Новости группы "Богородице-Рождествен- ский"

16 Мая 2019 ЧЕТВЕРГ Седмица 3-я по Пасхе Поста нет. Глас 2-й.

16 мая 2019 года память Мч. Тимофе́я, чтеца и мц. Ма́вры (ок. 286);прп. Феодо́сия, игумена Киево-Печерского (1074)прп. Петра, чудотворца, епископа Аргосского (X);прпп. Иулиа́нии (1393) и Евпра́ксии (1394), Московских.

Свт. Феофа́на, митрополита Перифеорийского (после 1353).

Сщмч. Николая Беневоленского, пресвитера (1941).

Икон Божией Матери: Печерская-НерукотвореннаяЯскинская-ПечерскаяСвенская (Печерская) (1288);«Успение» Киево-Печерская (1073)Печерская (с предстоящими Антонием и Феодосием) (1085).

Он утвер­дил со­вер­шен­ное ино­че­ское жи­тие, на­саж­ден­ное в Ру­си пре­по­доб­ным Ан­то­ни­ем, пе­ре­се­лил ино­ков из пе­щер в мо­на­стырь и ввел чин свя­то­го Сту­дий­ско­го мо­на­сты­ря, и упро­чил Пе­чер­скую Лав­ру неис­по­ве­ди­мы­ми по­дви­га­ми и чу­де­са­ми.

 

Те­перь долж­но нам уви­дать вто­рое ве­ли­кое све­ти­ло Рус­ско­го неба, свя­той чу­до­твор­ной Лав­ры Пе­чер­ской – пре­по­доб­но­го и бо­го­нос­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия. От пре­по­доб­но­го Ан­то­ния, как от све­то­зар­но­го солн­ца, при­няв свет рав­но­ан­гель­ской жиз­ни, он явил­ся пре­крас­ной лу­ной со мно­же­ством звезд доб­рых дел сво­их и умно­жив­ших­ся уче­ни­ков и про­све­щал ночь нера­де­ния о доб­ро­де­те­лях. Об­ра­ти­те взор к нему и про­све­ти­тесь под­ра­жа­ни­ем в де­лах доб­рых.

Знай­те, что Гос­подь от­де­лил для Се­бя свя­то­го Сво­е­го (Пс.4,4). О слав­ном жи­тии его, укра­шен­ном звез­до­чис­лен­ны­ми по­дви­га­ми и чу­де­са­ми, сви­де­тель­ству­ет в до­ста­точ­ном по­вест­во­ва­нии сво­ем вер­ный сви­де­тель, на­хо­дя­щий­ся уже на небе, пре­по­доб­ный отец наш Нестор. Но преж­де пред­ла­га­ет об­сто­я­тель­ное пре­ди­сло­вие, в ко­то­ром со­дер­жит­ся сле­ду­ю­щее:

