Блаженная Матро́на Московская (Никонова)

Фильм "Блаженная Матрона Московская".

Ро­ди­лась бла­жен­ная Мат­ро­на (Мат­ро­на Ди­мит­ри­ев­на Ни­ко­но­ва) в 1881 го­ду в се­ле Се­би­но Епи­фан­ско­го уез­да (ныне Ки­мов­ско­го рай­о­на) Туль­ской гу­бер­нии. Се­ло это рас­по­ло­же­но ки­ло­мет­рах в два­дца­ти от зна­ме­ни­то­го Ку­ли­ко­ва по­ля. Ро­ди­те­ли ее — Ди­мит­рий и На­та­лия, кре­стьяне — бы­ли людь­ми бла­го­че­сти­вы­ми, чест­но тру­ди­лись, жи­ли бед­но. В се­мье бы­ло чет­ве­ро де­тей: двое бра­тьев — Иван и Ми­ха­ил, и две сест­ры — Ма­рия и Мат­ро­на. Мат­ро­на бы­ла млад­шей. Ко­гда она ро­ди­лась, ро­ди­те­ли ее бы­ли уже немо­ло­ды.

Мать Мат­ро­ны ре­ши­ла от­дать бу­ду­ще­го ре­бен­ка в при­ют кня­зя Го­ли­ци­на в со­сед­нее се­ло Бу­чал­ки, но уви­де­ла ве­щий сон. Еще не ро­див­ша­я­ся дочь яви­лась На­та­лии во сне в ви­де бе­лой пти­цы с че­ло­ве­че­ским ли­цом и за­кры­ты­ми гла­за­ми и се­ла ей на пра­вую ру­ку. При­няв сон за зна­ме­ние, бо­го­бо­яз­нен­ная жен­щи­на от­ка­за­лась от мыс­ли от­дать ре­бен­ка в при­ют. Дочь ро­ди­лась сле­пой, но мать лю­би­ла свое «ди­тя несчаст­ное».

Свя­щен­ное Пи­са­ние сви­де­тель­ству­ет, что Все­ве­ду­щий Бог ино­гда предъ­из­би­ра­ет Се­бе слу­жи­те­лей еще до их рож­де­ния. Так, Гос­подь го­во­рит свя­то­му про­ро­ку Иере­мии: «Преж­де неже­ли Я об­ра­зо­вал те­бя во чре­ве, Я по­знал те­бя, и преж­де неже­ли ты вы­шел из утро­бы, Я освя­тил те­бя» (Иер.1:5). Гос­подь, из­брав Мат­ро­ну для осо­бо­го слу­же­ния, с са­мо­го на­ча­ла воз­ло­жил на нее тя­же­лый крест, ко­то­рый она с по­кор­но­стью и тер­пе­ни­ем нес­ла всю жизнь.

При кре­ще­нии де­воч­ка бы­ла на­зва­на Мат­ро­ной в честь пре­по­доб­ной Мат­ро­ны Кон­стан­ти­но­поль­ской, гре­че­ской по­движ­ни­цы 5 ве­ка, па­мять ко­то­рой празд­ну­ет­ся 9 (22) но­яб­ря.

О бо­го­из­бран­но­сти де­воч­ки сви­де­тель­ство­ва­ло то, что при кре­ще­нии, ко­гда свя­щен­ник опу­стил ди­тя в ку­пель, при­сут­ству­ю­щие уви­де­ли над мла­ден­цем столб бла­го­уха­ю­ще­го лег­ко­го ды­ма. Об этом по­ве­дал род­ствен­ник бла­жен­ной Па­вел Ива­но­вич Про­хо­ров, при­сут­ство­вав­ший при кре­ще­нии. Свя­щен­ник, отец Ва­си­лий, ко­то­ро­го при­хо­жане по­чи­та­ли как пра­вед­ни­ка и бла­жен­но­го, был неска­зан­но удив­лен: «Я мно­го кре­стил, но та­кое ви­жу в пер­вый раз, и этот мла­де­нец бу­дет свят». Еще отец Ва­си­лий ска­зал На­та­лии: «Ес­ли де­воч­ка что-то по­про­сит, вы обя­за­тель­но об­ра­ти­тесь пря­мо ко мне, иди­те и го­во­ри­те пря­мо, что нуж­но».

Он до­ба­вил, что Мат­ро­на встанет на его ме­сто и пред­ска­жет да­же его кон­чи­ну. Так впо­след­ствии и по­лу­чи­лось. Од­на­жды но­чью Мат­ро­нуш­ка вдруг ска­за­ла ма­те­ри, что отец Ва­си­лий умер. Удив­лен­ные и ис­пу­ган­ные ро­ди­те­ли по­бе­жа­ли в дом свя­щен­ни­ка. Ко­гда они при­шли, то ока­за­лось, что он дей­стви­тель­но толь­ко что скон­чал­ся.

Рас­ска­зы­ва­ют и о внеш­нем, те­лес­ном зна­ке бо­го­из­бран­но­сти мла­ден­ца — на гру­ди де­воч­ки бы­ла вы­пук­лость в фор­ме кре­ста, неру­ко­твор­ный на­тель­ный кре­стик. Поз­же, ко­гда ей бы­ло уже лет шесть мать как-то ста­ла ру­гать ее: «За­чем ты кре­стик с се­бя сни­ма­ешь?» «Ма­моч­ка, у ме­ня свой кре­стик на гру­ди», — от­ве­ча­ла де­воч­ка. «Ми­лая доч­ка, — опом­ни­лась На­та­лия, — про­сти ме­ня! А я-то все те­бя ру­гаю...»

По­дру­га На­та­лии поз­же рас­ска­зы­ва­ла, что, ко­гда Мат­ро­на бы­ла еще мла­ден­цем, мать жа­ло­ва­лась: «Что мне де­лать? Дев­ка грудь не бе­рет в сре­ду и пят­ни­цу, спит в эти дни сут­ка­ми, раз­бу­дить ее невоз­мож­но».

Мат­ро­на бы­ла не про­сто сле­пая, у нее со­всем не бы­ло глаз. Глаз­ные впа­ди­ны за­кры­ва­лись плот­но со­мкну­ты­ми ве­ка­ми, как у той бе­лой пти­цы, что ви­де­ла ее мать во сне. Но Гос­подь дал ей ду­хов­ное зре­ние. Еще в мла­ден­че­стве по но­чам, ко­гда ро­ди­те­ли спа­ли, она про­би­ра­лась в свя­той угол, ка­ким-то непо­сти­жи­мым об­ра­зом сни­ма­ла с пол­ки ико­ны, кла­ла их на стол и в ноч­ной ти­шине иг­ра­ла с ни­ми.

Мат­ро­нуш­ку ча­сто драз­ни­ли де­ти, да­же из­де­ва­лись над нею: де­воч­ки сте­га­ли кра­пи­вой, зная, что она не уви­дит, кто имен­но ее оби­жа­ет. Они са­жа­ли ее в яму и с лю­бо­пыт­ством на­блю­да­ли, как она на ощупь вы­би­ра­лась от­ту­да и бре­ла до­мой. По­это­му она ра­но пе­ре­ста­ла иг­рать с детьми и по­чти все­гда си­де­ла до­ма.

С се­ми-вось­ми­лет­не­го воз­рас­та у Мат­ро­нуш­ки от­крыл­ся дар пред­ска­за­ния и ис­це­ле­ния боль­ных.

Дом Ни­ко­но­вых на­хо­дил­ся по­бли­зо­сти от церк­ви Успе­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри. Храм кра­си­вый, один на семь-во­семь окрест­ных де­ре­вень.

Ро­ди­те­ли Мат­ро­ны от­ли­ча­лись глу­бо­ким бла­го­че­сти­ем и лю­би­ли вме­сте бы­вать на бо­го­слу­же­ни­ях. Мат­ро­нуш­ка бук­валь­но вы­рос­ла в хра­ме, хо­ди­ла на служ­бы сна­ча­ла с ма­те­рью, по­том од­на, при вся­кой воз­мож­но­сти. Не зная, где доч­ка, мать обыч­но на­хо­ди­ла ее в церк­ви. У нее бы­ло свое при­выч­ное ме­сто — сле­ва, за вход­ной две­рью, у за­пад­ной сте­ны, где она непо­движ­но сто­я­ла во вре­мя служ­бы. Она хо­ро­шо зна­ла цер­ков­ные пес­но­пе­ния и ча­сто под­пе­ва­ла пев­чим. Ви­ди­мо, еще в дет­стве Мат­ро­на стя­жа­ла дар непре­стан­ной мо­лит­вы.

Ко­гда мать, жа­лея ее, го­во­ри­ла Мат­ро­нуш­ке: «Ди­тя ты мое несчаст­ное!» — она удив­ля­лась: «Я-то несчаст­ная? У те­бя Ва­ня несчаст­ный да Ми­ша». Она по­ни­ма­ла, что ей да­но от Бо­га го­раз­до боль­ше, чем дру­гим.

Да­ром ду­хов­но­го рас­суж­де­ния, про­зор­ли­во­сти, чу­до­тво­ре­ния и ис­це­ле­ния Мат­ро­на бы­ла от­ме­че­на Бо­гом с ран­них пор. Близ­кие ста­ли за­ме­чать, что ей ве­до­мы не толь­ко че­ло­ве­че­ские гре­хи, пре­ступ­ле­ния, но и мыс­ли. Она чув­ство­ва­ла при­бли­же­ние опас­но­сти, пред­ви­де­ла сти­хий­ные и об­ще­ствен­ные бед­ствия. По ее мо­лит­ве лю­ди по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние от бо­лез­ней и уте­ше­ние в скор­бях. К ней ста­ли хо­дить и ез­дить по­се­ти­те­ли. К из­бе Ни­ко­но­вых шли лю­ди, тя­ну­лись под­во­ды, те­ле­ги с боль­ны­ми из окрест­ных сел и де­ре­вень, со все­го уез­да, из дру­гих уез­дов и да­же гу­бер­ний. При­во­зи­ли ле­жа­чих боль­ных, ко­то­рых де­воч­ка под­ни­ма­ла на но­ги. Же­лая от­бла­го­да­рить Мат­ро­ну, они остав­ля­ли ее ро­ди­те­лям про­дук­ты и по­дар­ки. Так де­воч­ка, вме­сто то­го чтобы стать обу­зой для се­мьи, ста­ла ее глав­ной кор­ми­ли­цей.

Ро­ди­те­ли Мат­ро­ны лю­би­ли хо­дить в храм вме­сте. Од­на­жды в празд­ник мать Мат­ро­ны оде­ва­ет­ся и зо­вет с со­бой му­жа. Но он от­ка­зал­ся и не по­шел. До­ма он чи­тал мо­лит­вы, пел, Мат­ро­на то­же бы­ла до­ма. Мать же, на­хо­дясь в хра­ме, все ду­ма­ла о сво­ем му­же: «Вот, не по­шел». И все вол­но­ва­лась. Ли­тур­гия за­кон­чи­лась, На­та­лия при­шла до­мой, а Мат­ро­на ей го­во­рит: «Ты, ма­ма, в хра­ме не бы­ла». «Как не бы­ла? Я толь­ко что при­шла и вот раз­де­ва­юсь!» А де­воч­ка за­ме­ча­ет: «Вот отец был в хра­ме, а те­бя там не бы­ло». Ду­хов­ным зре­ни­ем она ви­де­ла, что мать на­хо­ди­лась в хра­ме толь­ко те­лес­но.

Как-то осе­нью Мат­ро­нуш­ка си­де­ла на за­ва­лин­ке. Мать ей го­во­рит: «Что же ты си­дишь, хо­лод­но, иди в из­бу». Мат­ро­на от­ве­ча­ет: «Мне до­ма си­деть нель­зя, огонь мне под­став­ля­ют, ви­ла­ми ко­лют». Мать недо­уме­ва­ет: «Там нет ни­ко­го». А Мат­ро­на ей объ­яс­ня­ет: «Ты же, ма­ма, не по­ни­ма­ешь, са­та­на ме­ня ис­ку­ша­ет!»

