1 ИЮНЯ ПЯТНИЦА Седмица 1-я по Пятидесятнице. Всех святых. Троицкая седмица Поста нет. Глас 7-й

1 ИЮНЯ  2018 года в Богородице-Рождественском храме района Аблакетка состоялось Утреннее Богослужение посвященное в честь и  память

Сщмчч. Патри́кия, епископа Прусского, и с ним трех пресвитеров: Ака́кия, Мена́ндра и Полие́на (ок. 100);прп. Корни́лия, чудотворца Комельского (1537); блгв. вел. кн. Дими́трия Донского (1389).

Прп. Корни́лия, игумена Палеостровского, Олонецкого (ок. 1420); блгв. кн. Иоа́нна Угличского, в иночестве Игна́тия, Вологодского (1523); прп. Се́ргия Шухтомского (Шухтовского) (1609); мч. Калу́фа Египтянина (284–303); прп. Иоа́нна, епископа Готфского (790).

Сщмчч. Матфи́я Вознесенского (1919), Ви́ктора Каракулина, пресвитеров (1937), Ону́фрия (Гагалюка), архиепископа Курского, Анто́ния (Панкеева), епископа Белгородского, Митрофа́на Вильгельмского, Алекса́ндра Ерошова, Михаила Дейнеки, Ипполи́та Красновского, Николая Садовского, Васи́лия Иванова, Николая Кулакова, Максима Богданова, Алекса́ндра Саульского, Павла Брянцева, Павла Попова, Гео́ргия Богоявленского, пресвитеров (1938) и мч. Михаила Вознесенского (1938); прмч. Валенти́на (Лукьянова), иеромонаха (1940).

Бла­го­вер­ный ве­ли­кий князь Мос­ков­ский Ди­мит­рий, про­зван­ный Дон­ским, ро­дил­ся в 1350 го­ду.

О дет­стве бу­ду­ще­го ве­ли­ко­го кня­зя сы­на Иоан­на Крас­но­го и ве­ли­кой кня­ги­ни Алек­сан­дры из­вест­но со­всем немно­го. «Вос­пи­тан же был он в бла­го­че­стии и сла­ве, с на­став­ле­ни­я­ми ду­ше­по­лез­ны­ми, – го­во­рит­ся в «Сло­ве о жи­тии» Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча, – и с мла­ден­че­ских лет воз­лю­бил Бо­га. Еще юн был он го­да­ми, но ду­хов­ным пре­да­вал­ся де­лам, празд­ных бе­сед не вел, непри­стой­ных слов не лю­бил и зло­нрав­ных лю­дей из­бе­гал, а с доб­ро­де­тель­ны­ми все­гда бе­се­до­вал».

Дет­ство свя­то­го Ди­мит­рия про­шло под непо­сред­ствен­ным вли­я­ни­ем свя­то­го мит­ро­по­ли­та Алек­сия, быв­ше­го дру­гом и со­вет­ни­ком от­цу Ди­мит­рия, Иоан­ну Иоан­но­ви­чу.

1359 год. Ве­ли­кий князь Иоанн Иоан­но­вич, крот­кий брат Си­мео­на Гор­до­го, по­сле ше­сти лет кня­же­ния пре­ста­вил­ся в схи­ме на 33-м го­ду от рож­де­ния. Оста­лись сы­но­вья: 10-лет­ний Ди­мит­рий, млад­ший Иоанн, ше­сти­лет­ний пле­мян­ник Вла­ди­мир (в бу­ду­щем – ге­рой Ку­ли­ков­ской бит­вы, за­слу­жив­ший на­име­но­ва­ние Храб­ро­го). По­на­ча­лу роль свя­ти­те­ля в го­судар­ствен­ной де­я­тель­но­сти сво­ди­лась к ду­хов­ной под­держ­ке пер­во­го сре­ди рус­ских кня­зей, но по­сле смер­ти Иоан­на Иоан­но­ви­ча мит­ро­по­лит ста­но­вит­ся фак­ти­че­ски гла­вой рус­ских кня­жеств. На него, воз­гла­вив­ше­го Бо­яр­скую ду­му, ло­жит­ся от­вет­ствен­ность за весь ход по­ли­ти­че­ских дел на Ру­си. Де­вя­ти­лет­не­му Ди­мит­рию он на дол­гое вре­мя за­ме­ня­ет от­ца, до са­мой смер­ти в 1378 го­ду. Свя­ти­тель – один из бли­жай­ших лю­дей в ве­ли­ко­кня­же­ском до­ме. Его вос­пи­та­тель­ное воз­дей­ствие раз­ви­ло соб­ствен­ные вы­со­кие ка­че­ства Ди­мит­рия; этот об­лик юно­го кня­зя и был уве­ко­ве­чен древним опи­са­те­лем его жи­тия. С са­мо­го на­ча­ла жиз­ни ве­ли­кий князь был при­об­щен к сре­де рус­ско­го по­движ­ни­че­ства, пре­бы­вал в ат­мо­сфе­ре, ко­то­рую со­зда­вал во­круг се­бя пре­по­доб­ный Сер­гий.

С ран­них лет ве­ли­кий князь дол­жен был учить­ся тер­пе­нию и му­же­ству, пре­одоле­вать се­бя, гля­деть в ли­цо смер­тель­ной опас­но­сти, дей­ство­вать в об­ста­нов­ке со­вер­шен­но неве­до­мой.

По­сле кон­чи­ны его от­ца Иоан­на Иоан­но­ви­ча в 1359 го­ду ве­ли­ко­кня­же­ский ти­тул от­хо­дит от Моск­вы: ма­ло­лет­не­му кня­зю Мос­ков­ско­му Ор­да пред­по­чла Суз­даль­ско­го Ди­мит­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча, му­жа зре­ло­го.

В Ор­де так­же то­гда ца­ри­ли меж­до­усо­бия, и сре­ди этих смут зло­счаст­ные рус­ские кня­зья жи­ли в Ор­де, до­би­ва­ясь ве­ли­ко­кня­же­ско­го пре­сто­ла. В 1359 (или 1361, по дру­гим пред­по­ло­же­ни­ям) го­ду ма­ло­лет­ний Ди­мит­рий вы­нуж­ден был пред­при­нять пу­те­ше­ствие в Ор­ду, это бы­ло свя­за­но с дву­мя сов­пав­ши­ми со­бы­ти­я­ми – кон­чи­ной рус­ско­го ве­ли­ко­го кня­зя и оче­ред­ной пе­ре­ме­ной на хан­ском пре­сто­ле. По­езд­ка от­ро­ка Ди­мит­рия в Ор­ду – все это со­зна­ва­ли – по-преж­не­му со­про­вож­да­лась смер­тель­ной опас­но­стью. Но она бы­ла и крайне по­лез­ной ему, бу­ду­ще­му гла­ве го­су­дар­ства, ви­ди­мо, об этом ду­мал свя­ти­тель Алек­сий, бла­го­сло­вив­ший Ди­мит­рия на нее. Он дол­жен был соб­ствен­ны­ми гла­за­ми уви­деть по­ло­же­ние дел: со­при­кос­нуть­ся с вра­гом, уже бо­лее ве­ка му­чив­шим род­ную зем­лю, с ко­то­рым на­до бы­ло уметь го­во­рить, а так­же, про­плыв по трем рус­ским ре­кам, обо­зреть Рус­скую зем­лю, ко­то­рой ему над­ле­жа­ло пра­вить. Но в 1362 го­ду в ре­зуль­та­те оче­ред­но­го пе­ре­во­ро­та в Ор­де при­шел к вла­сти хан Аму­рат. Со­чтя дей­ствия сво­их пред­ше­ствен­ни­ков без­за­кон­ны­ми, он на­пра­вил ве­ли­ко­кня­же­ский яр­лык с по­слом в Моск­ву. Суз­даль­ский князь не мог с этим сми­рить­ся. Со сво­и­ми вой­ска­ми он за­нял Пе­ре­я­с­лавль, не же­лая про­пу­стить Ди­мит­рия Мос­ков­ско­го во Вла­ди­мир, ку­да тот, со­про­вож­да­е­мый сво­ею ра­тью, шел вен­чать­ся на ве­ли­кое кня­же­ство. Над­ле­жа­ло ре­шить спор ору­жи­ем. Три­на­дца­ти­лет­ний Ди­мит­рий Иоан­но­вич вы­сту­пил в свой пер­вый по­ход. Уви­дев пол­ки Моск­вы, Суз­даль­ский князь в стра­хе бе­жал и за­тво­рил­ся в Суз­да­ле; Ди­мит­рий же, до­стиг­нув Вла­ди­ми­ра, про­шел здесь через древ­ний об­ряд во­кня­же­ния.