«Бла­го­да­рю Те­бя, Вла­ды­ко мой, Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, что спо­до­бил Ты ме­ня, недо­стой­но­го, быть сви­де­те­лем о свя­тых Тво­их угод­ни­ках. Я по­ну­дил се­бя по­ве­дать о них, хо­тя это вы­ше мо­ей си­лы и недо­сто­ин я, как че­ло­век гру­бый, нера­зум­ный и не на­учен­ный ни­ка­ко­му ис­кус­ству. Но вспом­нил я сло­во Твое: Ес­ли вы бу­де­те иметь ве­ру с гор­чич­ное зер­но и ска­же­те го­ре сей: пе­рей­ди от­сю­да ту­да, и она пе­рей­дет; и ни­че­го не бу­дет невоз­мож­но­го для вас (Мф.17,20). И я, греш­ный Нестор, при­нял в ум мой сло­ва эти и огра­дил се­бя ве­рой и упо­ва­ни­ем, что все воз­мож­но Те­бе, – и на­чал пи­сать сло­во о жи­тии пре­по­доб­но­го и бо­го­нос­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия, игу­ме­на Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря Пре­свя­той Вла­ды­чи­цы на­шей Бо­го­ро­ди­цы, на­чаль­но­го ар­хи­манд­ри­та всея Ру­си. По­сто­ян­но пе­ча­лил­ся я, вспо­ми­ная о жиз­ни пре­по­доб­но­го и о том, что ни­кем не опи­са­на она, и мо­лил­ся я Бо­гу спо­до­бить ме­ня на­пи­сать все как сле­ду­ет о де­лах угод­ни­ка Сво­е­го, чтоб до тех чер­но­риз­цев, ко­то­рые бу­дут по­сле нас, до­шло пи­са­ние это и они, про­чтя его и ура­зу­мея доб­лесть это­го му­жа, вос­хва­ляя Бо­га и про­слав­ляя угод­ни­ка Его, стре­ми­лись на те же по­дви­ги. Осо­бен­но же пусть вос­хва­лят его за то, что в стране этой явил­ся та­кой угод­ник, о ко­то­ром Гос­подь ска­зал, что мно­го по­след­них бу­дут пер­вы­ми (Мф.20,16). Ибо и этот по­след­ний (по го­дам) – явил­ся рав­ным пер­вым от­цам, под­ра­жая жиз­нью сво­ей ино­че­ско­му со­вер­шен­ству свя­то­го пер­во­на­чаль­ни­ка Ан­то­ния – не Пе­чер­ско­го толь­ко, но и ве­ли­ко­го Еги­пет­ско­го Ан­то­ния, бли­же же – те­зо­име­ни­то­го ему Фе­о­до­сия, ар­хи­манд­ри­та Иеру­са­лим­ско­го. Эти пра­вед­ни­ки, про­ве­дя жизнь в рав­ных по­дви­гах, по­слу­жи­ли Вла­ды­чи­це Бо­го­ма­те­ри, и, при­няв рав­ную на­гра­ду от ро­див­ше­го­ся через Нее Бо­га, непре­стан­но мо­лят­ся о нас, ча­дах сво­их».

«До­стой­на удив­ле­ния та­кая жизнь, ибо в оте­че­ских кни­гах пи­шет­ся, что по­след­ний род бу­дет сла­бым, а пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий в этом по­след­нем ро­де явил се­бя ве­ли­ким труд­ни­ком и пас­ты­рем ов­цам сло­вес­ным, на­став­ни­ком и учи­те­лем ино­кам, ко­то­рый был укра­шен смо­ло­ду чи­стой жиз­нью и рав­но­ан­гель­ски­ми де­ла­ми, про­све­щен­ны­ми ве­рой и ра­зу­мом.

И вот, я нач­ну опи­сы­вать жизнь его от юных пу­тей его. Толь­ко, бра­тие, слу­шай­те со вся­ким при­ле­жа­ни­ем, ибо ис­пол­не­но это сло­во поль­зы для всех вни­ма­ю­щих ему. Про­шу вас еще: не осуж­дай­те гру­бость мою, ибо лю­бовь моя к пре­по­доб­но­му по­ну­ди­ла ме­ня на­пи­сать это сло­во о нем. Пи­сал так­же по­то­му, что опа­сал­ся, чтоб и мне не бы­ло ска­за­но: Лу­ка­вый раб и ле­ни­вый, над­ле­жа­ло те­бе от­дать се­реб­ро мое тор­гу­ю­щим и, при­шед, я по­лу­чил бы свое с при­бы­лью (Мф.25-27); по­че­му, бра­тие, нехо­ро­шо ута­и­вать чу­де­са Бо­жии, в осо­бен­но­сти пом­ня сло­ва Хри­сто­вы: То, что го­во­рю вам в тем­но­те, го­во­ри­те при све­те, и что слы­ши­те на ухо, про­по­ве­дуй­те на кров­лях (Мф.10,27). Итак, хо­чу я пи­сать на поль­зу и по­уче­ние слу­ша­ю­щим, чтоб и вы, сла­вя за это Бо­га, по­лу­чи­ли воз­да­я­ние. Же­лая же по­ло­жить на­ча­ло сло­ву и пе­рей­ти к по­вест­во­ва­нию, преж­де мо­люсь я Гос­по­ду: Вла­ды­ко мой Гос­по­ди, Все­дер­жи­те­лю, По­да­тель бла­га, Отец Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, при­ди на по­мощь мне и про­све­ти серд­це мое к ра­зу­ме­нию за­по­ве­дей Тво­их и от­вер­зи уста мои, чтоб ис­по­ве­дать чу­де­са Твои и по­хва­лить угод­ни­ка Тво­е­го, на сла­ву име­ни Тво­е­го свя­то­го, по­то­му что Ты за­щи­ща­ешь всех упо­ва­ю­щих на Те­бя».