Од­на­жды Мат­ро­на го­во­рит ма­те­ри: «Ма­ма, го­товь­ся, у ме­ня ско­ро бу­дет свадь­ба». Мать рас­ска­за­ла свя­щен­ни­ку, тот при­шел, при­ча­стил де­воч­ку (он все­гда при­ча­щал ее на до­му по ее же­ла­нию). И вдруг через несколь­ко дней едут и едут по­воз­ки к до­му Ни­ко­но­вых, идут лю­ди со сво­и­ми бе­да­ми и го­ре­стя­ми, ве­зут боль­ных, и все по­че­му-то спра­ши­ва­ют Мат­ро­нуш­ку. Она чи­та­ла над ни­ми мо­лит­вы и очень мно­гих ис­це­ля­ла. Мать ее спра­ши­ва­ет: «Мат­рю­шень­ка, да что же это та­кое?» А она от­ве­ча­ет: «Я же те­бе го­во­ри­ла, что бу­дет свадь­ба».

Ксе­ния Ива­нов­на Си­фа­ро­ва, род­ствен­ни­ца бра­та бла­жен­ной Мат­ро­ны рас­ска­зы­ва­ла, как од­на­жды Мат­ро­на ска­за­ла ма­те­ри: «Я сей­час уй­ду, а зав­тра бу­дет по­жар, но ты не сго­ришь». И дей­стви­тель­но, утром на­чал­ся по­жар, чуть ли не вся де­рев­ня сго­ре­ла, за­тем ве­тер пе­ре­ки­нул огонь на дру­гую сто­ро­ну де­рев­ни, и дом ма­те­ри остал­ся цел.

В от­ро­че­стве ей пред­ста­ви­лась воз­мож­ность по­путе­ше­ство­вать. Дочь мест­но­го по­ме­щи­ка, бла­го­че­сти­вая и доб­рая де­ви­ца Ли­дия Янь­ко­ва, бра­ла Мат­ро­ну с со­бой в па­лом­ни­че­ства: в Ки­е­во-Пе­чер­скую Лав­ру, Тро­и­це-Сер­ги­е­ву Лав­ру, в Пе­тер­бург, дру­гие го­ро­да и свя­тые ме­ста Рос­сии. До нас до­шло пре­да­ние о встре­че Мат­ро­нуш­ки со свя­тым пра­вед­ным Иоан­ном Крон­штадт­ским, ко­то­рый по окон­ча­нии служ­бы в Ан­дре­ев­ском со­бо­ре Крон­штад­та по­про­сил на­род рас­сту­пить­ся пе­ред под­хо­дя­щей к со­лее 14-лет­ней Мат­ро­ной и во все­услы­ша­ние ска­зал: «Мат­ро­нуш­ка, иди-иди ко мне. Вот идет моя сме­на — вось­мой столп Рос­сии».

Зна­че­ния этих слов ма­туш­ка ни­ко­му не объ­яс­ни­ла, но ее близ­кие до­га­ды­ва­лись, что отец Иоанн про­ви­дел осо­бое слу­же­ние Мат­ро­нуш­ки Рос­сии и рус­ско­му на­ро­ду во вре­ме­на го­не­ний на Цер­ковь.

Про­шло немно­го вре­ме­ни, и на сем­на­дца­том го­ду Мат­ро­на ли­ши­лась воз­мож­но­сти хо­дить: у нее вне­зап­но от­ня­лись но­ги. Са­ма ма­туш­ка ука­зы­ва­ла на ду­хов­ную при­чи­ну бо­лез­ни. Она шла по хра­му по­сле при­ча­стия и зна­ла, что к ней по­дой­дет жен­щи­на, ко­то­рая от­ни­мет у нее спо­соб­ность хо­дить. Так и слу­чи­лось. «Я не из­бе­га­ла это­го — та­ко­ва бы­ла во­ля Бо­жия».

До кон­ца дней сво­их она бы­ла «си­дя­чей». И си­де­ние ее — в раз­ных до­мах и квар­ти­рах, где она на­хо­ди­ла при­ют, — про­дол­жа­лось еще пять­де­сят лет. Она ни­ко­гда не роп­та­ла из-за сво­е­го неду­га, а сми­рен­но нес­ла этот тяж­кий крест, дан­ный ей от Бо­га.

Еще в ран­нем воз­расте Мат­ро­на пред­ска­за­ла ре­во­лю­цию, как «бу­дут гра­бить, разо­рять хра­мы и всех под­ряд гнать». Об­раз­но она по­ка­зы­ва­ла, как бу­дут де­лить зем­лю, хва­тать с жад­но­стью на­де­лы, лишь бы за­хва­тить се­бе лиш­нее, а по­том все бро­сят зем­лю и по­бе­гут кто ку­да. Зем­ля ни­ко­му не нуж­на бу­дет.

По­ме­щи­ку из их се­ла Се­би­но Янь­ко­ву Мат­ро­на со­ве­то­ва­ла пе­ред ре­во­лю­ци­ей все про­дать и уехать за гра­ни­цу. Ес­ли бы он по­слу­шал бла­жен­ную, то не ви­дел бы раз­граб­ле­ния сво­е­го име­ния и из­бе­жал ран­ней, преж­девре­мен­ной смер­ти, а дочь его — ски­та­ний.

Од­но­сель­чан­ка Мат­ро­ны, Ев­ге­ния Ива­нов­на Ка­лач­ко­ва, рас­ска­зы­ва­ла, что пе­ред са­мой ре­во­лю­ци­ей од­на ба­ры­ня ку­пи­ла дом в Се­би­но, при­шла к Мат­роне и го­во­рит: «Я хо­чу стро­ить ко­ло­коль­ню».

«Что ты за­ду­ма­ла де­лать, то не сбу­дет­ся», — от­ве­ча­ет Мат­ро­на. Ба­ры­ня уди­ви­лась: «Как же не сбу­дет­ся, ко­гда все у ме­ня есть — и день­ги, и ма­те­ри­а­лы?» Так ни­че­го с по­строй­кой ко­ло­коль­ни и не вы­шло.

Для церк­ви Успе­ния Бо­жи­ей Ма­те­ри по на­сто­я­нию Мат­ро­ны (ко­то­рая уже при­об­ре­ла из­вест­ность в окру­ге и прось­ба ко­то­рой вос­при­ни­ма­лась как бла­го­сло­ве­ние) бы­ла на­пи­са­на ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри «Взыс­ка­ние по­гиб­ших». Вот как это про­изо­шло.

Од­на­жды Мат­ро­на по­про­си­ла мать пе­ре­дать свя­щен­ни­ку, что у него в биб­лио­те­ке, в та­ком-то ря­ду, ле­жит кни­га с изо­бра­же­ни­ем ико­ны «Взыс­ка­ние по­гиб­ших». Ба­тюш­ка очень уди­вил­ся. На­шли ико­ну, а Мат­ро­нуш­ка и го­во­рит: «Ма­ма, я вы­пи­шу та­кую ико­ну». Мать опе­ча­ли­лась — чем же пла­тить за нее? По­том Мат­ро­на го­во­рит ма­те­ри: «Ма­ма, мне все снит­ся ико­на «Взыс­ка­ние по­гиб­ших». Бо­жия Ма­терь к нам в цер­ковь про­сит­ся». Мат­ро­нуш­ка бла­го­сло­ви­ла жен­щин со­би­рать день­ги на ико­ну по всем де­рев­ням. Сре­ди про­чих жерт­во­ва­те­лей один му­жик дал рубль нехо­тя, а его брат — од­ну ко­пей­ку на смех. Ко­гда день­ги при­нес­ли к Мат­ро­нуш­ке, она пе­ре­бра­ла их, на­шла этот рубль и ко­пей­ку и ска­за­ла ма­те­ри: «Ма­ма, от­дай им, они мне все день­ги пор­тят».

Ко­гда со­бра­ли необ­хо­ди­мую сум­му, за­ка­за­ли ико­ну ху­дож­ни­ку из Епи­фа­ни. Имя его оста­лось неиз­вест­но. Мат­ро­на спро­си­ла у него, смо­жет ли он на­пи­сать та­кую ико­ну. Он от­ве­тил, что для него это де­ло при­выч­ное. Мат­ро­на ве­ле­ла ему по­ка­ять­ся в гре­хах, ис­по­ве­дать­ся и при­ча­стить­ся Свя­тых Хри­сто­вых Тайн. По­том она спро­си­ла: «Ты точ­но зна­ешь, что на­пи­шешь эту ико­ну?» Ху­дож­ник от­ве­тил утвер­ди­тель­но и на­чал пи­сать.

Про­шло мно­го вре­ме­ни, на­ко­нец он при­шел к Мат­роне и ска­зал, что у него ни­че­го не по­лу­ча­ет­ся. А она от­ве­ча­ет ему: «Иди, рас­кай­ся в сво­их гре­хах» (ду­хов­ным зре­ни­ем она ви­де­ла, что есть еще грех, ко­то­рый он не ис­по­ве­дал). Он был по­тря­сен, от­ку­да она это зна­ет. По­том сно­ва по­шел к свя­щен­ни­ку, по­ка­ял­ся, сно­ва при­ча­стил­ся, по­про­сил у Мат­ро­ны про­ще­ния. Она ему ска­за­ла: «Иди, те­перь ты на­пи­шешь ико­ну Ца­ри­цы Небес­ной».

На со­бран­ные по де­рев­ням день­ги по бла­го­сло­ве­нию Мат­ро­ны бы­ла за­ка­за­на в Бо­го­ро­диц­ке и дру­гая ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри «Взыс­ка­ние по­гиб­ших».

Ко­гда она бы­ла го­то­ва, ее по­нес­ли крест­ным хо­дом с хо­руг­вя­ми от Бо­го­ро­диц­ка до са­мой церк­ви в Се­би­но. Мат­ро­на хо­ди­ла встре­чать ико­ну за че­ты­ре ки­ло­мет­ра, ее ве­ли под ру­ки. Вдруг она ска­за­ла: «Не хо­ди­те даль­ше, те­перь уже ско­ро, они уже идут, они близ­ко». Сле­пая от рож­де­ния го­во­ри­ла как зря­чая: "Через пол­ча­са при­дут, при­не­сут ико­ну". Дей­стви­тель­но, через пол­ча­са по­ка­зал­ся крест­ный ход. От­слу­жи­ли мо­ле­бен, и крест­ный ход на­пра­вил­ся в Се­би­но. Мат­ро­на то дер­жа­лась за ико­ну, то ее ве­ли под ру­ки ря­дом с ней. Этот об­раз Бо­жи­ей Ма­те­ри «Взыс­ка­ние по­гиб­ших» стал глав­ной мест­ной свя­ты­ней и про­сла­вил­ся мно­ги­ми чу­до­тво­ре­ни­я­ми. Ко­гда бы­ва­ла за­су­ха, его вы­но­си­ли на луг по­сре­ди се­ла и слу­жи­ли мо­ле­бен. По­сле него лю­ди не успе­ва­ли дой­ти до сво­их до­мов, как на­чи­нал­ся дождь.

На про­тя­же­нии всей жиз­ни бла­жен­ную Мат­ро­ну окру­жа­ли ико­ны. В ком­на­те, где она про­жи­ла впо­след­ствии осо­бен­но дол­го, бы­ло це­лых три крас­ных уг­ла, а в них — ико­ны свер­ху до­ни­зу, с го­ря­щи­ми пе­ред ни­ми лам­па­да­ми. Од­на жен­щи­на, ра­бо­тав­шая в хра­ме Ри­зо­по­ло­же­ния в Москве, ча­сто хо­ди­ла к Мат­роне и вспо­ми­на­ла по­том, как та ей го­во­ри­ла: «Я в ва­шей церк­ви все ико­ны знаю, ка­кая где сто­ит».

