8 сентября – память священноисповедника Романа Московского

{phocagallery view=category|categoryid=1|imageid=5 |detail=5|displayname=0| displaydetail=0|displaydownload=0|imageshadow=shadow1|displaybuttons=0|float=left}

Архимандрит Иосиф (Еременко)

Священноисповедник Роман Московский –

духовное чадо отца Иоанна Кронштадтского

Священноисповедник Роман (Медведь) родился 1 октября 1874 г. в местечке Замостье Холмской губернии в семье учителя прогимназии Ивана Иосифовича Медведь и Марии Матвеевны. В семье было семеро детей: пять сыновей и две дочери. Роман был вторым ребенком в семье. Отец его умер рано, когда Роману исполнилось двенадцать лет.

По окончании академии Роман Иванович был назначен помощником инспектора, затем инспектором Виленской духовной семинарии и прослужил в этой должности до 1900 года. 7 января 1901 г. Роман Иванович по благословению отца Иоанна Кронштадтского сочетался браком с Анной Николаевной Невзоровой, которая училась вместе с сестрой Романа Ивановича Ольгой на медицинских курсах.

3 марта 1901 г. епископ Черниговский и Нежинский Антоний (Соколов) рукоположил Романа Ивановича в сан священника. В разные годы отец Роман нес послушания в Санкт-Петербурге, Севастополе, Москве других местах.

В 1902 году отец Роман получил назначение в храм Марии Магдалины в Санкт-Петербурге. Несколько лет напряженного служения в городе на Неве сказались на состоянии его здоровья: он и его жена заболели туберкулезом, и дальнейшее пребывание в климате Санкт-Петербурга было сочтено врачами опасным для них. Но была и иная причина переезда отца Романа из Петербурга. В 1907 году к нему на квартиру пришел Григорий Распутин, и отец Роман, будучи человеком прямым, счел нужным в лицо высказать пришедшему свое мнение о нем. В гневе и раздражении покинул тот священника и вскоре ему отомстил. Через две недели последовал указ

Святейшего Синода о переводе отца Романа полковым священником в город Томашов Польский, на границу Польши с Германией.

Перед отъездом отец Роман поехал к отцу Иоанну Кронштадтскому и рассказал о случившемся. Отец Иоанн ответил: «Это все кратковременно, все будет хорошо, скоро он о тебе забудет». Действительно, через несколько месяцев отца Романа перевели в Севастополь, а в 1917 году он вынужден был переехать в Москву.

После ареста протоиерея Иоанна Восторгова отец Роман был назначен настоятелем храма Василия Блаженного, и служил там до закрытия храма в 1919 году. В том же году последовало назначение его настоятелем храма во имя святителя Алексия, митрополита Московского. Там, по благословению Святейшего Патриарха Тихона, протоиерей Роман организовал Братство ревнителей православия во имя святителя Алексия, митрополита Московского. С этого времени для отца Романа начался особый период жизни, продолжавшийся более десяти лет, – духовного старческого окормления, воспитания прихожан в духе православия.

Воспоминания современников отца Романа сохранили детали жизни братства: «Шли 1919-1921 годы и все, что с ними было связано: голод, холод, безработица, темнота на улицах – полное неустройство жизни, а в храме святителя Алексия в Глинищевском переулке шла глубокая, интенсивная жизнь, налаживавшаяся… отцом Романом…

В то время в Москве большим авторитетом пользовался старец протоиерей Алексей Мечев. Он очень уважал отца Романа за его ревностную углубленную работу, а когда сам лично побывал в храме святителя Алексия… сказал отцу Роману: «У тебя стационар, а у меня только амбулатория».

С 1918 года отец Роман неоднократно подвергался арестам. С 1931 года по 1936 отбывал заключение в Соловках.

После освобождения смертельно больной священник прожил совсем недолго. Перед кончиной принял постриг в рясофор с именем Иосиф. Был погребен на городском кладбище в Малоярославце.

3 августа 1999 г. мощи священноисповедника Романа были обретены и перенесены в Москву в храм Покрова Божией Матери на Лыщиковой горе. На Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года прославлен в лике новомучеников и исповедников Российских. День его памяти – 26 августа / 8 сентября.

Из недр Соловецкого концлагеря, дошли до нас строки писем отца Романа своей дочери Ирине.