Сде­лав та­кое вступ­ле­ние, бла­жен­ный ле­то­пи­сец на­чи­на­ет скла­ды­вать по­вест­во­ва­ние о рав­но­чис­лен­ных звез­дам по­дви­гах пре­по­доб­но­го та­ким об­ра­зом. Есть го­род близ столь­но­го рус­ско­го го­ро­да Ки­е­ва, име­нем Ва­си­льев, или Ва­силь­ков. В нем пре­бы­ва­ли ро­ди­те­ли пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, жи­вя в ве­ре Хри­сто­вой и укра­ша­ясь бла­го­че­сти­ем.

Ко­гда ро­дил­ся у них сей свя­той – они на вось­мой день при­нес­ли его к свя­щен­ни­ку, чтоб на­речь ему имя. Свя­щен­ник же, уви­дев ди­тя и сер­деч­ны­ми оча­ми про­зре­вая, что с дет­ства от­даст он се­бя Бо­гу, на­звал его Фе­о­до­си­ем. Ко­гда про­шло со­рок дней, мла­ден­ца кре­сти­ли, и он рос у ро­ди­те­лей, и бы­ла на нем бла­го­дать Бо­жия (Лк.2,40).

Вско­ре ро­ди­те­ли его пе­ре­се­ли­лись да­ле­ко, в дру­гой го­род, име­нем Курск, по по­ве­ле­нию кня­зя, но – ска­жу я – бо­лее по Бо­жию усмот­ре­нию, чтоб и там про­си­я­ло жи­тие доб­ро­го от­ро­ка.

В том го­ро­де и рос от­рок те­лом, воз­рас­тал и ду­хом в пре­муд­ро­сти и люб­ви Бо­жи­ей. Он сам упро­сил ро­ди­те­лей сво­их от­дать его учить­ся бо­же­ствен­ным кни­гам, что они и сде­ла­ли. И ско­ро стал по­ни­мать он все Бо­же­ствен­ное Пи­са­ние, так что все удив­ля­лись пре­муд­ро­сти и ра­зу­му его, и ско­ро­му его уче­нию. Еже­днев­но хо­дил он в цер­ковь Бо­жию, слу­шая вни­ма­тель­но Бо­же­ствен­ное Пи­са­ние. К иг­ра­ю­щим де­тям не при­бли­жал­ся, как де­ла­ют в дет­стве, но уда­лял­ся от игр их, не укра­шал се­бя ве­ли­ко­ле­пи­ем бо­га­тых одежд, но был до­во­лен ху­дым ру­би­щем.

Ко­гда ему бы­ло три­на­дцать лет, умер его отец. И с тех пор еще бо­лее стал по­движ­ни­чать пре­по­доб­ный, так что вы­хо­дил с ра­ба­ми сво­и­ми на по­ле и ра­бо­тал сми­рен­но. Мать его воз­бра­ня­ла ему в том, при­ка­зы­ва­ла ему оде­вать­ся в хо­ро­шее пла­тье и иг­рать со сверст­ни­ка­ми, и го­во­ри­ла: «Оде­ва­ясь так, ты де­ла­ешь уко­риз­ну се­бе и ро­ду сво­е­му». Но он в этом не слу­шал­ся ее, но пред­по­чи­тал хо­дить как ни­щий, так что ча­сто гне­ва­лась она, при­хо­ди­ла в ярость и би­ла его.