Удив­ля­ло лю­дей и то, что Мат­ро­на име­ла и обыч­ное, как и у зря­чих лю­дей, пред­став­ле­ние об окру­жа­ю­щем ми­ре. На со­чув­ствен­ное об­ра­ще­ние близ­ко­го к ней че­ло­ве­ка, Зи­на­и­ды Вла­ди­ми­ров­ны Жда­но­вой: «Жаль, ма­туш­ка, что вы не ви­ди­те кра­со­ту ми­ра!» — она как-то от­ве­ти­ла: «Мне Бог од­на­жды от­крыл гла­за и по­ка­зал мир и тво­ре­ние Свое. И сол­ныш­ко ви­де­ла, и звез­ды на небе, и все, что на зем­ле, кра­со­ту зем­ную: го­ры, ре­ки, трав­ку зе­ле­ную, цве­ты, пти­чек...»

Но есть еще бо­лее уди­ви­тель­ное сви­де­тель­ство про­зор­ли­во­сти бла­жен­ной. З.В. Жда­но­ва вспо­ми­на­ет: "Ма­туш­ка бы­ла со­вер­шен­но негра­мот­ная, а все зна­ла. В 1946 го­ду я долж­на бы­ла за­щи­щать ди­плом­ный про­ект “Ми­ни­стер­ство во­ен­но-мор­ско­го фло­та” (я то­гда учи­лась в ар­хи­тек­тур­ном ин­сти­ту­те в Москве). Мой ру­ко­во­ди­тель, непо­нят­но за что, все вре­мя ме­ня пре­сле­до­вал. За пять ме­ся­цев он ни ра­зу не про­кон­суль­ти­ро­вал ме­ня, ре­шив “за­ва­лить” мой ди­плом. За две неде­ли до за­щи­ты он объ­явил мне: “Зав­тра при­дет ко­мис­сия и утвер­дит несо­сто­я­тель­ность ва­шей ра­бо­ты!” Я при­шла до­мой вся в сле­зах: отец в тюрь­ме, по­мочь неко­му, ма­ма на мо­ем ижди­ве­нии, од­на на­деж­да бы­ла — за­щи­тить­ся и ра­бо­тать.

Ма­туш­ка вы­слу­ша­ла ме­ня и го­во­рит: “Ни­че­го, ни­че­го, за­щи­тишь­ся! Вот ве­че­ром бу­дем пить чай, по­го­во­рим!” Я еле-еле до­жда­лась ве­че­ра, и вот ма­туш­ка го­во­рит: “По­едем мы с то­бой в Ита­лию, во Фло­рен­цию, в Рим, по­смот­рим тво­ре­ния ве­ли­ких ма­сте­ров...” И на­ча­ла пе­ре­чис­лять ули­цы, зда­ния! Оста­но­ви­лась: “Вот па­лац­цо Пит­ти, вот дру­гой дво­рец с ар­ка­ми, сде­лай так же, как и там — три ниж­них эта­жа зда­ния круп­ной клад­кой и две ар­ки въез­да”. Я бы­ла по­тря­се­на ее ве­де­ни­ем. Утром при­бе­жа­ла в ин­сти­тут, на­ло­жи­ла каль­ку на про­ект и ко­рич­не­вой ту­шью сде­ла­ла все ис­прав­ле­ния. В де­сять ча­сов при­бы­ла ко­мис­сия. По­смот­ре­ли мой про­ект и го­во­рят: “А что, ведь про­ект по­лу­чил­ся, от­лич­но вы­гля­дит — за­щи­щай­тесь!”»

Мно­го лю­дей при­ез­жа­ло за по­мо­щью к Мат­роне. В че­ты­рех ки­ло­мет­рах от Се­би­но жил муж­чи­на, у ко­то­ро­го не хо­ди­ли но­ги.

Мат­ро­на ска­за­ла: «Пусть с утра идет ко мне, пол­зет. Ча­сам к трем до­пол­зет». Он полз эти че­ты­ре ки­ло­мет­ра, а от нее по­шел на сво­их но­гах, ис­це­лен­ный.

Од­на­жды к Мат­роне на Пас­халь­ной сед­ми­це при­шли жен­щи­ны из де­рев­ни Ор­лов­ки. Мат­ро­на при­ни­ма­ла, си­дя у ок­на. Од­ной она да­ла просфо­ру, дру­гой — во­ду, тре­тьей — крас­ное яй­цо и ска­за­ла, чтобы она это яй­цо съе­ла, ко­гда вый­дет за ого­ро­ды, на гум­но. Жен­щи­на эта по­ло­жи­ла яй­цо за па­зу­ху, и они по­шли. Ко­гда вы­шли за гум­но, жен­щи­на, как ве­ле­ла ей Мат­ро­на, раз­би­ла яй­цо, а там — мышь. Они все ис­пу­га­лись и ре­ши­ли вер­нуть­ся об­рат­но. По­до­шли к ок­ну, а Мат­ро­на го­во­рит: «Что, гад­ко мы­ша-то есть?» — «Мат­ро­нуш­ка, ну как же есть-то его?» — «А как же ты лю­дям про­да­ва­ла мо­ло­ко, тем па­че си­ро­там, вдо­вам, бед­ным, у ко­то­рых нет ко­ро­вы? Мышь бы­ла в мо­ло­ке, ты ее вы­тас­ки­ва­ла, а мо­ло­ко да­ва­ла лю­дям». Жен­щи­на го­во­рит: «Мат­ро­нуш­ка, да ведь они не ви­де­ли мышь-то и не зна­ли, я ж ее вы­бра­сы­ва­ла от­ту­да». — «А Бог то зна­ет, что ты мо­ло­ко от мы­ша про­да­ва­ла!»

Мно­го лю­дей при­хо­ди­ло к Мат­роне со сво­и­ми бо­лез­ня­ми и скор­бя­ми. Имея пред­ста­тель­ство пред Бо­гом, она по­мо­га­ла мно­гим.

А.Ф. Вы­бор­но­ва, от­ца ко­то­рой кре­сти­ли вме­сте с Мат­ро­ной, рас­ска­зы­ва­ет по­дроб­но­сти од­но­го из та­ких ис­це­ле­ний. «Мать моя ро­дом из се­ла Устье, и там у нее был брат. Од­на­жды вста­ет он — ни ру­ки, ни но­ги не дви­га­ют­ся, сде­ла­лись как пле­ти. А он в це­ли­тель­ные спо­соб­но­сти Мат­ро­ны не ве­рил. За ма­мой в се­ло Се­би­но по­еха­ла дочь бра­та: “Крест­ная, по­едем ско­рее, с от­цом пло­хо, сде­лал­ся как глу­пый: ру­ки опу­стил, гла­за не смот­рят, язык еле ше­ве­лит­ся”. То­гда моя мать за­пряг­ла ло­шадь и они с от­цом по­еха­ли в Устье. При­е­ха­ли к бра­ту, а он на ма­му по­смот­рел и еле вы­го­во­рил “сест­ра”. Со­бра­ла она бра­та и при­вез­ла к нам в де­рев­ню. Оста­ви­ла его до­ма, а са­ма по­шла к Мат­рю­ше спро­сить, мож­но ли его при­ве­сти. При­хо­дит, а Мат­рю­ша ей го­во­рит: “Ну что, го­во­рил твой брат, что я ни­че­го не мо­гу, а сам сде­лал­ся, как плеть”. А она его еще не ви­де­ла! По­том ска­за­ла: “Ве­ди его ко мне, по­мо­гу” По­чи­та­ла над ним мо­лит­вы, да­ла ему во­ды, и на него на­пал сон. Он уснул как уби­тый и утром встал со­всем здо­ро­вым. “Бла­го­да­ри сест­ру, ее ве­ра те­бя ис­це­ли­ла”, — толь­ко и ска­за­ла Мат­ро­на бра­ту».

По­мощь, ко­то­рую по­да­ва­ла Мат­ро­на бо­ля­щим, не толь­ко не име­ла ни­че­го об­ще­го с за­го­во­ра­ми, во­рож­бой, так на­зы­ва­е­мым на­род­ным це­ли­тель­ством, экс­тра­сен­со­ри­кой, ма­ги­ей и про­чи­ми кол­дов­ски­ми дей­стви­я­ми, при со­вер­ше­нии ко­то­рых «це­ли­тель» вхо­дит в связь с тем­ной си­лой, но име­ла прин­ци­пи­аль­но от­лич­ную, хри­сти­ан­скую при­ро­ду. Имен­но по­это­му пра­вед­ную Мат­ро­ну так нена­ви­де­ли кол­ду­ны и раз­лич­ные ок­куль­ти­сты, о чем сви­де­тель­ству­ют лю­ди, близ­ко знав­шие ее в мос­ков­ский пе­ри­од жиз­ни. Преж­де все­го Мат­ро­на мо­ли­лась за лю­дей. Бу­дучи угод­ни­цей Бо­жи­ей, бо­га­то на­де­лен­ная свы­ше ду­хов­ны­ми да­ра­ми, она ис­пра­ши­ва­ла у Гос­по­да чу­дес­ную по­мощь неду­гу­ю­щим. Ис­то­рия Пра­во­слав­ной Церк­ви зна­ет мно­го при­ме­ров, ко­гда не толь­ко свя­щен­но­слу­жи­те­ли или мо­на­хи-ас­ке­ты, но и жив­шие в ми­ру пра­вед­ни­ки мо­лит­вой вра­че­ва­ли нуж­да­ю­щих­ся в по­мо­щи.

Мат­ро­на чи­та­ла мо­лит­вы над во­дой и да­ва­ла ее при­хо­див­шим к ней.

Пив­шие во­ду и окроп­ляв­ши­е­ся ею из­бав­ля­лись от раз­лич­ных на­па­стей. Со­дер­жа­ние этих мо­литв неиз­вест­но, но, ко­неч­но, тут не мог­ло быть и ре­чи об освя­ще­нии во­ды по уста­нов­лен­но­му Цер­ко­вью чи­ну, на что име­ют ка­но­ни­че­ское пра­во лишь свя­щен­но­слу­жи­те­ли. Но так­же из­вест­но, что бла­го­дат­ны­ми це­ли­тель­ны­ми свой­ства­ми об­ла­да­ет не толь­ко свя­тая во­да, но и во­да неко­то­рых во­до­е­мов, ис­точ­ни­ков, ко­лод­цев, озна­ме­но­ван­ных пре­бы­ва­ни­ем и мо­лит­вен­ной жиз­нью близ них свя­тых лю­дей, яв­ле­ни­ем чу­до­твор­ных икон.

Мос­ков­ский пе­ри­од жиз­ни ста­ри­цы Мат­ро­ны

В 1925 го­ду Мат­ро­на пе­ре­би­ра­ет­ся в Моск­ву, в ко­то­рой про­жи­вет до кон­ца сво­их дней. В этом огром­ном сто­лич­ном го­ро­де бы­ло мно­же­ство несчаст­ных, по­те­рян­ных, от­пав­ших от ве­ры, ду­хов­но боль­ных лю­дей с отрав­лен­ным со­зна­ни­ем. Жи­вя око­ло трех де­ся­ти­ле­тий в Москве, она со­вер­ша­ла то ду­хов­но-мо­лит­вен­ное слу­же­ние, ко­то­рое мно­гих от­вра­ти­ло от ги­бе­ли и при­ве­ло ко спа­се­нию.