Здесь впер­вые от­ме­тим чер­ту уме­рен­но­сти и ми­ро­лю­бия в юном кня­зе Ди­мит­рии. Он оста­вил сво­е­го со­пер­ни­ка Ди­мит­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча мир­но кня­жить в его род­ном уде­ле – Суз­даль­ском, хо­тя осто­рож­нее бы­ло бы со­всем ли­шить то­го вся­кой вла­сти и си­лы... И в са­мом де­ле, Суз­даль­ский князь, за­ис­кав в хане Аму­ра­те, опять, по­чти немед­лен­но, за­нял Вла­ди­мир. Опять по­ход, опять из­гна­ние со­пер­ни­ка из ве­ли­ко­кня­же­ской сто­ли­цы... Ди­мит­рий Иоан­но­вич оса­жда­ет Суз­даль, но сно­ва, вер­ный сво­е­му неиз­мен­но­му ми­ро­лю­бию, ща­дит Суз­даль­ско­го кня­зя, остав­ля­ет его на удель­ном кня­же­нии и толь­ко бе­рет с него при­ся­гу в вер­но­сти.

Ве­ли­кий князь-от­рок по­сти­гал на­у­ку мос­ков­ской по­ли­ти­ки, за­клю­чав­шу­ю­ся в со­че­та­нии си­лы и ми­ло­сер­дия. Под ру­ко­вод­ством мит­ро­по­ли­та князь по­сте­пен­но при­об­ре­тал ту осо­бую муд­рость го­судар­ствен­но­го пра­ви­те­ля, ко­то­рую совре­мен­ни­ки свя­зы­ва­ли с его лич­но­стью. Утвер­див­шись в ве­ли­ко­кня­же­ском до­сто­ин­стве, Ди­мит­рий уже на за­ре сво­е­го прав­ле­ния на­чи­на­ет ра­бо­ту по объ­еди­не­нию Мос­ков­ской зем­ли. Москва воз­вы­ша­лась. Она укре­пи­ла со­юз и с Суз­да­лем, за­вер­шив­ший­ся в 1366 го­ду бра­ком ве­ли­ко­го кня­зя Ди­мит­рия и суз­даль­ской княж­ны Ев­до­кии Ди­мит­ри­ев­ны.

Тем не ме­нее по­сто­ян­ная труд­ность по­ло­же­ния ве­ли­ко­го кня­зя Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча со­сто­я­ла в том, что прак­ти­че­ски на про­тя­же­нии всей жиз­ни ему при­хо­ди­лось ве­сти непре­кра­ща­ю­щи­е­ся вой­ны с мно­го­чис­лен­ны­ми вра­га­ми. Кро­ме по­сто­ян­но­го про­ти­во­сто­я­ния Ру­си дер­жав внеш­них – Ор­ды и Лит­вы, ве­ли­кий князь дол­жен был неусып­но пом­нить о про­тив­ни­ках внут­ри­рус­ских, силь­ней­ши­ми из ко­то­рых бы­ли кня­же­ства Ни­же­го­род­ское, Ря­зан­ское и осо­бен­но Твер­ское.

1368 год был озна­ме­но­ван кон­цом со­ро­ка­лет­не­го от­но­си­тель­но­го спо­кой­ствия на Ру­си: через Рус­скую зем­лю к Москве шли вой­ска Оль­гер­да Ли­тов­ско­го, всё уни­что­жая на сво­ем пу­ти. Ве­ли­кий князь, мит­ро­по­лит Алек­сий, князь Вла­ди­мир Ан­дре­евич, дво­ю­род­ный брат Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча, за­тво­ри­лись в Москве. Оль­герд на­чал оса­ду, но вид ка­мен­но­го крем­ля сму­тил его; за но­вы­ми по­строй­ка­ми про­смат­ри­ва­лась уве­рен­ность в сво­их си­лах и в сво­ем пра­ве, со­сре­до­то­чен­ная мощь; и, по­сто­яв в ви­ду Моск­вы три дня, Оль­герд снял оса­ду и ушел в Лит­ву. Страш­ным на­ше­стви­ем ли­тов­цев Мос­ков­ская зем­ля бы­ла опу­сто­ше­на. Но Ди­мит­рий Иоан­но­вич во­все не со­би­рал­ся от­ка­зы­вать­ся от сво­ей ши­ро­кой объ­еди­ни­тель­ной по­ли­ти­ки. В ве­че­вые рес­пуб­ли­ки Нов­го­род и Псков был по­слан – ра­ди за­клю­че­ния со­ю­за с ни­ми – бли­жай­ший друг, князь Вла­ди­мир Ан­дре­евич; за под­держ­ку Лит­вы по­нес­ли на­ка­за­ние кня­зья Смо­лен­ский и Брян­ский. Мит­ро­по­лит Алек­сий от­лу­чил от Церк­ви кня­зей Ми­ха­и­ла Твер­ско­го и Свя­то­сла­ва Смо­лен­ско­го. Чи­тая ис­то­рию, не успе­ва­ешь сле­дить за гро­зо­вы­ми ту­ча­ми, то и де­ло на­ле­та­ю­щи­ми в эту эпо­ху на стой­кое Мос­ков­ское кня­же­ство и его вла­сти­те­ля.

В 1371 го­ду Твер­ской князь Ми­ха­ил от­пра­вил­ся к Ма­маю про­сить яр­лы­ка для се­бя. Ма­май, ко­то­рый уже дав­но на­блю­дал за дей­стви­я­ми Мос­ков­ско­го кня­зя Ди­мит­рия, дав­но не вы­пла­чи­вав­ше­го ему да­ни, охот­но дал яр­лык Ми­ха­и­лу. В Моск­ву же был на­прав­лен по­сол Са­ры-хо­жа с оскор­би­тель­ным при­гла­ше­ни­ем Ди­мит­рию Иоан­но­ви­чу во Вла­ди­мир на вен­ча­ние Ми­ха­и­ла. И здесь ве­ли­кий князь по­сту­пил как сво­бод­ный че­ло­век, ис­тин­ный хо­зя­ин по­ло­же­ния: «К яр­лы­ку не еду, а в зем­лю на кня­же­ние Вла­ди­мир­ское не пу­щу, а те­бе по­слу, путь чист». Глав­ным в этом по­ступ­ке бы­ло непо­ви­но­ве­ние Ор­де – и в де­ле весь­ма важ­ном. Ди­мит­рий Иоан­но­вич дей­стви­тель­но пе­ре­крыл путь Ми­ха­и­лу во Вла­ди­мир, вве­дя свои вой­ска в Пе­ре­я­с­лавль: ор­дын­ский же по­сол, при­быв­ший в Моск­ву, был встре­чен ве­ли­ким кня­зем пре­крас­но. За­доб­рен­ный, Са­ры-хо­жа в Ор­де по­хо­да­тай­ство­вал за Мос­ков­ско­го кня­зя, чем в ка­кой-то ме­ре под­го­то­вил и даль­ней­ший его успех.

Вско­ре, в этом же го­ду, Ди­мит­рий Иоан­но­вич от­пра­вил­ся в Ор­ду, чтобы пре­кра­тить про­ис­ки Ми­ха­и­ла; на этот по­сту­пок – как и на про­чие свои важ­ные по­ли­ти­че­ские дей­ствия – ве­ли­кий князь имел бла­го­сло­ве­ние мит­ро­по­ли­та Алек­сия. Прак­ти­че­ски ни од­но­го зна­чи­тель­но­го го­судар­ствен­но­го ре­ше­ния ве­ли­кий князь не при­нял без бла­го­сло­ве­ния Церк­ви. Три фигу­ры, об­ле­чен­ные ду­хов­ным са­ном, ока­за­лись клю­че­вы­ми для его жиз­нен­но­го пу­ти: это свя­ти­тель Алек­сий, пре­по­доб­ный Сер­гий и Фе­о­дор Си­мо­нов­ский, впо­след­ствии ар­хи­епи­скоп Ро­стов­ский; каж­дый имел осо­бен­ное вли­я­ние на ве­ли­ко­го кня­зя. Ру­ко­вод­ство мит­ро­по­ли­та Алек­сия, про­дол­жав­ше­е­ся вплоть до его смер­ти в 1378 го­ду, со­от­вет­ствен­но са­мой лич­но­сти свя­ти­те­ля, име­ло жиз­нен­но-прак­ти­че­ский ха­рак­тер, бы­ло для Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча шко­лой не толь­ко ду­хов­ной жиз­ни, но и управ­ле­ния стра­ной. Ве­ли­кий князь вер­нул­ся в Моск­ву с нуж­ным яр­лы­ком. Ми­ха­и­лу же от Ма­мая при­шло по­сла­ние, в ко­то­ром со­дер­жа­лось от­ри­ца­ние пра­ва на ве­ли­кое кня­же­ние.