Бла­жен­ный юно­ша ду­мал о том, как и ка­ким об­ра­зом спа­стись. Слы­ша о свя­тых ме­стах, где Гос­подь наш хо­дил во пло­ти и со­вер­шал де­ло спа­се­ния на­ше­го, же­лал ид­ти ту­да, по­кло­нить­ся им, и мо­лил­ся о том: «Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, услышь мо­лит­ву мою и спо­добь ме­ня по­се­тить свя­тые ме­ста и по­кло­нить­ся им».

При­шли в Курск стран­ни­ки; встре­тив их, бла­жен­ный юно­ша об­ра­до­вал­ся, под­бе­жал к ним и, при­вет­ствуя их, рас­спра­ши­вал, от­ку­да они и ку­да идут. Они от­ве­ча­ли, что они из свя­то­го го­ро­да Иеру­са­ли­ма и с Бо­жьей по­мо­щью хо­тят ид­ти об­рат­но. То­гда бла­жен­ный юно­ша стал про­сить их взять его с со­бой и до­ве­сти до свя­тых мест, и обе­ща­ли они взять его с со­бой и до­ве­сти, и с ра­до­стью по­шел он то­гда до­мой. Ко­гда стран­ни­ки ста­ли со­би­рать­ся, они из­ве­сти­ли юно­шу о сво­ем ухо­де. И он но­чью, так что ни­кто не знал о том, встал, по­ки­нул дом в од­ной ху­дой одеж­де и по­шел вслед за стран­ни­ка­ми. Но не бы­ло в во­ле все­бла­го­го Бо­га, чтоб тот, ко­му от чре­ва ма­те­ри Он на­зна­чил быть пас­ты­рем сло­вес­ных овец, по­стри­га­е­мых в чин Ан­гель­ский, ино­че­ский, ушел из зем­ли на­шей Рус­ской.

Через три дня мать его узна­ла, что он ушел со стран­ни­ка­ми, и по­гна­лась за ним, взяв с со­бой млад­ше­го сы­на. По­сле дол­гой по­го­ни до­гна­ли их и оста­но­ви­ли пре­по­доб­но­го. И там в ве­ли­ком гне­ве и яро­сти мать схва­ти­ла его за во­ло­сы, по­ва­ли­ла на зем­лю и топ­та­ла его но­га­ми. Уко­рив стран­ни­ков, она воз­вра­ти­лась до­мой, ве­дя сы­на, как зло­дея, свя­зан­ным. И та­кой гнев был в ней, что, при­ве­дя его до­мой, она би­ла его, по­ка он не из­не­мог, за­тем свя­за­ла его и за­пер­ла в осо­бой гор­ни­це. Бла­жен­ный юно­ша при­ни­мал все это с ра­до­стью и, мо­лясь Бо­гу, бла­го­да­рил Его за все. Через два дня мать во­шла к нему, раз­вя­за­ла и да­ла есть. Но, бу­дучи еще раз­гне­ва­на, она на­ло­жи­ла на но­ги его тя­же­лые же­лез­ные око­вы, опа­са­ясь, что он опять убе­жит от нее, и так дол­го хо­дил он, как уз­ник. По­том мать сми­ло­сти­ви­лась и на­ча­ла с моль­ба­ми уве­ще­вать его, чтоб он боль­ше не бе­гал от нее; по­то­му что она лю­би­ла его боль­ше дру­гих де­тей и тос­ко­ва­ла без него. Ко­гда он обе­щал ей, что не уй­дет от нее (ес­ли это бу­дет по­лез­но), она сня­ла же­ле­зо с ног его и про­си­ла его де­лать, что хо­чет. А бла­жен­ный Фе­о­до­сий, вер­нув­шись к преж­не­му по­дви­гу сво­е­му, хо­дил вся­кий день в цер­ковь Бо­жию.