«3 июля 1931 г. ...Успокаиваю себя тем, что должны мы жить так, чтобы каждый новый день считать последним в своей жизни (ожидая смерти) или же первым (в движении к совершенству). Напоминаю себе, что мы здесь, в этой жизни, странники, а посему не надо огорчаться временными трудностями пути. Идти все равно надо, а отечество наше – на небесах. Не огорчаюсь и тем, что приходится жить не по своей воле, а так, как здесь

приказывают, потому что и по вере моей отречение от своей воли есть первое условие для движения к совершенству…»

«2 февраля 1932 г. …Школа здесь для нас, и не скажу, что легкая. Но Провидению угодно, чтобы мы и это все испытали, чтобы и опытнее быть, а может быть, подобно Лазарю на гноище, здесь страдаем, чтобы там радоваться, здесь за грехи получить возмездие, чтобы там от него свободными быть и просто перейти на лоно Авраамово. Если так, да будет имя Господне благословенно; потому что самые тяжкие здешние условия несравнимы с ужасными муками ада. Так говорил, например, преподобный Серафим, которому было дано испытать муки ада очень недолго. А вообще об аде я часто вспоминаю… и часто приходится говорить себе по опыту, что сами люди друг для друга и для себя здесь еще устраивают ад… Бога нигде, никто и никакими условиями не может отнять от меня. А если Он со мною, что для меня все внешние тягости?! Что моя нищета и бессилие? Когда в Нем бесконечное море Силы и богатства. Он – мое бытие, Он – моя жизнь и сознание. В Нем я всех нахожу, до всех достигаю, всем владею…»

«26 апреля 1932 г. …в немощи своей и болезнях ощущаю силу, ясно, что не свою. Для меня ничто и заключение, и узы, мне ничего не надо, у меня все есть, я всем обладаю, я радостен и счастлив, и всех встречаю с радостью и приветствием, а в жизни нашей это очень важно, потому что мы все здесь угнетенные и подавленные и своим несчастьем, и горем своих соседей, так все ищут ободрения, ласковой улыбки, бодрости духа».

«21 июня 1932 г. …Мир и радость оставил нам Пастыреначальник, и никто их не в силах отнять от нас. Радостно ощущать, что среди людей нет и не может быть у нас врагов, а есть только несчастные братья, достойные сожаления и помощи даже тогда, когда они (по недоразумению) становятся нашими врагами и воюют на нас. Увы! они не понимают, что враг-то находится, прежде всего, в нас самих, что его вначале нужно изгнать из себя, а потом помогать и другим сделать это. Один враг у нас общий – это диавол и его духи злые, а человек, как бы низко ни пал, никогда не теряет хотя бы нескольких искорок света и добра, которые могут быть раздуты в яркое пламя. А нам нет никакой выгоды воевать с людьми, хотя бы они били нас не только в правую ланиту, но постоянно осыпали бы нас всякого рода ударами и поношениями. Одно важно: твердо держаться нам своего пути и через войну с людьми не сходить со своей дороги. Воевать с людьми – это значит становиться на их ложную позицию. Даже в случае успеха эта война нам бы ничего не дала, а отвлекла бы надолго от нашей задачи…»

«15 марта 1933 г. …Я покоен относительно того, случится ли то или другое, потому что без воли Божией ничто не случается; а наша воля – нечто погибельное (если оторвана от Единой, Премудрой, Всеблагой Воли) – и посему я не позволяю себе предаваться мечтаниям в ту или другую сторону, хотя мысленно спокойно обсуждаю всякие возможности…»

«…Учусь по-прежнему жить настоящим, ни к чему не привязываясь (пользуясь миром сим, как бы не пользуясь им). Условия постоянно напоминают о том, что мы странники в этой жизни, которые должны быть

готовы каждый момент и с места тронуться, и попасть домой за пределы этой жизни… Я как-то особенно ярко ощутил, что всякие обстоятельства в жизни – и происшествия, и испытания, и неожиданности – дело второстепенное. Основа – это постоянная связь с Единым и Вечным. Есть она, тогда все происходящее, хотя бы и самое тяжелое, можно переносить равнодушно или, вернее, – покойно. Главное-то ведь имеется, а все прочее – преходящее. В Главном же и Едином, как в Полноте, все есть, и все в Нем, а посему никакие утраты этой жизни не страшны. От понимания до осуществления, конечно, далеко, но понимание все-таки 50%; по пониманию можно себя приучить и жить… Невзирая на всякого рода тягости, будем мужественны и благодушны.

Господь со всеми нами!»

• < Назад
• Вперёд >