Де­ло воз­вы­ше­ния Моск­вы тре­бо­ва­ло ре­ше­ния и за­дач со­зи­да­тель­ных, устро­е­ния соб­ствен­но­го до­ма – с это­го на­чи­нал дав­нее об­ще­го­судар­ствен­ное де­ло ве­ли­кий князь. В ос­но­ве жиз­нен­но­го укла­да ве­ли­ко­кня­же­ско­го до­ма на­хо­дил­ся ис­тин­но хри­сти­ан­ский брак. Се­мей­ная жизнь ве­ли­ко­кня­же­ской че­ты про­хо­ди­ла под ду­хов­ным ру­ко­вод­ством свя­ти­те­ля Алек­сия, поз­же – Фе­о­до­ра Си­мо­нов­ско­го. Ока­зы­вал на нее вли­я­ние и пре­по­доб­ный Сер­гий: из две­на­дца­ти де­тей Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча и Ев­до­кии Ди­мит­ри­ев­ны двое сы­но­вей бы­ли кре­ще­ны Тро­иц­ким игу­ме­ном.

В ка­че­стве же ос­нов­ной лич­ной чер­ты ве­ли­ко­го кня­зя ав­тор «Сло­ва о жи­тии...» на­зы­ва­ет необык­но­вен­ную лю­бовь к Бо­гу. Од­но из имен, ко­то­рым на­де­ля­ет древ­ний книж­ник Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча в по­хва­лу ему – «С Бо­гом все тво­ря­щий и за Него бо­рю­щий­ся». «Цар­ским са­ном об­ле­чен­ный, жил он по-ан­гель­ски, по­стил­ся и сно­ва вста­вал на мо­лит­ву и в та­кой бла­го­сти все­гда пре­бы­вал. Тлен­ное те­ло имея, жил он жиз­нью бес­плот­ных». «Зем­лею Рус­скою управ­ляя и на пре­сто­ле си­дя, он в ду­ше об от­шель­ни­че­стве по­мыш­лял, цар­скую баг­ря­ни­цу и цар­ский ве­нец но­сил, а в мо­на­ше­ские ри­зы вся­кий день об­ле­кать­ся же­лал. Все­гда по­че­сти и сла­ву от все­го ми­ра при­ни­мал, а Крест Хри­стов на пле­чах но­сил. Бо­же­ствен­ные дни по­ста в чи­сто­те хра­нил и каж­дое вос­кре­се­нье Свя­тых Та­инств при­об­щал­ся. С чи­стей­шей ду­шой пе­ред Бо­гом хо­тел он пред­стать; по­ис­ти­не зем­ной явил­ся Ан­гел и небес­ный че­ло­век».

С лиш­ком пол­то­рас­та лет то­ми­лась мно­го­стра­даль­ная Русь под тя­же­лым игом та­тар­ским. И вот, на­ко­нец, при­з­рел Гос­подь Бог на моль­бы Ру­си Пра­во­слав­ной – при­бли­жал­ся час осво­бож­де­ния. На­род, сто лет при­вык­ший дро­жать при од­ном име­ни та­та­ри­на, со­брал­ся на­ко­нец с ду­хом, встал му­же­ствен­но на по­ра­бо­ти­те­лей. Как мог­ло это слу­чить­ся? От­ку­да взя­лись, как вос­пи­та­лись лю­ди, от­ва­жив­ши­е­ся на та­кое де­ло, о ко­то­ром бо­я­лись и ду­мать их де­ды?.. Мы зна­ем од­но, что пре­по­доб­ный Сер­гий бла­го­сло­вил на этот по­двиг глав­но­го во­ждя рус­ско­го опол­че­ния, и этот мо­ло­дой вождь был че­ло­век по­ко­ле­ния, воз­му­жав­ше­го под его бла­го­дат­ным вос­пи­та­ни­ем.

В 1370-е го­ды вклю­чил­ся ве­ли­кий князь Ди­мит­рий Иоан­но­вич в борь­бу с Зо­ло­той Ор­дой. Это дви­же­ние, вдох­нов­ля­е­мое Рус­ской Цер­ко­вью, ши­ро­ко раз­ви­ва­лось сре­ди по­ра­бо­щен­но­го на­ро­да.

В 1376 го­ду со­сто­ял­ся по­ход на Волж­скую Бол­га­рию. Рус­ские оса­ди­ли бол­гар и, несмот­ря на на­ли­чие у го­ро­да пу­шек – неви­дан­но­го по то­му вре­ме­ни ору­жия, – вы­ну­ди­ли его к сда­че. Это был зна­чи­тель­ный успех Моск­вы, ее пер­вая на­сту­па­тель­ная по­бе­да в борь­бе с та­та­ра­ми.

В 1378 го­ду Ма­май по­слал на Русь боль­шое вой­ско, во гла­ве ко­то­ро­го сто­ял во­е­во­да Бе­гич; в июле та­та­ры вторг­лись в ря­зан­ские зем­ли. По­ход этот имел це­лью не толь­ко ограб­ле­ние Ря­зан­ско­го кня­же­ства, но, су­дя по раз­ме­рам обо­зов, Бе­гич не ис­клю­чал воз­мож­но­сти дой­ти и до са­мой Моск­вы. На­встре­чу вра­гу вы­сту­пил Ди­мит­рий Иоан­но­вич, пол­ки ко­то­ро­го раз­би­ли та­тар.

Вы­иг­ран­ная бит­ва на ре­ке Во­же бы­ла ге­не­раль­ной ре­пе­ти­ци­ей сра­же­ния на Ку­ли­ко­вом по­ле. При­бли­жал­ся гроз­ный 1380 год. На­прас­но ве­ли­кий князь Ди­мит­рий Иоан­но­вич пы­тал­ся уми­ло­сти­вить ха­на да­ра­ми и по­кор­но­стью: Ма­май и слы­шать не хо­тел о по­ща­де. Как ни тя­же­ло бы­ло ве­ли­ко­му кня­зю по­сле недав­них во­ин с ли­тов­ца­ми и дру­ги­ми бес­по­кой­ны­ми со­се­дя­ми сно­ва го­то­вить­ся к войне, а де­лать бы­ло нече­го: та­тар­ские пол­чи­ща на­дви­га­лись, по­доб­но гро­зо­вой ту­че, к пре­де­лам то­гдаш­ней Рос­сии.

Го­то­вясь вы­сту­пить в по­ход, ве­ли­кий князь Ди­мит­рий Иоан­но­вич счел пер­вым дол­гом по­се­тить оби­тель Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, чтобы там по­кло­нить­ся Еди­но­му Бо­гу, в Тро­и­це сла­ви­мо­му, и при­нять на­пут­ствен­ное бла­го­сло­ве­ние от пре­по­доб­но­го игу­ме­на Сер­гия. Он при­гла­сил с со­бой бра­та Вла­ди­ми­ра Ан­дре­еви­ча, всех быв­ших то­гда в Москве пра­во­слав­ных кня­зей и во­е­вод рус­ских с от­бор­ной дру­жи­ной во­ин­ской, и по­сле дня Успе­ния вы­ехал из Моск­вы. На дру­гой день они при­бы­ли в Тро­иц­кую оби­тель. Воз­дав здесь свое сми­рен­ное по­кло­не­ние Гос­по­ду Сил, ве­ли­кий князь ска­зал свя­то­му игу­ме­ну: «Ты уже зна­ешь, от­че, ка­кое ве­ли­кое го­ре со­кру­ша­ет ме­ня, да и не ме­ня од­но­го, а всех пра­во­слав­ных: ор­дын­ский князь Ма­май дви­нул всю ор­ду без­бож­ных та­тар. И вот они идут на мою от­чиз­ну, на Рус­скую зем­лю, разо­рять свя­тые церк­ви и гу­бить хри­сти­ан­ский на­род... По­мо­лись же, от­че, чтобы Бог из­ба­вил нас от этой бе­ды!».