Моск­ву бла­жен­ная очень лю­би­ла, го­во­ри­ла, что «это свя­той го­род, серд­це Рос­сии». Оба бра­та Мат­ро­ны, Ми­ха­ил и Иван, всту­пи­ли в пар­тию, Ми­ха­ил стал сель­ским ак­ти­ви­стом. По­нят­но, что при­сут­ствие в их до­ме бла­жен­ной, ко­то­рая це­лы­ми дня­ми при­ни­ма­ла на­род, де­лом и при­ме­ром учи­ла хра­нить ве­ру пра­во­слав­ную, ста­но­ви­лось для бра­тьев невы­но­си­мым. Они опа­са­лись ре­прес­сий. Жа­лея их, а так­же ста­ри­ков ро­ди­те­лей (мать Мат­ро­ны скон­ча­лась в 1945 го­ду), ма­туш­ка и пе­ре­еха­ла в Моск­ву. На­ча­лись ски­та­ния по род­ным и зна­ко­мым, по до­ми­кам, квар­ти­рам, под­ва­лам. По­чти вез­де Мат­ро­на жи­ла без про­пис­ки, несколь­ко раз чу­дом из­бе­жа­ла аре­ста. Вме­сте с ней жи­ли и уха­жи­ва­ли за ней по­слуш­ни­цы — хо­жал­ки.

Это был но­вый пе­ри­од ее по­движ­ни­че­ской жиз­ни. Она ста­но­вит­ся без­дом­ной стран­ни­цей. По­рой ей при­хо­ди­лось жить у лю­дей, от­но­сив­ших­ся к ней враж­деб­но. С жи­льем в Москве бы­ло труд­но, вы­би­рать не при­хо­ди­лось.

З.В. Жда­но­ва рас­ска­зы­ва­ла, ка­кие ли­ше­ния по­рой при­хо­ди­лось пре­тер­пе­вать бла­жен­ной: «Я при­е­ха­ла в Со­коль­ни­ки, где ма­туш­ка ча­сто жи­ла в ма­лень­ком фа­нер­ном до­ми­ке, от­дан­ном ей на вре­мя. Бы­ла глу­бо­кая осень. Я во­шла в до­мик, а в до­ми­ке — гу­стой, сы­рой и про­мозг­лый пар, то­пит­ся же­лез­ная печ­ка-бур­жуй­ка. Я по­до­шла к ма­туш­ке, а она ле­жит на кро­ва­ти ли­цом к стене, по­вер­нуть­ся ко мне не мо­жет, во­ло­сы при­мерз­ли к стене, еле ото­дра­ли. Я в ужа­се ска­за­ла: “Ма­туш­ка, да как же это? Ведь вы же зна­е­те, что мы жи­вем вдво­ем с ма­мой, брат на фрон­те, отец в тюрь­ме и что с ним — неиз­вест­но, а у нас — две ком­на­ты в теп­лом до­ме, со­рок во­семь квад­рат­ных мет­ров, от­дель­ный вход; по­че­му же вы не по­про­си­лись к нам?” Ма­туш­ка тя­же­ло вздох­ну­ла и ска­за­ла: “Бог не ве­лел, чтобы вы по­том не по­жа­ле­ли”».

Жи­ла Мат­ро­на до вой­ны на Улья­нов­ской ули­це у свя­щен­ни­ка Ва­си­лия, му­жа ее по­слуш­ни­цы Пе­ла­геи, по­ка он был на сво­бо­де.

Жи­ла на Пят­ниц­кой ули­це, в Со­коль­ни­ках (в лет­ней фа­нер­ной по­строй­ке), в Виш­ня­ков­ском пе­ре­ул­ке (в под­ва­ле у пле­мян­ни­цы), жи­ла так­же у Ни­кит­ских во­рот, в Пет­ров­ско-Ра­з­умов­ском, го­сти­ла у пле­мян­ни­ка в Сер­ги­е­вом По­са­де (За­гор­ске), в Ца­ри­цы­но. Доль­ше все­го (с 1942 по 1949 год) она про­жи­ла на Ар­ба­те, в Ста­ро­ко­ню­шен­ном пе­ре­ул­ке. Здесь в ста­рин­ном де­ре­вян­ном особ­ня­ке, в 48-мет­ро­вой ком­на­те, жи­ла од­но­сель­чан­ка Мат­ро­ны, Е.М. Жда­но­ва с до­че­рью Зи­на­и­дой. Имен­но в этой ком­на­те три уг­ла за­ни­ма­ли ико­ны, свер­ху до­ни­зу. Пе­ред ико­на­ми ви­се­ли ста­рин­ные лам­па­ды, на ок­нах — тя­же­лые до­ро­гие за­на­вес­ки (до ре­во­лю­ции дом при­над­ле­жал му­жу Жда­но­вой, про­ис­хо­див­ше­му из бо­га­той и знат­ной се­мьи).

Рас­ска­зы­ва­ют, что неко­то­рые ме­ста Мат­ро­на по­ки­да­ла спеш­но, ду­хом преду­га­ды­вая го­то­вя­щи­е­ся непри­ят­но­сти, все­гда на­ка­нуне при­хо­да к ней ми­ли­ции, так как жи­ла без про­пис­ки. Вре­ме­на бы­ли тя­же­лые, и лю­ди бо­я­лись ее про­пи­сать. Тем она спа­са­ла от ре­прес­сий не толь­ко се­бя, но и при­ютив­ших ее хо­зя­ев.

Мно­го раз Мат­ро­ну хо­те­ли аре­сто­вать. Бы­ли аре­сто­ва­ны и по­са­же­ны в тюрь­му (или со­сла­ны) мно­гие из ее ближ­них. Зи­на­и­да Жда­но­ва бы­ла осуж­де­на как участ­ни­ца цер­ков­но-мо­нар­хи­че­ской груп­пы.

Ксе­ния Ива­нов­на Си­фа­ро­ва рас­ска­зы­ва­ла, что пле­мян­ник Мат­ро­ны Иван жил в За­гор­ске. И вдруг она мыс­лен­но вы­зы­ва­ет его к се­бе.

При­шел он к сво­е­му на­чаль­ни­ку и го­во­рит: «Хо­чу у вас от­про­сить­ся, пря­мо не мо­гу, на­до мне к мо­ей те­те ехать». Он при­е­хал, не зная, в чем де­ло. А Мат­ро­на ему го­во­рит: «Да­вай, да­вай, пе­ре­ве­зи ме­ня ско­рей в За­горск, к те­ще сво­ей». Толь­ко они уеха­ли, как при­шла ми­ли­ция. Мно­го раз так бы­ло: толь­ко хо­тят ее аре­сто­вать, а она на­ка­нуне уез­жа­ет.

Ан­на Филип­пов­на Вы­бор­но­ва вспо­ми­на­ет та­кой слу­чай. Од­на­жды при­шел ми­ли­ци­о­нер за­би­рать Мат­ро­ну, а она ему и го­во­рит: «Иди, иди ско­рей, у те­бя несча­стье в до­ме! А сле­пая от те­бя ни­ку­да не де­нет­ся, я си­жу на по­сте­ли, ни­ку­да не хо­жу.» Он по­слу­шал­ся. По­ехал до­мой, а у него же­на от ке­ро­га­за об­го­ре­ла. Но он успел до­вез­ти ее до боль­ни­цы. При­хо­дит он на сле­ду­ю­щий день на ра­бо­ту, а у него спра­ши­ва­ют: «Ну что, сле­пую за­брал?» А он от­ве­ча­ет: «Сле­пую я за­би­рать ни­ко­гда не бу­ду. Ес­ли б сле­пая мне не ска­за­ла, я б же­ну по­те­рял, а так я ее все-та­ки в боль­ни­цу успел от­вез­ти».

Жи­вя в Москве, Мат­ро­на бы­ва­ла в сво­ей де­ревне — то вы­зо­вут ее по ка­ко­му-то де­лу, то со­ску­чит­ся по до­му, по ма­те­ри.

Внешне жизнь ее тек­ла од­но­об­раз­но: днем — при­ем лю­дей, но­чью — мо­лит­ва. По­доб­но древним по­движ­ни­кам, она ни­ко­гда не укла­ды­ва­лась спать по-на­сто­я­ще­му, а дре­ма­ла, ле­жа на бо­ку, на ку­лач­ке. Так про­хо­ди­ли го­ды.

Как-то в 1939 или 1940-м го­ду Мат­ро­на ска­за­ла: «Вот сей­час вы все ру­га­е­тесь, де­ли­те, а ведь вой­на вот-вот нач­нет­ся. Ко­неч­но, на­ро­ду мно­го по­гибнет, но наш рус­ский на­род по­бе­дит».

В на­ча­ле 1941 го­да дво­ю­род­ная сест­ра З.В. Жда­но­вой Оль­га Нос­ко­ва спра­ши­ва­ла у ма­туш­ки со­ве­та, ид­ти ли ей в от­пуск (да­ва­ли пу­тев­ку, а ей не хо­те­лось ехать от­ды­хать зи­мой). Ма­туш­ка ска­за­ла: «Нуж­но ид­ти в от­пуск сей­час, по­том дол­го-дол­го не бу­дет от­пус­ков. Бу­дет вой­на. По­бе­да бу­дет за на­ми. Моск­ву враг не тронет, она толь­ко немно­го по­го­рит. Из Моск­вы уез­жать не на­до».

Ко­гда на­ча­лась вой­на, ма­туш­ка про­си­ла всех при­хо­дя­щих к ней при­но­сить иво­вые вет­ки. Она их ло­ма­ла на па­лоч­ки оди­на­ко­вой дли­ны, очи­ща­ла от ко­ры и мо­ли­лась. Ее ближ­ние вспо­ми­на­ли, что паль­цы ее бы­ли в ран­ках. Мат­ро­на мог­ла ду­хов­но при­сут­ство­вать в раз­лич­ных ме­стах, для ее ду­хов­но­го взо­ра про­стран­ства не су­ще­ство­ва­ло. Она ча­сто го­во­ри­ла, что бы­ва­ет неви­ди­мо на фрон­тах, по­мо­га­ет на­шим во­и­нам. Она пе­ре­да­ла всем, что в Ту­лу нем­цы не вой­дут. Ее про­ро­че­ство оправ­да­лось.

В день Мат­ро­нуш­ка при­ни­ма­ла до со­ро­ка че­ло­век. Лю­ди при­хо­ди­ли со сво­и­ми бе­да­ми, ду­шев­ной и те­лес­ной бо­лью. Она ни­ко­му не от­ка­зы­ва­ла в по­мо­щи, кро­ме тех, кто при­хо­дил с лу­ка­вым на­ме­ре­ни­ем. Иные ви­де­ли в ма­туш­ке на­род­ную це­ли­тель­ни­цу, ко­то­рая в си­лах снять пор­чу или сглаз, но по­сле об­ще­ния с ней по­ни­ма­ли, что пе­ред ни­ми Бо­жий че­ло­век, и об­ра­ща­лись к Церк­ви, к ее спа­си­тель­ным Та­ин­ствам. По­мощь ее лю­дям бы­ла бес­ко­рыст­ной, она ни с ко­го ни­че­го не бра­ла.

Мо­лит­вы ма­туш­ка чи­та­ла все­гда гром­ко. Знав­шие ее близ­ко го­во­рят о том, что мо­лит­вы эти бы­ли из­вест­ные, чи­та­е­мые в хра­ме и до­ма: «От­че наш», «Да вос­креснет Бог», де­вя­но­стый пса­лом, «Гос­по­ди Все­дер­жи­те­лю, Бо­же сил и вся­кия пло­ти» (из утрен­них мо­литв). Она под­чер­ки­ва­ла, что по­мо­га­ет не са­ма, а Бог по ее мо­лит­вам: «Что, Мат­ро­нуш­ка — Бог, что ли? Бог по­мо­га­ет!» — от­ве­ча­ет она Ксе­нии Гав­ри­ловне По­та­по­вой на прось­бу по­мочь ей.

Ис­це­ляя недуж­ных, ма­туш­ка тре­бо­ва­ла от них ве­ры в Бо­га и ис­прав­ле­ния гре­хов­ной жиз­ни. Так, од­ну по­се­ти­тель­ни­цу она спра­ши­ва­ет, ве­ру­ет ли она, что Гос­подь си­лен ее ис­це­лить. Дру­гой, за­болев­шей па­ду­чей бо­лез­нью, ве­лит не про­пус­кать ни од­ной вос­крес­ной служ­бы, на каж­дой ис­по­ве­до­вать­ся и при­ча­щать­ся Свя­тых Хри­сто­вых Тайн. Жи­ву­щих в граж­дан­ском бра­ке она бла­го­слов­ля­ет обя­за­тель­но вен­чать­ся в церк­ви. Всем обя­за­тель­но но­сить на­тель­ный крест.