Ви­дя, что ча­сто не слу­жат Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию из-за недо­стат­ка просфор, он мно­го о том скор­бел и сам ре­шил­ся по сми­ре­нию сво­е­му ис­прав­лять то де­ло, и сде­лал так. Стал он по­ку­пать пше­ни­цу, мо­лоть ее сво­и­ми ру­ка­ми, печь просфо­ры и часть при­но­сить в цер­ковь, осталь­ные же про­да­вать; и сколь­ко де­нег оста­ва­лось лиш­них, да­вал ни­щим, а на осталь­ные по­ку­пал сно­ва пше­ни­цу и де­лал просфо­ры. Та­ко­ва бы­ла во­ля Бо­жия, чтоб от чи­сто­го от­ро­ка при­но­си­мы бы­ли в цер­ковь чи­стые просфо­ры. В этой ра­бо­те про­вел он го­да два или бо­лее.

Все его сверст­ни­ки по на­у­ще­нию вра­га с уко­ра­ми ру­га­ли его за та­кое де­ло; но с ра­до­стью и в мол­ча­нии пе­ре­но­сил то пре­по­доб­ный. Враг же, нена­вист­ник добра, ви­дя се­бя по­беж­да­е­мым сми­ре­ни­ем тру­до­лю­би­во­го от­ро­ка, не мог успо­ко­ить­ся, же­лая по­ме­шать ему в та­ком тру­де, и стал во­ору­жать про­тив него его мать, чтоб вос­пре­пят­ство­ва­ла она ему в его де­ле. И мать, стра­дав­шая от­то­го, что сын ее вы­но­сил та­кие на­смеш­ки, ста­ла с лю­бо­вью го­во­рить ему: «Умо­ляю те­бя, сын мой, брось эту ра­бо­ту, по­то­му что ты на­но­сишь уко­риз­ну сво­е­му ро­ду. Не мо­гу я слы­шать, как все уко­ря­ют те­бя за это де­ло, и не по­до­ба­ет те­бе, еще ма­ло­лет­не­му, за­ни­мать­ся та­ким де­лом». Со сми­ре­ни­ем от­ве­чал ей бла­жен­ный Фе­о­до­сий: «По­слу­шай, про­шу те­бя, мать моя, Гос­подь Бог наш при­нял на Се­бя вид убо­же­ства и сми­рил­ся, по­да­вая нам при­мер, чтоб и мы сми­ри­лись ра­ди Него. И был Он так­же по­ру­ган, опле­ван и за­у­шен, и все пре­тер­пел ра­ди на­ше­го спа­се­ния; тем бо­лее нуж­но тер­петь нам, чтоб при­об­ре­сти Хри­ста. А о том, ка­кое я де­лаю де­ло, вы­слу­шай сле­ду­ю­щее. Ко­гда Гос­подь наш Иисус Хри­стос воз­ле­жал на Тай­ной Ве­че­ри с уче­ни­ка­ми Сво­и­ми, то­гда, взяв хлеб, Он бла­го­сло­вил, пре­ло­мил, дал уче­ни­кам и ска­зал: При­и­ми­те, яди­те, сие есть Те­ло Мое… (Мф.26,261Кор.11,24). И ес­ли Гос­подь наш хлеб, при­го­тов­лен­ный для Тай­ной Ве­че­ри, на­звал Сво­им те­лом, ра­до­вать­ся нуж­но и мне, что спо­до­бил Он ме­ня де­лать та­кой хлеб, на ко­то­ром со­вер­ша­ет­ся эта ве­ли­кая Тай­на пре­ло­же­ния в Те­ло Хри­сто­во».

Услы­хав та­кой от­вет, мать уди­ви­лась пре­муд­ро­сти от­ро­ка и предо­ста­ви­ла ему сво­бо­ду. Но враг не от­сту­пил­ся от ма­те­ри, вну­шая ей пре­пят­ство­вать сы­ну в его сми­ре­нии и его тру­де.