Свя­той ста­рец успо­ко­ил ве­ли­ко­го кня­зя на­деж­дой на Бо­га: «Гос­подь Бог те­бе по­мощ­ник; еще не при­спе­ло вре­мя те­бе са­мо­му но­сить ве­нец этой по­бе­ды с веч­ным сном; но мно­гим, без чис­ла мно­гим со­труд­ни­кам тво­им пле­тут­ся вен­цы му­че­ни­че­ские с веч­ной па­мя­тью». И, осе­няя пре­кло­нив­ше­го­ся пе­ред ним ве­ли­ко­го кня­зя свя­тым кре­стом, бо­го­нос­ный Сер­гий во­оду­шев­лен­но про­из­нес: «Иди, гос­по­дине, небо­яз­нен­но, Гос­подь по­мо­жет те­бе на без­бож­ных вра­гов!» А за­тем, по­ни­зив го­лос, ска­зал ти­хо од­но­му ве­ли­ко­му кня­зю: «По­бе­ди­ши вра­ги твоя»... С сер­деч­ным уми­ле­ни­ем вни­мал ве­ли­кий князь про­ро­че­ско­му сло­ву свя­то­го игу­ме­на: он про­сле­зил­ся от ду­шев­но­го вол­не­ния и стал про­сить се­бе у пре­по­доб­но­го осо­бо­го да­ра в бла­го­сло­ве­ние сво­е­му во­ин­ству и как бы в за­лог обе­щан­ной ему ми­ло­сти Бо­жи­ей.

В то вре­мя в оби­те­ли Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы в чис­ле бра­тии, под­ви­зав­шей­ся под ру­ко­вод­ством Сер­гия про­тив вра­гов неви­ди­мых, бы­ли два ино­ка-бо­яри­на: Алек­сандр Пе­ре­свет, быв­ший бо­ярин брян­ский, и Ан­дрей Ос­ля­бя, быв­ший бо­ярин лю­бец­кий. Их му­же­ство, храб­рость и ис­кус­ство во­ин­ское бы­ли еще у всех в све­жей па­мя­ти: до при­ня­тия мо­на­ше­ства оба они сла­ви­лись как доб­лест­ные во­и­ны, храб­рые бо­га­ты­ри и лю­ди очень опыт­ные в во­ен­ном де­ле. Вот этих-то ино­ков-бо­га­ты­рей и про­сил се­бе в свои пол­ки ве­ли­кий князь у пре­по­доб­но­го Сер­гия: он на­де­ял­ся, что эти лю­ди, по­свя­тив­шие се­бя все­це­ло Бо­гу, сво­им му­же­ством мо­гут слу­жить при­ме­ром для его во­ин­ства и тем са­мым со­слу­жат ему ве­ли­кую служ­бу. И пре­по­доб­ный Сер­гий не за­ду­мал­ся ис­пол­нить прось­бу ве­ли­ко­го кня­зя, на ве­ре ос­но­ван­ную. Он тот­час же по­ве­лел Пе­ре­све­ту и Ос­ля­бе вза­мен лат и шле­мов воз­ло­жить на се­бя схи­мы, укра­шен­ные изо­бра­же­ни­ем Кре­ста Хри­сто­ва: «Вот вам, де­ти мои, ору­жие нетлен­ное», – го­во­рил при сем пре­по­доб­ный.

Бла­го­сло­вив кре­стом и окро­пив еще раз освя­щен­ной во­дой ве­ли­ко­го кня­зя, сво­их ино­ков-ви­тя­зей и всю дру­жи­ну кня­же­скую, пре­по­доб­ный Сер­гий ска­зал ве­ли­ко­му кня­зю: «Гос­подь Бог да бу­дет твой по­мощ­ник и за­ступ­ник: Он по­бе­дит и низ­ло­жит су­по­ста­тов тво­их и про­сла­вит те­бя!» Тро­ну­тый до глу­би­ны ду­ши про­ро­че­ски­ми ре­ча­ми стар­ца, ве­ли­кий князь от­ве­чал ему: «Ес­ли Гос­подь и Пре­свя­тая Ма­терь Его по­шлет мне по­мощь про­ти­ву вра­га, то я по­строю мо­на­стырь во имя Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы».

Меж­ду тем быст­ро про­нес­лась по ли­цу Рус­ской зем­ли мол­ва о том, что ве­ли­кий князь хо­дил к Тро­и­це и по­лу­чил бла­го­сло­ве­ние и обод­ре­ние на брань с Ма­ма­ем от ве­ли­ко­го стар­ца, Ра­до­неж­ско­го пу­стын­ни­ка. Свет­лый луч на­деж­ды блес­нул в серд­цах рус­ских лю­дей, а те, ко­то­рые го­то­вы бы­ли стать про­ти­ву ве­ли­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го за­од­но с Ма­ма­ем, по­ко­ле­ба­лись. Та­ков был ста­рый Ря­зан­ский князь Олег. Он уже го­то­вил­ся со­еди­нить­ся с Ма­ма­ем, чтобы по­жи­вить­ся на счет Мос­ков­ско­го кня­зя, со сто­ро­ны ко­е­го не ожи­дал боль­шо­го со­про­тив­ле­ния та­ко­му силь­но­му вра­гу. Но, по­лу­чив из­ве­стие, что мос­ков­ские си­лы уже пе­ре­пра­ви­лись через Оку, что инок-по­движ­ник по име­ни Сер­гий бла­го­сло­вил Мос­ков­ско­го кня­зя ид­ти про­тив Ма­мая, князь Олег очень встре­во­жил­ся. Так вы­со­ко ста­ви­ли бла­го­сло­ве­ние пре­по­доб­но­го Сер­гия да­же са­ми вра­ги Мос­ков­ско­го кня­зя. Бла­го­сло­ве­ние свя­то­го стар­ца да­же в их гла­зах счи­та­лось уже до­ста­точ­ным ру­ча­тель­ством по­бе­ды ве­ли­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го. И Олег от­ло­жил вся­кую мысль ид­ти на по­мощь та­та­рам про­тив мос­ков­ских пол­ков.

Как раз пе­ред вы­ступ­ле­ни­ем ве­ли­ко­го кня­зя про­тив та­тар про­изо­шло Бо­же­ствен­ное зна­ме­ние – чу­дес­ное со­бы­тие: во Вла­ди­ми­ре бы­ли от­кры­ты мо­щи бла­го­вер­но­го кня­зя Алек­сандра Нев­ско­го, пра­де­да Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча. Инок-по­но­марь той церк­ви, где на­хо­ди­лась гроб­ни­ца кня­зя, но­чью спав­ший на па­пер­ти, вне­зап­но уви­дел, что све­чи, сто­я­щие пе­ред ико­на­ми, са­ми со­бой за­го­ре­лись, и к гро­бу по­до­шли два стар­ца, вы­шед­шие из ал­та­ря. Об­ра­тив­шись к ле­жа­ще­му там кня­зю, они воз­зва­ли к нему, по­нуж­дая встать и вый­ти на по­мощь пра­вну­ку, иду­ще­му на бой с ино­пле­мен­ни­ка­ми. Князь встал и вме­сте со стар­ца­ми сде­лал­ся неви­ди­мым. На­ут­ро гроб был вы­ко­пан, и бы­ли об­на­ру­же­ны нетлен­ные мо­щи. Ви­ди­мо, об этом со­бы­тии Ди­мит­рий Иоан­но­вич узнал еще до бит­вы; оно бы­ло до­сто­вер­ным сви­де­тель­ством незри­мой по­мо­щи ему со сто­ро­ны его ве­ли­ко­го пред­ка.