С чем при­хо­ди­ли к ма­туш­ке лю­ди? С обыч­ны­ми бе­да­ми: неиз­ле­чи­мая бо­лезнь, про­па­жа, уход му­жа из се­мьи, несчаст­ная лю­бовь, по­те­ря ра­бо­ты, го­не­ния со сто­ро­ны на­чаль­ства. С жи­тей­ски­ми нуж­да­ми и во­про­са­ми. Вы­хо­дить ли за­муж? Ме­нять ли ме­сто жи­тель­ства или служ­бы? Не мень­ше бы­ло бо­ля­щих, одер­жи­мых раз­ны­ми неду­га­ми: кто-то вне­зап­но за­не­мог, кто-то ни с то­го, ни с се­го на­чал ла­ять, у ко­го-то ру­ки-но­ги све­ло, ко­го-то пре­сле­ду­ют гал­лю­ци­на­ции. В на­ро­де та­ких лю­дей на­зы­ва­ют «пор­че­ны­ми» кол­ду­на­ми, зна­ха­ря­ми, ча­ро­де­я­ми. Это лю­ди, ко­то­рым, как го­во­рят в на­ро­де, «сде­ла­ли», ко­то­рые под­верг­лись осо­бо­му де­мо­ни­че­ско­му воз­дей­ствию.

Од­на­жды чет­ве­ро муж­чин при­ве­ли к Мат­роне ста­руш­ку. Она ма­ха­ла ру­ка­ми, как вет­ря­ная мель­ни­ца. Ко­гда ма­туш­ка от­чи­та­ла ее, она ослаб­ла и ис­це­ли­лась.

Прас­ко­вья Сер­ге­ев­на Ано­со­ва, ча­сто по­се­щав­шая в пси­хи­ат­ри­че­ской ле­чеб­ни­це сво­е­го бра­та, вспо­ми­на­ет: «Од­на­жды, ко­гда мы еха­ли к нему, с на­ми ехал муж­чи­на с же­ной — дочь из боль­ни­цы вы­пи­сы­вать. Об­рат­но мы опять еха­ли вме­сте. Вдруг эта де­вуш­ка (ей бы­ло 18 лет) на­ча­ла ла­ять. Я и го­во­рю ее ма­ме: “Жаль мне вас, мы ми­мо Ца­ри­цы­но едем, да­вай­те за­ве­зем доч­ку к Мат­ро­нуш­ке...” Отец этой де­вуш­ки, ге­не­рал, сна­ча­ла и слы­шать ни­че­го не хо­тел, го­во­рил, что все это вы­дум­ки. Но же­на его на­сто­я­ла, и мы по­еха­ли к Мат­ро­нуш­ке... И вот ста­ли де­вуш­ку под­во­дить к Мат­ро­нуш­ке, а она сде­ла­лась как кол, ру­ки как пал­ки, по­том ста­ла на Мат­ро­нуш­ку пле­вать, вы­ры­ва­лась. Мат­ро­на го­во­рит: “Оставь­те ее, те­перь она уже ни­че­го не сде­ла­ет”. Де­вуш­ку от­пу­сти­ли. Она упа­ла, ста­ла бить­ся и кру­жить­ся по по­лу, ее ста­ло рвать кро­вью. А по­том эта де­вуш­ка усну­ла и про­спа­ла трое су­ток. За ней уха­жи­ва­ли. Ко­гда она оч­ну­лась и уви­де­ла мать, то спро­си­ла: “Ма­ма, где мы на­хо­дим­ся?” Та ей от­ве­ча­ет: “Мы, доч­ка, на­хо­дим­ся у про­зор­ли­во­го че­ло­ве­ка...” И все ей рас­ска­за­ла, что с ней бы­ло. И с это­го вре­ме­ни де­вуш­ка со­вер­шен­но ис­це­ли­лась».

З.В. Жда­но­ва рас­ска­зы­ва­ет, что в 1946 го­ду в их квар­ти­ру, где жи­ла то­гда Мат­ро­на, при­ве­ли жен­щи­ну, ко­то­рая за­ни­ма­ла вы­со­кое по­ло­же­ние. У нее со­шел с ума един­ствен­ный сын, муж по­гиб на фрон­те, са­ма она, ко­неч­но, бы­ла без­бож­ни­цей. Она ез­ди­ла с боль­ным сы­ном в Ев­ро­пу, но из­вест­ные вра­чи по­мочь ему не смог­ли. «Я при­шла к вам от от­ча­я­ния, — ска­за­ла она, — мне ид­ти неку­да». Мат­ро­на спро­си­ла: «Ес­ли Гос­подь вы­ле­чит тво­е­го сы­на, по­ве­ришь ли ты в Бо­га?» Жен­щи­на ска­за­ла: «Я не знаю, как это — ве­рить». То­гда Мат­ро­на по­про­си­ла во­ды и в при­сут­ствии несчаст­ной ма­те­ри ста­ла гром­ко чи­тать над во­дой мо­лит­ву. По­да­вая ей за­тем эту во­ду, бла­жен­ная ска­за­ла: «По­ез­жай сей­час в Ка­щен­ко (пси­хи­ат­ри­че­ская боль­ни­ца в Москве. — Прим, ред.), до­го­во­рись с са­ни­та­ра­ми, чтобы они его креп­ко дер­жа­ли, ко­гда бу­дут вы­во­дить. Он бу­дет бить­ся, а ты по­ста­рай­ся плес­нуть этой во­дой ему в гла­за и обя­за­тель­но по­па­ди в рот».

Зи­на­и­да Вла­ди­ми­ров­на вспо­ми­на­ет: «Через неко­то­рое вре­мя мы с бра­том ста­ли сви­де­те­ля­ми, как эта жен­щи­на вновь при­е­ха­ла к Мат­роне. Она на ко­ле­нях бла­го­да­ри­ла ма­туш­ку, го­во­ря, что те­перь сын здо­ров. А де­ло бы­ло так. Она при­е­ха­ла в боль­ни­цу и все сде­ла­ла, как ма­туш­ка ве­ле­ла. Там был зал, ку­да с од­ной сто­ро­ны ба­рье­ра вы­ве­ли ее сы­на, а она по­до­шла с дру­гой сто­ро­ны. Пу­зы­рек с во­дой у нее был в кар­мане. Сын бил­ся и кри­чал: “Ма­ма, вы­бро­си то, что у те­бя ле­жит в кар­мане, не му­чай ме­ня!” Ее по­ра­зи­ло: от­ку­да он узнал? Она быст­ро плес­ну­ла во­дой ему в гла­за, по­па­ла в рот, вдруг он успо­ко­ил­ся, гла­за ста­ли яс­ны­ми, и он ска­зал: “Как хо­ро­шо!” Вско­ре его вы­пи­са­ли».

Ча­сто Мат­ро­на на­кла­ды­ва­ла ру­ки на го­ло­ву и го­во­ри­ла: «Ой, ой, сей­час я те­бе кры­лыш­ки под­ре­жу, по­во­юй, по­во­юй по­ка!» «Ты кто та­кой?» — спро­сит, а в че­ло­ве­ке вдруг за­жуж­жит. Ма­туш­ка опять ска­жет: «Ты кто?» — и еще силь­нее за­жуж­жит, а по­том она по­мо­лит­ся и про­мол­вит: «Ну, по­во­е­вал ко­мар, те­перь хва­тит!» И че­ло­век ухо­дит ис­це­лен­ный.

По­мо­га­ла Мат­ре­на и тем, у ко­го не ла­ди­лась се­мей­ная жизнь. Од­на­жды к ней при­шла жен­щи­на и рас­ска­за­ла, что ее за­муж вы­да­ли не по люб­ви и с му­жем она пло­хо жи­вет. Мат­ро­на ей от­ве­ча­ет: «А кто ви­но­ват? Ви­но­ва­та ты. По­то­му что у нас Гос­подь гла­ва, а Гос­подь в муж­ском об­ра­зе, и муж­чине мы, жен­щи­ны, долж­ны под­чи­нять­ся, ты долж­на ве­нец со­хра­нить до кон­ца жиз­ни сво­ей. Ви­но­ва­та ты, что пло­хо с ним жи­вешь...» Жен­щи­на эта по­слу­ша­ла бла­жен­ную, и ее се­мей­ная жизнь на­ла­ди­лась.

«Ма­туш­ка Мат­ро­на всю жизнь бо­ро­лась за каж­дую при­хо­дя­щую к ней ду­шу, — вспо­ми­на­ет Зи­на­и­да Жда­но­ва, — и одер­жи­ва­ла по­бе­ду. Она ни­ко­гда не се­то­ва­ла, не жа­ло­ва­лась на труд­но­сти сво­е­го по­дви­га. Не мо­гу се­бе про­стить, что ни ра­зу не по­жа­ле­ла ма­туш­ку, хо­тя и ви­де­ла, как ей бы­ло труд­но, как она бо­ле­ла за каж­до­го из нас. Свет тех дней со­гре­ва­ет до сих пор. В до­ме пе­ред об­ра­за­ми теп­ли­лись лам­па­ды, лю­бовь ма­туш­ки и ее ти­ши­на оку­ты­ва­ли ду­шу. В до­ме бы­ли свя­тость, по­кой, бла­го­дат­ное теп­ло. Шла вой­на, а мы жи­ли как на небе».

Ка­кой за­пом­ни­лась Мат­ро­на близ­ким лю­дям? С ми­ни­а­тюр­ны­ми, слов­но дет­ски­ми, ко­рот­ки­ми руч­ка­ми и нож­ка­ми. Си­дя­щей, скре­стив нож­ки, на кро­ва­ти или сун­ду­ке. Пу­ши­стые во­ло­сы на пря­мой про­бор. Креп­ко со­мкну­тые ве­ки. Доб­рое свет­лое ли­цо. Лас­ко­вый го­лос.

Она уте­ша­ла, успо­ка­и­ва­ла бо­ля­щих, гла­ди­ла их по го­ло­ве, осе­няя крест­ным зна­ме­ни­ем, ино­гда шу­ти­ла, по­рой стро­го об­ли­ча­ла и на­став­ля­ла. Она не бы­ла стро­гой, бы­ла тер­пи­ма к че­ло­ве­че­ским немо­щам, со­стра­да­тель­на, теп­ла, участ­ли­ва, все­гда ра­дост­на, ни­ко­гда не жа­ло­ва­лась на свои бо­лез­ни и стра­да­ния. Ма­туш­ка не про­по­ве­до­ва­ла, не учи­тель­ство­ва­ла. Да­ва­ла кон­крет­ный со­вет, как по­сту­пить в той или иной си­ту­а­ции, мо­ли­лась и бла­го­слав­ля­ла.

Она во­об­ще бы­ла немно­го­слов­на, крат­ко от­ве­ча­ла при­хо­дя­щим на во­про­сы. Оста­лись неко­то­рые ее на­став­ле­ния об­ще­го ха­рак­те­ра.

Ма­туш­ка учи­ла не осуж­дать ближ­них. Она го­во­ри­ла: «За­чем осуж­дать дру­гих лю­дей? Ду­май о се­бе по­ча­ще. Каж­дая овеч­ка бу­дет под­ве­ше­на за свой хво­стик. Что те­бе до дру­гих хво­сти­ков?» Мат­ро­на учи­ла пре­да­вать се­бя в во­лю Бо­жию. Жить с мо­лит­вой. Ча­сто на­ла­гать на се­бя и окру­жа­ю­щие пред­ме­ты крест­ное зна­ме­ние, ограж­да­ясь тем са­мым от злой си­лы. Со­ве­то­ва­ла ча­ще при­ча­щать­ся Свя­тых Хри­сто­вых Та­ин. «За­щи­щай­тесь кре­стом, мо­лит­вою, свя­той во­дой, при­ча­ще­ни­ем ча­стым... Пе­ред ико­на­ми пусть го­рят лам­па­ды».