Через год, за­став его опять пе­ку­щим просфо­ры и по­чер­нев­шим от пла­ме­ни, опять она по­жа­ле­ла его и сно­ва на­ча­ла ме­шать ему, ино­гда лас­кой, ино­гда угро­за­ми, ино­гда и по­бо­я­ми, чтоб он бро­сил это за­ня­тие. А бла­жен­ный юно­ша был по­вер­жен тем в ве­ли­кую скорбь и, недо­уме­вая, что де­лать ему, встал но­чью, тай­но по­ки­нул свой дом и при­шел в дру­гой го­род, неда­ле­ко от Кур­ска, где стал жить у пре­сви­те­ра, про­дол­жая за­ни­мать­ся сво­им де­лом. Мать же его, по­сле по­ис­ков по сво­е­му го­ро­ду не най­дя его, очень жа­ле­ла его. По про­ше­ствии мно­гих дней услы­ха­ла она, где он жи­вет, и с ве­ли­ким гне­вом от­пра­ви­лась за ним. До­стиг­нув то­го го­ро­да, она на­шла его в до­ме пре­сви­те­ра и, взяв его, по­влек­ла в свой го­род, осы­пая по­бо­я­ми, а ко­гда при­ве­ла до­мой, ска­за­ла: «Уже боль­ше ты не отой­дешь от ме­ня, и, ку­да ты ни пой­дешь, я най­ду те­бя и при­ве­ду сю­да».

А бла­жен­ный, как и преж­де, це­лы­ми дня­ми мо­лил­ся Бо­гу и хо­дил в цер­ковь.

Он был сми­рен серд­цем, по­ко­рен пред все­ми, так что на­чаль­ник го­ро­да Кур­ска, узнав, что от­рок этот с та­ким сми­ре­ни­ем и по­слу­ша­ни­ем лю­бит де­ло цер­ков­ное, от­ли­чил его сво­им вни­ма­ни­ем и по­ру­чил ему смот­реть за сво­ей цер­ко­вью. Он по­да­рил ему для но­ше­ния бо­га­тую одеж­ду, но бла­жен­ный, по­хо­див в ней немно­го дней, как бы но­ся на се­бе ка­кую-то тя­жесть, снял ее и от­дал ни­щим, сам же об­лек­ся в ху­дую одеж­ду. На­чаль­ник, уви­дев это, дал ему сно­ва дру­гую, луч­шую пер­вой одеж­ду, про­ся его, чтоб он хо­дил в ней, но он и ее снял и от­дал. И так де­лал он мно­го раз. И, узнав о та­ких по­ступ­ках, на­чаль­ник стал еще боль­ше лю­бить его и удив­лял­ся сми­ре­нию его.

Через неко­то­рое вре­мя бла­жен­ный Фе­о­до­сий по­шел в куз­ни­цу и по­про­сил ско­вать ему вери­ги из же­ле­за, об­вил их во­круг по­я­са и так хо­дил. Же­ле­зо бы­ло уз­ко и вре­за­лось в те­ло, а он тер­пел, точ­но не чув­ствуя ни­ка­кой бо­ли. Через неко­то­рое вре­мя мать его в празд­нич­ный день ста­ла при­нуж­дать его одеть­ся в хо­ро­шую одеж­ду, глав­ным об­ра­зом по­то­му, что все вель­мо­жи долж­ны бы­ли в тот день со­брать­ся у на­чаль­ни­ка го­ро­да, и бла­жен­но­му Фе­о­до­сию ве­ле­но бы­ло там быть и слу­жить. Ко­гда он на­чал на­де­вать празд­нич­ное пла­тье, мать его при­сталь­но сле­ди­ла за оде­ва­ни­ем, и не мог он от нее ута­ить­ся: она уви­де­ла на ру­баш­ке его кровь. Же­лая знать, от­ку­да эта кровь, она на­шла на нем же­ле­зо и по­ня­ла, что кровь про­ис­хо­дит от­то­го, что же­ле­зо вре­за­ет­ся в те­ло. И, раз­го­рясь гне­вом, с яро­стью она разо­рва­ла на нем хи­тон и с по­бо­я­ми сня­ла с его по­я­са же­ле­зо. А бла­жен­ный от­рок, как буд­то ни­кем не оби­жен­ный, одел­ся и по­шел с кро­то­стью при­слу­жи­вать пи­ру­ю­щим.