8 сен­тяб­ря 1380 го­да с ран­не­го утра они ста­ли в бо­е­вой по­ря­док меж­ду рек До­на и Непряд­вы, го­то­вые встре­тить без­бож­но­го вра­га. В это са­мое вре­мя яв­ля­ет­ся пе­ред ве­ли­ким кня­зем инок Нек­та­рий, по­слан­ный с дру­ги­ми бра­ти­я­ми от пре­по­доб­но­го Сер­гия, неся мир и бла­го­сло­ве­ние ему и все­му хри­сто­лю­би­во­му его во­ин­ству. Свя­той ста­рец про­ви­дел ду­хом нуж­ду еще раз укре­пить му­же­ство ве­ли­ко­го кня­зя пе­ред са­мой бит­вой и при­слал ему в бла­го­сло­ве­ние Бо­го­ро­дич­ную просфо­ру и свое­руч­ную гра­мот­ку, ко­нец ко­то­рой со­хра­ни­ла для потом­ства од­на из на­ших ле­то­пи­сей. Гра­мот­ка эта, уве­ще­вая ве­ли­ко­го кня­зя сра­жать­ся му­же­ствен­но за де­ло Бо­жие и пре­бы­вать в несо­мнен­ном упо­ва­нии, что Бог увен­ча­ет их де­ло счаст­ли­вым успе­хом, окан­чи­ва­лась сле­ду­ю­щим из­ре­че­ни­ем: «Чтобы ты, гос­по­дине, та­ки по­шел, а по­мо­жет ти Бог и Тро­и­ца».

Быст­ро раз­нес­лась по пол­кам весть о по­слан­цах Сер­ги­е­вых, в ли­це их ве­ли­кий пе­чаль­ник Рус­ской зем­ли как бы сам по­се­тил и бла­го­сло­вил рус­ское во­ин­ство, и это по­се­ще­ние в та­кую важ­ную и ре­ши­тель­ную для всех ми­ну­ту бы­ло сколь­ко неожи­дан­но, столь­ко же и бла­говре­мен­но. Те­перь и сла­бые ду­хом во­оду­ше­ви­лись му­же­ством, и каж­дый во­ин, обод­рен­ный на­деж­дой на мо­лит­вы ве­ли­ко­го стар­ца, бес­страш­но шел на бит­ву, го­то­вый по­ло­жить ду­шу свою за свя­тую ве­ру пра­во­слав­ную, за сво­е­го кня­зя лю­би­мо­го, за до­ро­гое свое Оте­че­ство.

При мыс­ли, что мно­гие ты­ся­чи храб­рых ви­тя­зей па­дут через несколь­ко ча­сов, как усерд­ные жерт­вы люб­ви к Оте­че­ству, Ди­мит­рий Иоан­но­вич в уми­ле­нии пре­кло­нил ко­ле­на и, про­сти­рая ру­ки к зла­то­му об­ра­зу Спа­си­те­ля, си­яв­ше­му вда­ли на черм­ном зна­ме­нии ве­ли­ко­кня­же­ском, в по­след­ний раз го­ря­чо мо­лил­ся за хри­сти­ан и Рос­сию. По­том бла­го­вер­ный князь Ди­мит­рий сел на ко­ня, объ­е­хал все пол­ки, во­оду­шев­ляя их сло­ва­ми: «От­цы и бра­тья мои! Гос­по­да ра­ди сра­жай­тесь и свя­тых ра­ди церк­вей и ве­ры ра­ди хри­сти­ан­ской, ибо эта смерть нам ныне не смерть, но жизнь веч­ная; и ни о чем, бра­тья, зем­ном не по­мыш­ляй­те, не от­сту­пим, ведь и то­гда вен­ца­ми по­бед­ны­ми увен­ча­ет нас Хри­стос Бог и Спа­си­тель душ на­ших».

При­бы­ли еще на по­мощь Москве кня­зья Оль­гер­до­ви­чи: Ан­дрей По­лоц­кий и Ди­мит­рий Брян­ский и с ни­ми 70 ты­сяч во­и­нов.

На­сту­пил гроз­ный час этой бит­вы, ко­то­рая долж­на бы­ла ре­шить участь то­гдаш­ней Рос­сии. Над Ку­ли­ко­вым по­лем сто­ял ту­ман; ко­гда же он рас­се­ял­ся, то об­на­ру­жи­лись две ра­ти, са­мим сво­им ви­дом зна­ме­ну­ю­щие про­ти­во­сто­я­ние мра­ка и све­та. Та­тар­ские пол­чи­ща ви­де­лись тем­ны­ми, как за­ме­ча­ет ле­то­пи­сец; «до­спе­хи же рус­ских сы­нов буд­то во­да, что при вет­ре стру­ит­ся, шле­мы зо­ло­че­ные на го­ло­вах их, слов­но за­ря утрен­няя в яс­ную по­го­ду, све­тят­ся; ялов­цы же шле­мов их, как пла­мя ог­нен­ное, ко­лы­шут­ся», по­сре­ди вой­ска раз­ве­ва­лось алое ве­ли­ко­кня­же­ское зна­мя с изо­бра­же­ни­ем Неру­ко­твор­но­го Спа­са.

Вдруг с та­тар­ской сто­ро­ны вы­ехал впе­ред бо­га­тырь огром­но­го ро­ста, креп­ко­го сло­же­ния, страш­ной на­руж­но­сти; зва­ли его Че­лу­бей. Страш­но бы­ло смот­реть на это­го ве­ли­ка­на. И хо­тя бы­ло сре­ди них нема­ло храб­рых во­и­нов, но ни­кто не ре­шал­ся сам доб­ро­воль­но вы­звать­ся на та­кой по­двиг.

Про­шло несколь­ко ми­нут то­ми­тель­но­го ожи­да­ния, и вот вы­сту­пил один из Сер­ги­е­вых ино­ков – его усерд­ный по­слуш­ник схи­мо­нах Алек­сандр Пе­ре­свет. Все бы­ли тро­ну­ты до слез са­мо­от­вер­же­ни­ем ино­ка; все мо­ли­ли Бо­га, да по­мо­жет ему, как древ­ле Да­ви­ду на Го­лиа­фа. А он, в од­ном схим­ни­че­ском оде­я­нии, без лат и шле­ма, во­ору­жен­ный тя­же­ло­вес­ным ко­пьем, по­доб­но мол­нии устре­мил­ся на сво­ем быст­ром коне про­ти­ву страш­но­го та­та­ри­на – оба бо­га­ты­ря па­ли мерт­вы­ми на зем­лю!

То­гда-то «за­ки­пе­ла бит­ва кро­ва­вая, за­бле­сте­ли ме­чи ост­рые, как мол­нии, за­тре­ща­ли ко­пья, по­ли­лась кровь» – по­вест­ву­ет свя­ти­тель Ди­мит­рий Ро­стов­ский.

Не вы­дер­жал и ве­ли­кий князь: он со­шел с ко­ня ве­ли­ко­кня­же­ско­го, от­дал его сво­е­му лю­би­мо­му бо­яри­ну (Ми­ха­и­лу Брен­ко), по­ве­лел ему вме­сто се­бя быть под зна­ме­нем, а сам до­стал быв­ший у него на пер­сях под одеж­дою крест с ча­сти­ца­ми Жи­во­тво­ря­ще­го Дре­ва, по­це­ло­вал его и ри­нул­ся в бит­ву с та­та­ра­ми на­равне с про­сты­ми во­и­на­ми... Са­мым го­ря­чим стрем­ле­ние кня­зя бы­ло же­ла­ние при­нять уча­стие в бит­ве; им ру­ко­во­ди­ла го­тов­ность сра­зить­ся за ве­ру и по­стра­дать за Хри­ста. Он пре­не­брег сво­им при­ви­ле­ги­ро­ван­ным по­ло­же­ни­ем и в сво­ем по­ры­ве слить­ся с во­ин­ской мас­сой явил свое ве­ли­кое сми­ре­ние. Сви­де­те­ли ви­де­ли его, пе­ре­но­ся­ще­го­ся на коне от пол­ка к пол­ку, твер­до бью­щим­ся с та­та­ра­ми, вы­дер­жи­ва­ю­щим по­рой ата­ку несколь­ких во­и­нов.