Учи­ла так­же лю­бить и про­щать ста­рых и немощ­ных. «Ес­ли вам что-ни­будь бу­дут непри­ят­ное или обид­ное го­во­рить ста­рые, боль­ные или кто из ума вы­жил, то не слу­шай­те, а про­сто им по­мо­ги­те. По­мо­гать боль­ным нуж­но со всем усер­ди­ем и про­щать им на­до, что бы они ни ска­за­ли и ни сде­ла­ли».

Мат­ро­нуш­ка не поз­во­ля­ла при­да­вать зна­че­ния снам: «Не об­ра­щай на них вни­ма­ния, сны бы­ва­ют от лу­ка­во­го — рас­стро­ить че­ло­ве­ка, опу­тать мыс­ля­ми».

Мат­ро­на предо­сте­ре­га­ла не бе­гать по ду­хов­ни­кам в по­ис­ках «стар­цев» или «про­зор­лив­цев». Бе­гая по раз­ным от­цам, го­во­ри­ла она, мож­но по­те­рять ду­хов­ную си­лу и пра­виль­ное на­прав­ле­ние жиз­ни.

Вот ее сло­ва: «Мир ле­жит во зле и пре­ле­сти, и пре­лесть — пре­льще­ние душ — бу­дет яв­ная, осте­ре­гай­ся». «Ес­ли иде­те к стар­цу или свя­щен­ни­ку за со­ве­том, мо­ли­тесь, чтобы Гос­подь умуд­рил его дать пра­виль­ный со­вет». Учи­ла не ин­те­ре­со­вать­ся свя­щен­ни­ка­ми и их жиз­нью. Же­ла­ю­щим хри­сти­ан­ско­го со­вер­шен­ства со­ве­то­ва­ла не вы­де­лять­ся внешне сре­ди лю­дей (чер­ной одеж­дой и т.д.). Она учи­ла тер­пе­нию скор­бей. З.В. Жда­но­вой она го­во­ри­ла: «Хо­ди в храм и ни на ко­го не смот­ри, мо­лись с за­кры­ты­ми гла­за­ми или смот­ри на ка­кой-ни­будь об­раз, ико­ну». По­доб­ное на­став­ле­ние есть так­же у пре­по­доб­но­го Се­ра­фи­ма Са­ров­ско­го и дру­гих свя­тых от­цов. Во­об­ще в на­став­ле­ни­ях Мат­ро­ны не бы­ло ни­че­го, что шло бы враз­рез со свя­то­оте­че­ским уче­ни­ем.

Ма­туш­ка го­во­ри­ла, что кра­сить­ся, то есть упо­треб­лять де­ко­ра­тив­ную кос­ме­ти­ку — боль­шой грех: че­ло­век пор­тит и ис­ка­жа­ет об­раз есте­ства че­ло­ве­че­ско­го, до­пол­ня­ет то, че­го не дал Гос­подь, со­зда­ет под­дель­ную кра­со­ту, это ве­дет к раз­вра­ще­нию.

Про де­ву­шек, ко­то­рые уве­ро­ва­ли в Бо­га, Мат­ро­на го­во­ри­ла: «Вам, де­ви­цам, Бог все про­стит, ес­ли бу­де­те пре­да­ны Бо­гу. Кто се­бя об­ре­ка­ет не вы­хо­дить за­муж, та долж­на дер­жать­ся до кон­ца. Гос­подь за это ве­нец даст».

Мат­ро­нуш­ка го­во­ри­ла: «Враг под­сту­па­ет — на­до обя­за­тель­но мо­лить­ся. Вне­зап­ная смерть бы­ва­ет, ес­ли жить без мо­лит­вы. Враг у нас на ле­вом пле­че си­дит, а на пра­вом — Ан­гел, и у каж­до­го своя кни­га: в од­ну за­пи­сы­ва­ют­ся на­ши гре­хи, в дру­гую — доб­рые де­ла. Ча­ще кре­сти­тесь! Крест — та­кой же за­мок, как на две­ри». Она на­став­ля­ла не за­бы­вать кре­стить еду. «Си­лою Чест­на­го и Жи­во­тво­ря­ща­го Кре­ста спа­сай­тесь и за­щи­щай­тесь!»

О кол­ду­нах ма­туш­ка го­во­ри­ла: «Для то­го, кто во­шел доб­ро­воль­но в со­юз с си­лой зла, за­нял­ся ча­ро­дей­ством, вы­хо­да нет. Нель­зя об­ра­щать­ся к баб­кам, они од­но вы­ле­чат, а ду­ше по­вре­дят».

Ма­туш­ка ча­сто го­во­ри­ла близ­ким, что сра­жа­ет­ся с кол­ду­на­ми, со злой си­лой, неви­ди­мо во­ю­ет с ни­ми. Од­на­жды при­шел к ней бла­го­об­раз­ный ста­рик, с бо­ро­дой, сте­пен­ный, пал пе­ред ней на ко­ле­ни весь в сле­зах и го­во­рит: «У ме­ня уми­ра­ет един­ствен­ный сын». А ма­туш­ка на­кло­ни­лась к нему и ти­хо спро­си­ла: «А ты как ему сде­лал? На смерть или нет?» Он от­ве­тил: «На смерть». А ма­туш­ка го­во­рит: «Иди, иди от ме­ня, неза­чем те­бе ко мне при­хо­дить». По­сле его ухо­да она ска­за­ла: «Кол­ду­ны Бо­га зна­ют! Ес­ли бы вы так мо­ли­лись, как они, ко­гда вы­ма­ли­ва­ют у Бо­га про­ще­ние за свое зло!»

Ма­туш­ка по­чи­та­ла по­кой­но­го свя­щен­ни­ка Ва­лен­ти­на Ам­фи­те­ат­ро­ва. Го­во­ри­ла, что он ве­лик пе­ред Бо­гом и что на мо­гил­ке сво­ей он по­мо­га­ет страж­ду­щим, неко­то­рых из сво­их по­се­ти­те­лей по­сы­ла­ла за пе­соч­ком с его мо­ги­лы.

Мас­со­вое от­па­де­ние лю­дей от Церк­ви, во­ин­ству­ю­щее бо­го­бор­че­ство, на­рас­та­ние от­чуж­де­ния и зло­бы меж­ду людь­ми, от­вер­же­ние мил­ли­о­на­ми тра­ди­ци­он­ной ве­ры и гре­хов­ная жизнь без по­ка­я­ния при­ве­ли мно­гих к тяж­ким ду­хов­ным по­след­стви­ям. Мат­ро­на это хо­ро­шо по­ни­ма­ла и чув­ство­ва­ла.

В дни де­мон­стра­ций ма­туш­ка про­си­ла всех не вы­хо­дить на ули­цу, за­кры­вать ок­на, фор­точ­ки, две­ри — пол­чи­ща де­мо­нов за­ни­ма­ют все про­стран­ство, весь воз­дух и охва­ты­ва­ют всех лю­дей. (Мо­жет быть, бла­жен­ная Мат­ро­на, ча­сто го­во­рив­шая ино­ска­за­тель­но, хо­те­ла на­пом­нить о необ­хо­ди­мо­сти дер­жать за­кры­ты­ми от ду­хов зло­бы «ок­на ду­ши» — так свя­тые от­цы на­зы­ва­ют че­ло­ве­че­ские чув­ства.)

З.В. Жда­но­ва спро­си­ла ма­туш­ку: «Как же Гос­подь до­пу­стил столь­ко хра­мов за­крыть и раз­ру­шить?» (Она име­ла в ви­ду го­ды по­сле ре­во­лю­ции.) А ма­туш­ка от­ве­ча­ла: «На это во­ля Бо­жия, со­кра­ще­но ко­ли­че­ство хра­мов по­то­му, что ве­ру­ю­щих бу­дет ма­ло и слу­жить бу­дет неко­му». — «По­че­му же ни­кто не бо­рет­ся?» Она: «На­род под гип­но­зом, сам не свой, страш­ная си­ла всту­пи­ла в дей­ствие... Эта си­ла су­ще­ству­ет в воз­ду­хе, про­ни­ка­ет вез­де. Рань­ше бо­ло­та и дре­му­чие ле­са бы­ли ме­стом оби­та­ния этой си­лы, по­то­му что лю­ди хо­ди­ли в хра­мы, но­си­ли крест и до­ма бы­ли за­щи­ще­ны об­ра­за­ми, лам­па­да­ми и освя­ще­ни­ем. Бе­сы про­ле­та­ли ми­мо та­ких до­мов, а те­перь бе­са­ми за­се­ля­ют­ся и лю­ди по их неве­рию и от­вер­же­нию от Бо­га».

Же­лая при­от­крыть за­ве­су над ее ду­хов­ной жиз­нью, неко­то­рые лю­бо­пыт­ные по­се­ти­те­ли ста­ра­лись под­смот­реть, что Мат­ро­на де­ла­ет по но­чам. Од­на де­вуш­ка ви­де­ла, что она всю ночь мо­ли­лась и кла­ла по­кло­ны.

Жи­вя у Жда­но­вых в Ста­ро­ко­ню­шен­ном пе­ре­ул­ке, Мат­ро­нуш­ка ис­по­ве­до­ва­лась и при­ча­ща­лась у свя­щен­ни­ка Ди­мит­рия из хра­ма на Крас­ной Пресне. Непре­стан­ная мо­лит­ва по­мо­га­ла бла­жен­ной Мат­роне нести крест слу­же­ния лю­дям, что бы­ло на­сто­я­щим по­дви­гом и му­че­ни­че­ством, выс­шим про­яв­ле­ни­ем люб­ви. От­чи­ты­вая бес­но­ва­тых, мо­лясь за каж­до­го, раз­де­ляя люд­ские скор­би, ма­туш­ка так уста­ва­ла, что к кон­цу дня не мог­ла да­же го­во­рить с близ­ки­ми и толь­ко ти­хо сто­на­ла, ле­жа на ку­лач­ке. Внут­рен­няя, ду­хов­ная жизнь бла­жен­ной все же оста­лась тай­ной да­же для близ­ких к ней лю­дей, оста­нет­ся тай­ной и для осталь­ных.

Не зная ду­хов­ной жиз­ни ма­туш­ки, тем не ме­нее лю­ди не со­мне­ва­лись в ее свя­то­сти, в том, что она бы­ла на­сто­я­щей по­движ­ни­цей. По­двиг Мат­ро­ны за­клю­чал­ся в ве­ли­ком тер­пе­нии, иду­щем от чи­сто­ты серд­ца и го­ря­чей люб­ви к Бо­гу. Имен­но о та­ком тер­пе­нии, ко­то­рое бу­дет спа­сать хри­сти­ан в по­след­ние вре­ме­на, про­ро­че­ство­ва­ли свя­тые от­цы Церк­ви. Как на­сто­я­щая по­движ­ни­ца, бла­жен­ная учи­ла не сло­ва­ми, а всей сво­ей жиз­нью. Сле­пая те­лес­но, она учи­ла и про­дол­жа­ет учить ис­тин­но­му ду­хов­но­му зре­нию. Не имев­шая воз­мож­но­сти хо­дить, она учи­ла и учит ид­ти по труд­но­му пу­ти спа­се­ния.

В сво­их вос­по­ми­на­ни­ях Зи­на­и­да Вла­ди­ми­ров­на Жда­но­ва пи­шет: «Кто та­кая бы­ла Мат­ро­нуш­ка? Ма­туш­ка бы­ла во­пло­щен­ный Ан­гел-во­и­тель, буд­то меч ог­нен­ный был в ее ру­ках для борь­бы со злой си­лой. Она ле­чи­ла мо­лит­вой, во­дой. Она бы­ла ма­лень­кая, как ре­бе­нок, все вре­мя по­лу­ле­жа­ла на бо­ку, на ку­лач­ке. Так и спа­ла, по-на­сто­я­ще­му ни­ко­гда не ло­жи­лась. Ко­гда при­ни­ма­ла лю­дей, са­ди­лась, скре­стив нож­ки, две руч­ки вы­тя­ну­ты пря­мо над го­ло­вой при­шед­ше­го в воз­ду­хе, на­ло­жит паль­чи­ки на го­ло­ву сто­я­ще­го пе­ред ней на ко­ле­нях че­ло­ве­ка, пе­ре­кре­стит, ска­жет глав­ное, что на­доб­но его ду­ше, по­мо­лит­ся.

