­рые, по во­ле Бо­жьей, до­шли до нас через тол­щу ве­ков для на­шей поль­зы и спа­се­ния.

Ска­зан­но­го до­ста­точ­но^[47], чтобы по­стичь, сколь ве­ли­кой си­лой Гос­подь на­де­лил Сво­е­го из­бран­ни­ка. Мно­гие свя­тые пре­тер­пе­ли му­че­ния и от­да­ли жизнь за Хри­ста, зная, что их ожи­да­ет слав­ная на­гра­да на небе­сах. Но му­же­ствен­ный бо­го­под­ра­жа­тель Ни­ко­лай го­тов был по­стра­дать не толь­ко за свой удел в рай­ском са­ду. Сле­дуя за­ве­ту Хри­ста: пас­тырь доб­рый по­ла­га­ет жизнь свою за овец (Ин.10:11), он дерз­но­вен­но, рискуя жиз­нью, за­щи­щал пе­ред силь­ны­ми ми­ра се­го всех при­зы­вав­ших его в бе­де лю­дей, дабы оза­рить их Бо­же­ствен­ным све­том Еван­гель­ско­го си­я­ния и сво­им при­ме­ром каж­до­го при­ве­сти к веч­ной жиз­ни.

По­да­ю­щий нетлен­ное бо­гат­ство Ни­ко­лай по ми­ло­сти Бо­жьей не оста­вил нас и по­ныне. Об­ра­ща­ют­ся ли к его иконе, по­ми­на­ют ли в мо­лит­ве, про­сто ли при­зы­ва­ют – свя­той вез­де успе­ва­ет, вы­ру­чая лю­дей, по­пав­ших в бе­ду, из­бав­ляя их от бо­лез­ней и на­па­стей. Он всю­ду чу­до­тво­рит, чтобы всех об­ра­ща­ю­щих­ся к нему спа­сти.

Сла­ва ве­ли­ко­му ми­ло­сер­дию, че­ло­ве­ко­лю­бию и дерз­но­вен­но­му за­ступ­ни­че­ству пе­ред Бо­гом свя­ти­те­ля Хри­сто­ва Ни­ко­лая. Да про­сла­вит­ся в нем Три­еди­ный Бог – Отец, Сын и Свя­той Дух, и да вос­хва­лит­ся Его Пре­бла­го­сло­вен­ное Имя во ве­ки ве­ков. Аминь.

Ав­то­ры тек­ста жи­тия и при­ме­ча­ний: А.В. Бу­га­ев­ский и ар­хим. Вла­ди­мир (Зо­рин)

• < Назад
• Вперёд >