«И бы­ла се­ча лю­тая и ве­ли­кая, и бит­ва же­сто­кая, и гро­хот страш­ный, – по­вест­ву­ет ле­то­пи­сец, – от со­тво­ре­ния ми­ра не бы­ло та­кой бит­вы у рус­ских ве­ли­ких кня­зей, как при этом ве­ли­ком кня­зе всея Ру­си». Лю­ди гиб­ли не толь­ко от ме­чей, ко­пий и под ко­пы­та­ми ко­ней – мно­гие за­ды­ха­лись от страш­ной тес­но­ты и ду­хо­ты: Ку­ли­ко­во по­ле как бы не вме­ща­ло бо­рю­щей­ся ра­ти, зем­ля про­ги­ба­лась под их тя­же­стью, пи­шет один из древ­них ав­то­ров. Осо­бо чут­ким в эти ча­сы от­кры­ва­лось ду­хов­ное су­ще­ство про­ис­хо­дя­ще­го. Ви­де­ли Ан­ге­лов, по­мо­га­ю­щих хри­сти­а­нам – во гла­ве «три­сол­неч­но­го» пол­ка сто­ял Ар­хи­стра­тиг Ми­ха­ил, по небе­сам ше­ство­ва­ли ра­ти свя­тых му­че­ни­ков и с ни­ми – свя­тые во­и­ны Ге­ор­гий По­бе­до­но­сец, Ди­мит­рий Со­лун­ский, свя­тые кня­зья Бо­рис и Глеб. От ду­хов­ных во­инств на та­тар ле­те­ли ту­чи ог­нен­ных стрел. Ви­де­ли же, как над рус­ским вой­ском яви­лось об­ла­ко, из ко­то­ро­го на го­ло­вы пра­во­слав­ных во­и­нов опу­сти­лось мно­же­ство вен­цов.

Ко­гда Ма­май со сво­и­ми пол­ка­ми по­зор­но бе­жал, по­бро­сав обо­зы, князь Вла­ди­мир Ан­дре­евич, вер­нув­шись на Ку­ли­ко­во по­ле, по­кры­тое те­перь мерт­вы­ми те­ла­ми, при­нял­ся рас­спра­ши­вать всех о ве­ли­ком кня­зе. Сви­де­тель­ство­ва­ли о том, то он сра­жал­ся в пер­вых ря­дах, что бы­вал окру­жен мно­же­ством вра­гов; кто-то го­во­рил о его ра­не­нии – по­след­ний ви­дев­ший его утвер­ждал, что князь брел с по­ля бит­вы, ша­та­ясь от ран. При­ня­лись ис­кать кня­зя сре­ди мерт­вых; на­ко­нец, он был най­ден в ро­ще непо­да­ле­ку ле­жа­щим без со­зна­ния. Бог хра­нил кня­зя; несмот­ря на мно­го­чис­лен­ные уда­ры, при­ня­тые им от вра­гов, он остал­ся невре­ди­мым от се­рьез­ных ра­не­ний. Услы­шав го­ло­са, он при­шел в се­бя, из­ве­стие же о по­бе­де окон­ча­тель­но вер­ну­ло ему си­лы.

Меж­ду тем, как дли­лась гроз­ная бит­ва Ку­ли­ков­ская, в оби­те­ли Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы свя­той игу­мен Сер­гий со­брал всю свою бра­тию и воз­но­сил мо­лит­вы сер­деч­ные за успех ве­ли­ко­го де­ла. Те­лом сто­ял он на мо­лит­ве во хра­ме Пре­свя­той Тро­и­цы, а ду­хом был на по­ле Ку­ли­ко­вом, про­зре­вая оча­ми ве­ры все, что со­вер­ша­лось там.

И мно­го доб­лест­ных рус­ских во­и­нов по­лег­ло на по­ле том. Ле­то­пи­си го­во­рят, что из 150 ты­сяч во­и­нов вер­ну­лось в Моск­ву не бо­лее 40 ты­сяч.

Ку­ли­ков­ская по­бе­да на­столь­ко обес­си­ли­ла рус­ское вой­ско, что ему необ­хо­ди­мо бы­ло дать от­дых, а у Мос­ков­ско­го кня­зя, как мы уже ви­де­ли, то­гда бы­ло нема­ло вра­гов и кро­ме та­тар. И тут пре­по­доб­ный Сер­гий, предот­вра­щая столк­но­ве­ние ве­ли­ко­го кня­зя с Оле­гом Ря­зан­ским и пре­ду­пре­ждая страш­ное про­ли­тие род­ной, брат­ской, рус­ской же кро­ви, по­слал сво­е­го ке­ла­ря. И не на­прас­но бы­ло это по­соль­ство: ле­то­пись го­во­рит о рас­ка­я­нии Оле­га, хо­тя и не на­дол­го.

Воз­вра­тясь в Моск­ву и рас­пу­стив по до­мам во­и­нов-по­бе­ди­те­лей, ве­ли­кий князь Ди­мит­рий Иоан­но­вич, про­зван­ный за эту по­бе­ду Дон­ским, сно­ва при­был в оби­тель Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, чтобы воз­дать бла­го­да­ре­ние силь­но­му во бра­нех Гос­по­ду, лич­но по­ве­дать ве­ли­ко­му стар­цу о Бо­го­да­ро­ван­ной по­бе­де. В Тро­иц­ком мо­на­сты­ре по по­гиб­шим во­и­нам слу­жи­лись мно­го­чис­лен­ные па­ни­хи­ды; был учре­жден осо­бый день их еже­год­но­го по­ми­но­ве­ния, на­зван­ный Ди­мит­ри­ев­ской суб­бо­той, пе­ред 26-м чис­лом ок­тяб­ря (день Ан­ге­ла ве­ли­ко­го кня­зя Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча) и, ко­неч­но, уста­нов­лен не без со­ве­та с пре­по­доб­ным Сер­ги­ем. Поз­же он стал днем об­ще­го вос­по­ми­на­ния усоп­ших пред­ков, ро­ди­тель­ским днем. Так в цер­ков­ной па­мя­ти бы­ла уве­ко­ве­че­на Ку­ли­ков­ская бит­ва.

С име­нем Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча свя­за­но стро­и­тель­ство це­ло­го ря­да но­вых мо­на­сты­рей и хра­мов. По бла­го­сло­ве­нию пре­по­доб­но­го Сер­гия он за­ло­жил в 1378 го­ду Успен­ский Стро­мын­ский мо­на­стырь; пред­по­ла­га­лось в пред­две­рии ре­ша­ю­щей бит­вы с Ор­дой со­брать в него мо­лит­вен­ни­ков со всей Рус­ской зем­ли, чтобы ду­хов­но под­дер­жать Русь. На­сто­я­те­лем мо­на­сты­ря стал уче­ник пре­по­доб­но­го Сер­гия Леон­тий. Дру­гой, так­же Успен­ский, мо­на­стырь ве­ли­кий князь по­стро­ил в бла­го­дар­ность Бо­гу за по­бе­ду в Ку­ли­ков­ской бит­ве. Его на­зы­ва­ют мо­на­сты­рем на ре­ке Ду­бен­ке; пер­вым его игу­ме­ном так­же был уче­ник пре­по­доб­но­го Сер­гия, бу­ду­щий свя­той Сав­ва Зве­ни­го­род­ский. На са­мом Ку­ли­ко­вом по­ле был по­стро­ен мо­на­стырь Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы: по­бе­да про­изо­шла имен­но в этот празд­ник. Так­же по­сле по­бе­ды Ди­мит­рий Иоан­но­вич по­стро­ил Ни­ко­ло-Уг­реш­ский мо­на­стырь под Моск­вой и опять-та­ки с по­мо­щью пре­по­доб­но­го Сер­гия Ди­мит­рий Иоан­но­вич вы­стро­ил Го­лутвин­ский мо­на­стырь, а так­же ка­мен­ный Успен­ский со­бор Си­мо­но­ва мос­ков­ско­го мо­на­сты­ря.

По­след­ние го­ды жиз­ни ве­ли­ко­го кня­зя Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча бы­ли, ве­ро­ят­но, са­мы­ми труд­ны­ми для него; по­сле Ку­ли­ков­ской бит­вы его жда­ли мно­гие тя­же­лые ис­пы­та­ния. Осе­нью 1380 го­да, сви­де­тель­ству­ют ле­то­пи­си, Ди­мит­рия Иоан­но­ви­ча впер­вые по­се­ти­ли тя­же­лые бо­лез­ни – ска­за­лось нече­ло­ве­че­ское на­пря­же­ние ве­ли­ко­го боя. В из­не­мо­же­нии бы­ла и вся Рус­ская зем­ля. Не успе­ла она опра­вить­ся от страш­ных по­терь в Ку­ли­ков­скую бит­ву, как явил­ся но­вый враг, 1382 год озна­ме­но­вал­ся на­ше­стви­ем Тох­та­мы­ша, ра­зо­ре­ни­ем Моск­вы. Это бед­ствие бы­ло еще тя­же­лее по­сле бле­стя­щей по­бе­ды. Ве­ли­кий князь из-за раз­но­гла­сий сре­ди бо­яр, как го­во­рит древ­ний ав­тор, не смог со­брать до­ста­точ­но­го для от­по­ра та­та­рам вой­ска; то­гда, чтобы най­ти лю­дей, он от­пра­вил­ся в Пе­ре­я­с­лавль, а за­тем в Ко­стро­му. В Москве остал­ся мит­ро­по­лит Ки­при­ан – он не смог про­ти­во­сто­ять на­чав­шим­ся здесь бес­по­ряд­кам.