Через неко­то­рое вре­мя услы­хал он сло­ва Гос­под­ни в Еван­ге­лии: Кто лю­бит от­ца или мать бо­лее, неже­ли Ме­ня, недо­сто­ин Ме­ня (Мф.10,37). И еще: Ма­терь моя и бра­тья мои суть слы­ша­щие Сло­во Бо­жие и ис­пол­ня­ю­щие его (Лк.8,21). И кро­ме то­го, сло­ва: При­ди­те ко Мне все труж­да­ю­щи­е­ся и обре­ме­нен­ные, и Я успо­кою вас. Возь­ми­те иго Мое на се­бя и на­учи­тесь от Ме­ня, ибо Я кро­ток и сми­рен серд­цем, и най­де­те по­кой ду­шам ва­шим (Мф.11,28-29). Эти сло­ва разо­жгли ду­шу бо­го­вдох­но­вен­но­го Фе­о­до­сия и, го­ря рве­ни­ем Бо­жи­им, он по­мыш­лял вся­кий день и час о том, как бы и где скрыть­ся от ма­те­ри и по­стричь­ся во свя­той ино­че­ский об­раз. По Бо­жию усмот­ре­нию слу­чи­лось ма­те­ри его вы­ехать в по­ме­стье и дол­го оста­вать­ся там. В ра­до­сти по­мо­лил­ся бла­жен­ный и тай­но вы­шел из до­ма сво­е­го, не имея у се­бя ни­че­го, кро­ме одеж­ды на те­ле и немно­го хле­ба для немо­щи те­лес­ной. Итак, по­спе­шил он в го­род Ки­ев, так как слы­шал об ино­ках, там жи­ву­щих. Он не знал до­ро­ги и про­сил Бо­га по­слать ему в по­мощь спут­ни­ка. И вот по Бо­жию усмот­ре­нию при­клю­чи­лось ид­ти тем пу­тем куп­цам, вез­шим на во­зах тя­же­лую кладь. Ко­гда бла­жен­ный узнал, что они идут в Ки­ев, он об­ра­до­вал­ся и про­сла­вил Бо­га, ис­пол­нив­ше­го же­ла­ние серд­ца его, и шел за ни­ми, но вда­ле­ке, не по­ка­зы­ва­ясь им. Ко­гда же они оста­нав­ли­ва­лись на ноч­лег, бла­жен­ный ло­жил­ся так спать, чтоб не те­рять их из ви­ду. И еди­ный Бог хра­нил его. Так со­вер­шая путь, он в три неде­ли до­шел из Кур­ска до столь­но­го го­ро­да Ки­е­ва.

При­дя в Ки­ев, он об­хо­дил все (еще не устро­ен­ные то­гда по ис­тин­но­му уста­ву) мо­на­сты­ри и про­сил жи­ву­щих в них при­нять его. Но они, ви­дя убо­го­го юно­шу, оде­то­го в ху­дое пла­тье, не хо­те­ли при­нять его. На то бы­ла Бо­жья во­ля, чтоб он шел на то ме­сто, ку­да от чре­ва ма­те­ри при­зы­вал его ру­ко­во­див­ший им Бог.

То­гда-то услы­хал он о пре­по­доб­ном Ан­то­нии, про­во­див­шем же­сто­кое жи­тие в пе­ще­ре. Как бы кры­лья вы­рос­ли у его ума, он устре­мил­ся ту­да и при­шел к пре­по­доб­но­му стар­цу. Уви­дав его, он по­кло­нил­ся ему, и со сле­за­ми про­сил его при­нять к се­бе в ино­че­ство.