Она жи­ла, не имея сво­е­го уг­ла, иму­ще­ства, за­па­сов. Кто при­гла­сит, у то­го она и жи­ла. Жи­ла на при­но­ше­ния, ко­то­ры­ми са­ма не мог­ла рас­по­ря­жать­ся. Бы­ла в по­слу­ша­нии у злой Пе­ла­геи, ко­то­рая всем рас­по­ря­жа­лась и раз­да­ва­ла все, что при­но­си­ли ма­туш­ке, сво­им род­ствен­ни­кам. Без ее ве­до­ма ма­туш­ка не мог­ла ни пить, ни есть.

Ма­туш­ка, ка­за­лось, зна­ла все со­бы­тия на­пе­ред. Каж­дый день про­жи­той ею жиз­ни — по­ток скор­бей и пе­ча­лей при­хо­дя­щих лю­дей. По­мощь боль­ным, уте­ше­ние и ис­це­ле­ние их. Ис­це­ле­ний по ее мо­лит­вам бы­ло мно­го. Возь­мет дву­мя ру­ка­ми го­ло­ву пла­чу­ще­го, по­жа­ле­ет, со­гре­ет свя­то­стью сво­ей, и че­ло­век ухо­дит окры­лен­ный. А она, обес­си­лен­ная, толь­ко взды­ха­ет и мо­лит­ся но­чи на­про­лет. У нее на лбу бы­ла ям­ка от паль­чи­ков, от ча­сто­го крест­но­го зна­ме­ния. Кре­сти­лась она мед­лен­но, усерд­но, паль­чи­ки ис­ка­ли ям­ку...» Во вре­мя вой­ны мно­го бы­ло слу­ча­ев, ко­гда она от­ве­ча­ла при­хо­див­шим на их во­про­сы — жив или нет. Ко­му-то ска­жет — жив, жди­те. Ко­му-то — от­пе­вать и по­ми­нать.

Мож­но пред­по­ла­гать, что к Мат­роне при­ез­жа­ли и те, кто ис­кал ду­хов­но­го со­ве­та и ру­ко­вод­ства. О ма­туш­ке зна­ли мно­гие мос­ков­ские свя­щен­ни­ки, мо­на­хи Свя­то-Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой Лав­ры. По неве­до­мым судь­бам Бо­жи­им не ока­за­лось ря­дом с ма­туш­кой вни­ма­тель­но­го на­блю­да­те­ля и уче­ни­ка, спо­соб­но­го при­от­крыть за­ве­су над ее ду­хов­ным де­ла­ни­ем и на­пи­сать об этом в на­зи­да­ние по­том­кам.

Ча­сто ез­ди­ли к ней зем­ля­ки из ее род­ных мест, то­гда из всех окрест­ных де­ре­вень ей пи­са­ли за­пи­соч­ки, а она от­ве­ча­ла на них. При­ез­жа­ли к ней и за две­сти, и за три­ста ки­ло­мет­ров, а она зна­ла имя че­ло­ве­ка. Бы­ва­ли и моск­ви­чи, и при­ез­жие из дру­гих го­ро­дов, про­слы­шав­шие о про­зор­ли­вой ма­туш­ке. Лю­ди раз­но­го воз­рас­та: и мо­ло­дые, и ста­рые, и лю­ди сред­них лет. Ко­го-то она при­ни­ма­ла, а ко­го-то нет. С неко­то­ры­ми го­во­ри­ла прит­ча­ми, с дру­ги­ми — про­стым язы­ком.

Зи­на­и­да как-то по­жа­ло­ва­лась ма­туш­ке: «Ма­туш­ка, нер­вы...» А она: «Ка­кие нер­вы, вот ведь на войне и в тюрь­ме нет нер­вов... На­до вла­деть со­бой, тер­петь».

Ма­туш­ка на­став­ля­ла, что ле­чить­ся нуж­но обя­за­тель­но. Те­ло — до­мик, Бо­гом дан­ный, его нуж­но ре­мон­ти­ро­вать. Бог со­здал мир, тра­вы ле­чеб­ные, и пре­не­бре­гать этим нель­зя.

Сво­им близ­ким ма­туш­ка со­чув­ство­ва­ла: «Как мне вас жаль, до­жи­ве­те до по­след­них вре­мен. Жизнь бу­дет ху­же и ху­же. Тяж­кая. При­дет вре­мя, ко­гда пе­ред ва­ми по­ло­жат крест и хлеб, и ска­жут — вы­би­рай­те!» «Мы вы­бе­рем крест, — от­ве­ча­ли они, — а как же то­гда мож­но жить бу­дет?» — «А мы по­мо­лим­ся, возь­мем зе­мель­ки, ска­та­ем ша­ри­ки, по­мо­лим­ся Бо­гу, съе­дим и сы­ты бу­дем!» В дру­гой раз она го­во­ри­ла, под­бад­ри­вая в тя­же­лой си­ту­а­ции, что не на­до ни­че­го бо­ять­ся, как бы ни бы­ло страш­но. «Во­зят ди­тя в са­ноч­ках, и нет ни­ка­кой за­бо­ты! Гос­подь Сам все упра­вит!» Мат­ро­нуш­ка ча­сто по­вто­ря­ла: «Ес­ли на­род те­ря­ет ве­ру в Бо­га, то его по­сти­га­ют бед­ствия, а ес­ли не ка­ет­ся, то гибнет и ис­че­за­ет с ли­ца зем­ли. Сколь­ко на­ро­дов ис­чез­ло, а Рос­сия су­ще­ство­ва­ла и бу­дет су­ще­ство­вать. Мо­ли­тесь, про­си­те, кай­тесь! Гос­подь вас не оста­вит и со­хра­нит зем­лю на­шу!»

По­след­ний зем­ной при­ют Мат­ро­нуш­ка на­шла на под­мос­ков­ной стан­ции Сход­ня (ули­ца Кур­ган­ная, дом 23), где по­се­ли­лась у даль­ней род­ствен­ни­цы, по­ки­нув ком­на­ту в Ста­ро­ко­ню­шен­ном пе­ре­ул­ке. И сю­да то­же по­то­ком шли по­се­ти­те­ли и нес­ли свои скор­би. Лишь пе­ред са­мой кон­чи­ной ма­туш­ка, уже со­всем сла­бая, огра­ни­чи­ла при­ем. Но лю­ди все рав­но шли, и неко­то­рым она не мог­ла от­ка­зать в по­мо­щи.

Пре­став­ле­ние бла­жен­ной ста­ри­цы Мат­ро­ны

Го­во­рят, что о вре­ме­ни кон­чи­ны ей бы­ло от­кры­то Гос­по­дом за три дня, и она сде­ла­ла все необ­хо­ди­мые рас­по­ря­же­ния. Ма­туш­ка про­си­ла, чтобы ее от­пе­ли в церк­ви Ри­зо­по­ло­же­ния на Дон­ской ули­це. (В это вре­мя слу­жил там лю­би­мый при­хо­жа­на­ми свя­щен­ник Ни­ко­лай Го­луб­цов. Он знал и по­чи­тал бла­жен­ную Мат­ро­ну.) Она не ве­ле­ла при­но­сить на по­хо­ро­ны вен­ки и пласт­мас­со­вые цве­ты.

До по­след­них дней жиз­ни она ис­по­ве­до­ва­лась и при­ча­ща­лась у при­хо­див­ших к ней свя­щен­ни­ков. По сво­е­му сми­ре­нию она, как и обык­но­вен­ные греш­ные лю­ди, бо­я­лась смер­ти и не скры­ва­ла от близ­ких сво­е­го стра­ха. Пе­ред смер­тью при­шел ее ис­по­ве­до­вать свя­щен­ник, отец Ди­мит­рий, она очень вол­но­ва­лась, пра­виль­но ли сло­жи­ла руч­ки. Ба­тюш­ка спра­ши­ва­ет: «Да неуже­ли и вы бо­и­тесь смер­ти?» — «Бо­юсь».

2 мая 1952 го­да она по­чи­ла. 3 мая в Тро­и­це-Сер­ги­е­вой лав­ре на па­ни­хи­ду бы­ла по­да­на за­пис­ка о упо­ко­е­нии но­во­пре­став­лен­ной бла­жен­ной Мат­ро­ны. Сре­ди мно­же­ства дру­гих она при­влек­ла вни­ма­ние слу­жа­ще­го иеро­мо­на­ха. «Кто по­дал за­пис­ку? — взвол­но­ван­но спро­сил он, — Что, она умер­ла?» (Мно­гие на­сель­ни­ки лав­ры хо­ро­шо зна­ли и по­чи­та­ли Мат­ро­ну). Ста­руш­ка с до­че­рью, при­е­хав­шие из Моск­вы, под­твер­ди­ли: на­ка­нуне ма­туш­ка скон­ча­лась, и нын­че ве­че­ром гроб с те­лом бу­дет по­став­лен в мос­ков­ской церк­ви Ри­зо­по­ло­же­ния на Дон­ской. Так лавр­ские мо­на­хи узна­ли о кон­чине Мат­ро­ны и смог­ли при­е­хать на ее по­гре­бе­ние. По­сле от­пе­ва­ния, ко­то­рое со­вер­шил отец Ни­ко­лай Го­луб­цов, все при­сут­ству­ю­щие под­хо­ди­ли и при­кла­ды­ва­лись к ее ру­кам.

4 мая в Неде­лю жен-ми­ро­но­сиц при боль­шом сте­че­нии на­ро­да со­сто­я­лось по­гре­бе­ние бла­жен­ной Мат­ро­ны. По ее же­ла­нию она бы­ла по­гре­бе­на на Да­ни­лов­ском клад­би­ще, чтобы «слы­шать служ­бу» (там на­хо­дил­ся один из немно­гих дей­ству­ю­щих мос­ков­ских хра­мов). От­пе­ва­ние и по­гре­бе­ние бла­жен­ной бы­ли на­ча­лом ее про­слав­ле­ния в на­ро­де как угод­ни­цы Бо­жи­ей.

Бла­жен­ная пред­ска­зы­ва­ла: «По­сле мо­ей смер­ти на мо­гил­ку мою ма­ло бу­дет хо­дить лю­дей, толь­ко близ­кие, а ко­гда и они умрут, за­пу­сте­ет моя мо­гил­ка, раз­ве из­ред­ка кто при­дет... Но через мно­го лет лю­ди узна­ют про ме­ня и пой­дут тол­па­ми за по­мо­щью в сво­их го­ре­стях и с прось­ба­ми по­мо­лить­ся за них ко Гос­по­ду Бо­гу, и я всем бу­ду по­мо­гать и всех услы­шу».

Еще пе­ред смер­тью она ска­за­ла: «Все, все при­хо­ди­те ко мне и рас­ска­зы­вай­те, как жи­вой, о сво­их скор­бях, я бу­ду вас ви­деть, и слы­шать, и по­мо­гать вам». А еще ма­туш­ка го­во­ри­ла, что все, кто до­ве­рит се­бя и жизнь свою ее хо­да­тай­ству ко Гос­по­ду, спа­сут­ся. «Всех, кто об­ра­ща­ет­ся ко мне за по­мо­щью, я бу­ду встре­чать при их смер­ти, каж­до­го».