Мит­ро­по­лит ре­шил уй­ти из Моск­вы, так­же и ве­ли­кая кня­ги­ня с детьми. С тру­дом уда­лось им вый­ти за го­род­ские сте­ны. Мит­ро­по­лит на­пра­вил­ся в Тверь, кня­ги­ня – к му­жу в Ко­стро­му. На­ча­лась оса­да Моск­вы, и три дня го­род дер­жал­ся, но на чет­вер­тый во­и­ны Тох­та­мы­ша во­рва­лись в го­род. Стра­шен был учи­нен­ный по­гром в Москве: уби­ва­ли под­ряд лю­дей, осквер­ня­ли ал­та­ри, гра­би­ли церк­ви, со­кро­вищ­ни­ца ве­ли­ко­го кня­зя бы­ла рас­хи­ще­на; сжи­га­лись кни­ги, све­зен­ные со всех окрест­но­стей в мос­ков­ские хра­мы – сам го­род был в кон­це кон­цов по­до­жжен. Ко­гда ве­ли­кий князь вер­нул­ся в Моск­ву, он за­стал го­род ра­зо­рен­ным и опу­стев­шим. И толь­ко храб­рый Вла­ди­мир по­гнал­ся за та­та­ра­ми и по­ра­зил 6000 вра­гов и от­нял мно­го плен­ных и обо­зы. По пре­да­нию, Ди­мит­рий Иоан­но­вич пла­кал на раз­ва­ли­нах Моск­вы и ве­лел по­хо­ро­нить уби­тых на соб­ствен­ные день­ги.

Дру­гим боль­шим го­рем для ве­ли­ко­го кня­зя бы­ло воз­об­нов­ле­ние ста­рой враж­ды с Тве­рью: пре­зрев все пись­мен­ные обе­ща­ния 1375 го­да, князь Ми­ха­ил от­пра­вил­ся к но­во­му ха­ну про­сить яр­лы­ка на ве­ли­кое кня­же­ние. В 1383 го­ду ве­ли­кий князь Ди­мит­рий был вы­нуж­ден от­пра­вить в Ор­ду сво­е­го стар­ше­го сы­на, один­на­дца­ти­лет­не­го Ва­си­лия, для от­ста­и­ва­ния ве­ли­ко­кня­же­ско­го яр­лы­ка. Це­ной воз­об­нов­ле­ния еже­год­ной да­ни Москве уда­лось оста­вить яр­лык за со­бой – Ми­ха­ил по­тер­пел неуда­чу, но Ва­си­лий был на два го­да за­дер­жан в Ор­де за­лож­ни­ком.

Дру­гой бес­по­кой­ный со­сед Мос­ков­ско­го кня­зя был Олег, князь Ря­зан­ский. Хит­рый и ве­ро­лом­ный, он не раз на­ру­шал до­го­во­ры, вхо­дил в сно­ше­ния то с Оль­гер­дом и Твер­ским кня­зем, то с Ма­ма­ем и Тох­та­мы­шем. Ве­ли­кий князь не раз по­сы­лал к нему до­ве­рен­ных лиц с мир­ны­ми пред­по­ло­же­ни­я­ми, но Олег не хо­тел и слы­шать о ми­ре. То­гда ве­ли­кий князь при­звал пре­по­доб­но­го Сер­гия и лич­но про­сил его при­нять на се­бя труд убе­дить упря­мо­го кня­зя Ря­зан­ско­го к при­ми­ре­нию. Позд­ней осе­нью 1385 го­да сми­рен­ный ста­рец от­пра­вил­ся, по сво­е­му обык­но­ве­нию пеш­ком, в Ря­зань. Олег уже мно­го слы­шал о Ра­до­неж­ском игу­мене: еще пять лет на­зад он не ре­шил­ся при­со­еди­нить­ся к пол­чи­щам Ма­мая толь­ко по­то­му, что Мос­ков­ский князь по­лу­чил от пре­по­доб­но­го Сер­гия бла­го­сло­ве­ние на бит­ву с Ма­ма­ем, и те­перь рад был ви­деть свя­то­го стар­ца сво­им го­стем и бла­го­сло­вить­ся у него. Крот­кие уве­ща­ния бо­го­муд­ро­го Сер­гия смяг­чи­ли серд­це су­ро­во­го кня­зя Ря­зан­ско­го, и он чи­сто­сер­деч­но от­крыл­ся пре­по­доб­но­му в сво­их за­мыс­лах и «взял с ве­ли­ким кня­зем Ди­мит­ри­ем веч­ный мир и лю­бовь в род и род». Этот мир впо­след­ствии скреп­лен был се­мей­ным со­ю­зом: сын Оле­га Фе­о­дор взял за се­бя дочь ве­ли­ко­го кня­зя Со­фию Ди­мит­ри­ев­ну.

Так при неусып­ном по­пе­че­нии и оте­че­ском ру­ко­вод­стве свя­ти­те­ля Алек­сия и бла­го­да­ря де­я­тель­но­му уча­стию игу­ме­на Ра­до­неж­ско­го, пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Сер­гия ста­ла по­сте­пен­но объ­еди­нять­ся и Рус­ская зем­ля, обес­си­лен­ная раз­до­ра­ми удель­ных кня­зей.

Ве­ли­кий князь про­дол­жал свое труд­ное де­ло: вос­ста­нав­ли­вал раз­ру­шен­ную Мос­кву и дер­жал на­го­то­ве меч, хра­ня бди­тель­но ин­те­ре­сы Мос­ков­ско­го кня­же­ства. Об­раз дей­ствий ве­ли­ко­го кня­зя оста­вал­ся все тот же: он сна­ча­ла устра­шал и ра­зил вра­гов и ослуш­ни­ков, по­том ми­ло­вал и про­щал их.

Ма­ло-по­ма­лу эти кня­зья свык­лись с мыс­лью о необ­хо­ди­мо­сти под­чи­нить­ся вла­сти Мос­ков­ско­го кня­зя, а в на­ро­де про­буж­да­лось со­зна­ние нуж­ды спло­тить­ся во­еди­но, дабы об­щи­ми си­ла­ми сбро­сить с се­бя нена­вист­ное иго та­тар­ское. Бог зна­ет, мог ли бы до­стиг­нуть ка­ко­го-ни­будь успе­ха в этом ве­ли­ком де­ле ве­ли­кий князь Мос­ков­ский, предо­став­лен­ный са­мо­му се­бе, без со­дей­ствия Церк­ви в ли­це та­ких свя­тых му­жей, ис­пол­нен­ных Ду­ха и си­лы, ка­ко­вы бы­ли угод­ни­ки Бо­жии мит­ро­по­лит Алек­сий и бо­го­нос­ный Сер­гий, игу­мен Ра­до­неж­ский.

Хо­тя, по сло­вам ле­то­пи­си, Ди­мит­рий Иоан­но­вич был бо­га­тыр­ско­го сло­же­ния – «бя­ше же кре­пок зе­ло, и те­лом ве­лик и ши­рок, и пле­чист и чре­ват вель­ми и тя­жек; бра­дою и вла­сы черн; взо­ром же ди­вен зе­ло», – но и при этих мощ­ных си­лах непре­стан­ная 26-лет­няя бран­ная тре­во­га долж­на бы­ла из­му­чить его те­лес­но и ду­шев­но. По­чув­ство­вав при­бли­же­ние смер­ти, Ди­мит­рий Иоан­но­вич по­слал за пре­по­доб­ным Сер­ги­ем. Пре­по­доб­ный, на­блю­дав­ший все те­че­ние жиз­ни ве­ли­ко­го кня­зя, не толь­ко был глав­ным сви­де­те­лем при со­став­ле­нии его ду­хов­но­го за­ве­ща­ния (что под­твер­жде­но до­ку­мен­та­ми), но и пре­по­дал Ди­мит­рию Иоан­но­ви­чу все необ­хо­ди­мые ему хри­сти­ан­ские та­ин­ства. Древ­ний ис­точ­ник вос­про­из­во­дит ес­ли не са­мые пред­смерт­ные сло­ва ве­ли­ко­го кня­зя в их ис­то­ри­че­ской бук­валь­но­сти, то об­щий дух его на­зи­да­ния ближ­ним. «Вы, де­ти мои, – го­во­рил бла­го­че­сти­вый князь, – жи­ви­те за­од­но, а ма­те­ри сво­ей слу­шай­тесь во всем... Ко­то­рый сын не станет слу­шать­ся ма­ти сво­ей, на том не бу­дет мо­е­го бла­го­сло­ве­ния... Вот я от­хо­жу к Бо­гу, и вас по­ру­чаю Бо­гу и ма­те­ри ва­шей: под стра­хом ея будь­те все­гда... Бой­тесь Бо­га; бо­яр сво­их лю­би­те, будь­те при­вет­ли­вы ко всем сво­им слу­гам. А вы, бо­яре, зна­е­те мой обы­чай и нрав – я ро­дил­ся у вас на гла­зах, при вас я воз­рос, с ва­ми хо­дил на вра­гов, с ва­ми свою от­чиз­ну за­щи­щал... Я лю­бил вас и де­тей ва­ших, с ва­ми де­лил и ра­дость, и го­ре... Вспом­ни­те, что го­во­ри­ли вы мне все­гда: на служ­бе те­бе и де­тям тво­им мы долж­ны сло­жить и свои го­ло­вы... Будь­те же вер­ны сло­ву сво­е­му, по­слу­жи­те кня­гине мо­ей и ча­дом мо­им, по­ве­се­ли­тесь с ни­ми в их ра­до­сти, не оставь­те их и во вре­мя скор­би»... Так го­во­рил уми­ра­ю­щий Дон­ской ге­рой; а в сво­ей ду­хов­ной гра­мо­те он на­все­гда за­по­ве­дал сво­им де­тям и потом­ству сво­е­му, чтобы по­сле от­ца на­сле­до­вал ве­ли­ко­кня­же­ский пре­стол стар­ший сын его, по­ми­мо дру­гих лиц, стар­ших в ро­де, и та­ким об­ра­зом уста­но­вил но­вый по­ря­док пре­сто­ло­на­сле­дия, не до­пус­кав­ший ни­ка­ких спо­ров и пре­тен­зий со сто­ро­ны бра­тьев усоп­ше­го ве­ли­ко­го кня­зя. И вот охра­не­ние это­го, столь важ­но­го по­ста­нов­ле­ния, ко­то­ро­му не толь­ко Москва, но и вся Рос­сия на­ве­ки обя­за­на укреп­ле­ни­ем еди­ной са­мо­дер­жав­ной вла­сти, бы­ло вве­ре­но Про­мыс­лом Бо­жи­им не ино­му ко­му, как ве­ли­ко­му пе­чаль­ни­ку зем­ли Рус­ской пре­по­доб­но­му Сер­гию!

Кня­же­ние Ди­мит­рия Дон­ско­го за ред­ким ис­клю­че­ни­ем не зна­ло слу­ча­ев ухо­да от него слу­жи­вых лю­дей; на его ду­хов­ном за­ве­ща­нии сто­ит са­мое боль­шое чис­ло бо­яр­ских под­пи­сей. И пе­ред са­мой кон­чи­ной ве­ли­кий князь по­же­лал сво­им род­ным, ближ­ним, бо­ярам и всей Ру­си: «Бог ми­ра да бу­дет с ва­ми!». Глу­бо­кий смысл со­крыт в этих сло­вах! Вся на­тру­див­ша­я­ся, из­болев­ша­я­ся за Ро­ди­ну ду­ша ве­ли­ко­го и доб­ро­го кня­зя вы­ли­лась в этом бла­го­че­сти­вом го­ря­чем по­же­ла­нии...

19 мая 1389 го­да ве­ли­кий князь Ди­мит­рий Иоан­но­вич пре­ста­вил­ся. Кон­чи­на его на 41-м го­ду жиз­ни по­ра­зи­ла всю Русь. По­сле Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха и Алек­сандра Нев­ско­го ни­ко­го так не лю­бил и не чтил на­род рус­ский. Он был по­хо­ро­нен в Ар­хан­гель­ском со­бо­ре, ря­дом с гроб­ни­ца­ми его от­ца, де­да, пра­де­да. По пре­да­нию, на от­пе­ва­нии сре­ди мно­го­чис­лен­но­го ду­хо­вен­ства на­хо­дил­ся по­к­ро­ви­тель, мо­лит­вен­ник, ста­рец ве­ли­ко­го кня­зя, пре­по­доб­ный Сер­гий Ра­до­неж­ский.

В сво­ем рев­ност­ном слу­же­нии Церк­ви Хри­сто­вой, пат­ри­о­ти­че­ских тру­дах Оте­чест­ву и на­ро­ду в гроз­ные го­ды вра­же­ско­го ига бла­го­вер­ный князь явил­ся ис­тин­ным сы­ном Церк­ви Рус­ской, вдох­нов­ля­ю­щим и ныне ее вер­ных чад на са­мо­от­вер­жен­ное слу­же­ние Бо­гу и лю­дям. Пра­вед­ный по­двиг кня­зя, от­дав­ше­го «ду­шу свою за дру­ги своя» (Ин.15:13), не был за­быт пра­во­слав­ным ве­ру­ю­щим на­ро­дом. Он по­буж­да­ет и ныне чад цер­ков­ных к слу­же­нию на бла­го Ро­ди­ны и ее на­ро­да.

Осо­бым зна­ком про­из­во­ле­ния Гос­под­ня ста­ло по­чи­та­ние кня­зя Ди­мит­рия как из­бран­ни­ка Бо­жия. По сви­де­тель­ству мно­го­чис­лен­ных ис­точ­ни­ков, па­мят­ни­ков пись­мен­но­сти и ико­но­гра­фии, сна­ча­ла в Москве, а по­том по­все­мест­но по всей Рос­сии на­ча­лось про­слав­ле­ние кня­зя. Уже вско­ре по­сле кон­чи­ны его бы­ли на­пи­са­ны «По­хваль­ное сло­во», текст ко­то­ро­го во­шел в со­став рус­ских ле­то­пи­сей, и жи­тие. В жи­тии от­ме­ча­ют­ся хри­сти­ан­ское ве­ли­ко­ду­шие и боль­шая лю­бовь к на­ро­ду, со­че­тав­ши­е­ся с ши­ро­кой бла­го­тво­ри­тель­но­стью.

Со­хра­ни­лись и ико­но­гра­фи­че­ские изо­бра­же­ния ве­ли­ко­го кня­зя: на фрес­ке Ар­хан­гель­ско­го со­бо­ра и в Гра­но­ви­той па­ла­те. Опи­са­ние об­ра­за кня­зя мож­но про­чи­тать и в «Ико­но­пис­ном под­лин­ни­ке» (под 9 мая).

Па­мять о ве­ли­ком кня­зе жи­ва все­гда и осо­бен­но уве­ли­чи­ва­ет­ся в го­ды войн и опас­но­стей. Так, в Ве­ли­кую Оте­че­ствен­ную вой­ну имя кня­зя Ди­мит­рия в пат­ри­о­ти­че­ских по­сла­ни­ях пат­ри­ар­ше­го ме­сто­блю­сти­те­ля мит­ро­по­ли­та Сер­гия сто­я­ло ря­дом с име­нем свя­то­го Алек­сандра Нев­ско­го; оба кня­зя-во­и­на при­зы­ва­лись в по­мощ­ни­ки страж­ду­ще­му Оте­че­ству. Име­нем Ди­мит­рия Дон­ско­го бы­ла на­зва­на тан­ко­вая ко­лон­на, со­здан­ная на сред­ства ве­ру­ю­щих.

Ве­ли­кий князь Мос­ков­ский Ди­мит­рий Дон­ской ка­но­ни­зи­ро­ван как свя­той бла­го­вер­ный на ос­но­ва­нии его боль­ших за­слуг пе­ред Цер­ко­вью и на­ро­дом Бо­жи­им, а так­же на ос­но­ва­нии его лич­ной бла­го­че­сти­вой жиз­ни, во­пло­тив­шей спа­си­тель­ную хри­сти­ан­скую идею по­жерт­во­ва­ния со­бой до кро­ви ра­ди бла­га и спа­се­ния ближ­них.

• < Назад
• Вперёд >