Бо­лее чем через трид­цать лет по­сле кон­чи­ны ма­туш­ки, ее мо­гил­ка на Да­ни­лов­ском клад­би­ще сде­ла­лась од­ним из свя­тых мест пра­во­слав­ной Моск­вы, ку­да при­ез­жа­ли лю­ди со всех кон­цов Рос­сии и из-за ру­бе­жа со сво­и­ми бе­да­ми и бо­лез­ня­ми.

Бла­жен­ная Мат­ро­на бы­ла пра­во­слав­ным че­ло­ве­ком в глу­бо­ком, тра­ди­ци­он­ном зна­че­нии это­го сло­ва. Со­стра­да­ние к лю­дям, иду­щее из пол­но­ты лю­бя­ще­го серд­ца, мо­лит­ва, крест­ное зна­ме­ние, вер­ность свя­тым уста­вам Пра­во­слав­ной Церк­ви — вот что бы­ло сре­до­то­чи­ем ее на­пря­жен­ной ду­хов­ной жиз­ни. При­ро­да ее по­дви­га сво­и­ми кор­ня­ми ухо­дит в мно­го­ве­ко­вые тра­ди­ции на­род­но­го бла­го­че­стия. По­это­му и по­мощь, ко­то­рую лю­ди по­лу­ча­ют, мо­лит­вен­но об­ра­ща­ясь к пра­вед­ни­це, при­но­сит ду­хов­ные пло­ды: лю­ди утвер­жда­ют­ся в пра­во­слав­ной ве­ре, во­цер­ков­ля­ют­ся внешне и внут­ренне, при­об­ща­ют­ся к по­все­днев­ной мо­лит­вен­ной жиз­ни.

Мат­ро­ну зна­ют де­сят­ки ты­сяч пра­во­слав­ных лю­дей. Мат­ро­нуш­ка — так лас­ко­во на­зы­ва­ют ее мно­гие. Она — так же, как при зем­ной сво­ей жиз­ни, по­мо­га­ет лю­дям. Это чув­ству­ют все те, кто с ве­рою и лю­бо­вью про­сит ее о за­ступ­ни­че­стве и хо­да­тай­стве пе­ред Гос­по­дом, к Ко­то­ро­му бла­жен­ная ста­ри­ца име­ет ве­ли­кое дерз­но­ве­ние.

Об­ре­те­ние мо­щей бла­жен­ной Мат­ро­ны

Ве­че­ром 8 мар­та 1998 го­да в Неде­лю Тор­же­ства Пра­во­сла­вия по бла­го­сло­ве­нию Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Мос­ков­ско­го и всея Ру­си Алек­сия II на Да­ни­лов­ском клад­би­ще в Москве бы­ли об­ре­те­ны чест­ные остан­ки по­движ­ни­цы бла­го­че­стия XX ве­ка бла­жен­ной ста­ри­цы Мат­ро­ны.

Ко­мис­сию по вскры­тию за­хо­ро­не­ния воз­гла­вил ар­хи­епи­скоп Ист­рин­ский Ар­се­ний. В пе­ре­не­се­нии чест­ных остан­ков ста­ри­цы Мат­ро­ны участ­во­ва­ли: на­мест­ник Но­воспас­ско­го мо­на­сты­ря епи­скоп Оре­хо­во-Зу­ев­ский Алек­сий, на­мест­ник Свя­то-Да­ни­ло­ва мо­на­сты­ря ар­хи­манд­рит Алек­сий с бра­ти­ей, на­сто­я­тель хра­ма во имя Мар­ти­на Ис­по­вед­ни­ка в Москве свя­щен­ник Алек­сандр Аб­ра­мов. В хра­ме в честь Со­ше­ствия Свя­то­го Ду­ха, что на Да­ни­лов­ском клад­би­ще, на­мест­ни­ком Свя­то-Да­ни­ло­ва мо­на­сты­ря ар­хи­манд­ри­том Алек­си­ем в со­слу­же­нии со­бо­ра кли­ри­ков бы­ла со­вер­ше­на за­упо­кой­ная ли­тия. Гроб с чест­ны­ми остан­ка­ми ста­ри­цы Мат­ро­ны был до­став­лен в Да­ни­лов мо­на­стырь и по­ме­щен в на­дврат­ном хра­ме во имя пре­по­доб­но­го Си­мео­на Столп­ни­ка.

У всех при­сут­ству­ю­щих при этом па­мят­ном со­бы­тии со­сто­я­ние ду­ха бы­ло по-осо­бен­но­му тор­же­ствен­ным и ра­дост­ным.

В ра­бо­те Ко­мис­сии по­ми­мо пред­ста­ви­те­лей Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви участ­во­ва­ли экс­перт по во­про­сам су­деб­но-ме­ди­цин­ской экс­пер­ти­зы, ан­тро­по­лог, док­тор ме­ди­цин­ских на­ук, про­фес­сор Звя­гин Вик­тор Ни­ко­ла­е­вич и ар­хео­лог, док­тор ис­то­ри­че­ских на­ук Та­ню­ко­вич Ан­дрей Ки­рил­ло­вич.

13 мар­та Ко­мис­сия за­кон­чи­ла ра­бо­ту. Бы­ло от­ме­че­но, что при осви­де­тель­ство­ва­нии остан­ков ста­ри­цы Мат­ро­ны об­на­ру­же­на вы­пук­лость в фор­ме кре­ста на гру­ди, о чем упо­ми­на­ет­ся в ее жиз­не­опи­са­нии.

В По­кров­ском хра­ме Свя­то-Да­ни­ло­ва мо­на­сты­ря на ана­лое бы­ла по­ло­же­на ча­сти­ца гро­ба бла­жен­ной Мат­ро­ны. Здесь в дни Ве­ли­ко­го по­ста слу­жи­лись па­ни­хи­ды о упо­ко­е­нии ра­бы Бо­жи­ей Мат­ро­ны.

Пе­ре­не­се­ние мо­щей бла­жен­ной ста­ри­цы Мат­ро­ны

30 ап­ре­ля 1998 го­да, по бла­го­сло­ве­нию Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Алек­сия II при тор­же­ствен­ном пе­нии тро­па­ря Пас­хи «Хри­стос вос­кре­се из мерт­вых...» бы­ло со­вер­ше­но пе­ре­не­се­ние чест­ных остан­ков бла­жен­ной Мат­ро­ны в храм Свя­тых От­цов Се­ми Все­лен­ских Со­бо­ров. Ве­че­ром бра­тия мо­на­сты­ря от­слу­жи­ли за­упо­кой­ное все­нощ­ное бде­ние.

1 мая 1998 го­да, в пят­ни­цу 2-й сед­ми­цы по Па­схе, на­ка­нуне 46-й го­дов­щи­ны пре­став­ле­ния бла­жен­ной Мат­ро­ны, Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию и па­ни­хи­ду в том же хра­ме со­вер­шил ар­хи­епи­скоп Ист­рин­ский Ар­се­ний. За бо­го­слу­же­ни­ем бы­ло мно­го мо­ля­щих­ся, хо­тя офи­ци­аль­но об этом со­бы­тии не объ­яв­ля­лось.

В тот же день гроб с чест­ны­ми остан­ка­ми бла­жен­ной Мат­ро­ны был пре­про­вож­ден в мос­ков­ский По­кров­ский жен­ский мо­на­стырь, что у Абель­ма­нов­ской за­ста­вы. Там его тор­же­ствен­но при ко­ло­коль­ном звоне встре­ти­ли игу­ме­ния Фе­о­фа­ния и сест­ры оби­те­ли.

Те­перь чест­ные остан­ки бла­жен­ной, по­чи­та­е­мые ве­ру­ю­щи­ми как свя­тые мо­щи, по­чи­ва­ют в этом мо­на­сты­ре, ку­да за по­мо­щью к этой по­движ­ни­це, как и при ее зем­ной жиз­ни, идут нескон­ча­е­мым по­то­ком лю­ди.

Ка­но­ни­за­ция свя­той пра­вед­ной бла­жен­ной Мат­ро­ны Мос­ков­ской

2 мая 1999 го­да, при слу­же­нии Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Алек­сия II со­сто­я­лось тор­же­ствен­ное при­чис­ле­ние ста­ри­цы Мат­ро­ны к ли­ку мест­но­чти­мых свя­тых. В пол­ночь в ниж­ней церк­ви По­кров­ско­го хра­ма бы­ла от­слу­же­на ран­няя ли­тур­гия, а за­тем со­вер­ше­на по­след­няя па­ни­хи­да по Мат­ро­нуш­ке. Боль­шин­ство бо­го­моль­цев так и оста­лось в мо­на­сты­ре до утра, чтобы участ­во­вать в тор­же­стве ее про­слав­ле­ния. На по­кло­не­ние ее свя­тым мо­щам на­род шел всю ночь, и к утру вы­стро­и­лась необо­зри­мая оче­редь.

Утром пат­ри­арх Алек­сий II с ам­во­на огла­сил акт о ка­но­ни­за­ции в ли­ке мест­но­чти­мых свя­тых бла­жен­ной Мат­ро­ны Мос­ков­ской (Ни­ко­но­вой Мат­ро­ны Ди­мит­ри­ев­ны, 1881 – 1952):

Акт о ка­но­ни­за­ции ста­ри­цы Мат­ро­ны

На­сто­я­щим опре­де­ля­ем:
1. При­чис­лить к ли­ку пра­вед­ных для мест­но­го цер­ков­но­го по­чи­та­ния в го­ро­де Москве и Мос­ков­ской епар­хии ста­ри­цу Мат­ро­ну Мос­ков­скую.
2. Чест­ные остан­ки бла­жен­ной Мат­ро­ны Мос­ков­ской, по­чи­ва­ю­щие в Свя­то—По­кров­ском став­ро­пи­ги­аль­ном мо­на­сты­ре го­ро­да Моск­вы, от­ныне име­но­вать свя­ты­ми мо­ща­ми и воз­да­вать им до­сто­долж­ное по­кло­не­ние.
3. Па­мять бла­жен­ной Мат­роне Мос­ков­ской со­вер­шать в день ее пре­став­ле­ния — 19 ап­ре­ля (2 мая).
4. Служ­бу но­во­про­слав­лен­ной бла­жен­ной Мат­роне Мос­ков­ской со­ста­вить осо­бую, а до вре­ме­ни со­став­ле­ния та­ко­вой от­прав­лять об­щую по чи­ну пра­вед­ной.
5. Пи­сать но­во­про­слав­лен­ной бла­жен­ной Мат­роне Мос­ков­ской ико­ну для по­кло­не­ния со­глас­но опре­де­ле­нию Седь­мо­го Все­лен­ско­го Со­бо­ра.
6. На­пе­ча­тать жи­тие бла­жен­ной Мат­ро­ны Мос­ков­ской для на­зи­да­ния в бла­го­че­стии чад цер­ков­ных.
7. На­сто­я­щее Опре­де­ле­ние На­ше до­ве­сти до све­де­ния кли­ри­ков и ве­ру­ю­щих пра­во­слав­ных при­хо­дов и оби­те­лей го­ро­да Моск­вы и Мос­ков­ской епар­хии.

Пат­ри­арх Мос­ков­ский и Всея Ру­си Алек­сий II 2 мая 1999 го­да.

Хор впер­вые за­пел тро­парь свя­той пра­вед­ной бла­жен­ной Мат­роне. За­тем Пер­во­свя­ти­тель со­вер­шил пер­вый мо­ле­бен у се­реб­ря­ной ра­ки с мо­ща­ми, ко­то­рая бы­ла уста­нов­ле­на в ниж­ней церк­ви По­кров­ско­го хра­ма. По­сле это­го па­мят­но­го дня в мо­на­сты­ре еже­днев­но по за­вер­ше­нии ли­тур­гии со­вер­ша­ет­ся мо­ле­бен с ака­фи­стом пе­ред ра­кой с чест­ны­ми мо­ща­ми но­во­про­слав­лен­ной бла­жен­ной ста­ри­цы Мат­ро­ны.

Источник: Сайт Покровского ставропигиального женского монастыря

См. также: Блаженная Матрона (Московская). С. Девятова