Пре­по­доб­ный Ан­то­ний ска­зал ему: «Ча­до, ви­дишь, что пе­ще­ра эта скорб­на и тес­на, и не вы­не­сешь ты всех труд­но­стей это­го ме­ста». Го­во­рил же он так, не столь­ко ис­ку­шая его, сколь­ко про­ро­че­ски про­ви­дя, что он рас­про­стра­нит ме­сто то и со­здаст слав­ный мо­на­стырь, где со­бе­рет­ся мно­же­ство ино­ков. С уми­ле­ни­ем от­ве­чал Бо­гом вдох­но­вен­ный Фе­о­до­сий: «Узнай, чест­ный отец, что Хри­стос Бог, Про­мыс­ли­тель все­го, при­вел ме­ня к тво­ей свя­тыне, же­лая, чтоб спас­ся я через те­бя. По­то­му я сде­лаю то, что ты мне ве­лишь».

То­гда ска­зал ему пре­по­доб­ный Ан­то­ний: «Бла­го­сло­вен Бог, укре­пив­ший те­бя, ча­до, на та­кое ста­ра­ние, – вот те­бе ме­сто, пре­бы­вай на нем». Бла­жен­ный Фе­о­до­сий сно­ва по­кло­нил­ся ему до зем­ли, чтоб ста­рец бла­го­сло­вил его. И бла­го­сло­вил его пре­по­доб­ный Ан­то­ний, и по­ве­лел по­стричь его бла­жен­но­му Ни­ко­ну, ко­то­рый был иере­ем и опыт­ным чер­но­риз­цем. И тот, взяв бла­жен­но­го Фе­о­до­сия, как незло­би­во­го агн­ца, по­стриг по обы­чаю свя­тых от­цов и об­лек в ино­че­скую одеж­ду, на два­дцать чет­вер­том его го­ду, при бла­го­вер­ном кня­зе Яро­сла­ве Вла­ди­ми­ро­ви­че.

И весь пре­дал­ся Бо­гу пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий и сво­е­му бо­го­нос­но­му стар­цу Ан­то­нию, и подъ­ял с тех пор ве­ли­кие тру­ды, как во­ис­ти­ну при­няв­ший иго. Он все но­чи про­во­дил, бодр­ствуя в сла­во­сло­вии Бо­га, по­беж­дая тя­жесть сна, и по­все­днев­но удру­чал се­бя воз­дер­жа­ни­ем и по­стом, тру­дясь сво­и­ми ру­ка­ми. По­сто­ян­но вспо­ми­нал он сло­во псал­ма: При­з­ри на стра­да­ние мое и на из­не­мо­же­ние мое и про­сти все гре­хи мои (Пс.24,18). И по­то­му сми­рял он воз­дер­жа­ни­ем и по­стом ду­шу, бодр­ство­ва­ни­ем же и ру­ко­де­ли­ем утруж­дал те­ло, так что пре­по­доб­ный Ан­то­ний и бла­жен­ный Ни­кон ди­ви­лись его столь ве­ли­ко­му в юно­сти бла­го­нра­вию, сми­ре­нию и по­кор­но­сти, бод­ро­сти и кре­по­сти, и мно­го сла­ви­ли за то Бо­га.

Мать его дол­го ис­ка­ла его не толь­ко в сво­ем го­ро­де, но и в окрест­ных, и, не най­дя его, пла­ка­ла по нем горь­ко, как по мерт­вом, уда­ряя се­бя в грудь. И по всей той стране бы­ло ука­за­но, ес­ли где уви­дят по­хо­же­го на него юно­шу, при­ве­сти его и дать знать ма­те­ри, и по­лу­чат за это на­гра­ду. И вот неко­то­рые лю­ди, при­шед­ши из Ки­е­ва, по­ве­да­ли ей, что че­ты­ре го­да на­зад ви­де­ли его в их го­ро­де, где он хо­тел по­стричь­ся в од­ном из мо­на­сты­рей. Услы­хав это, мать Фе­о­до­сия не по­бо­я­лась дол­го­го пу­ти, не по­ле­ни­лась ид­ти ту­да на по­ис­ки. Ни­ма­ло не мед­ля, при­бы­ла она в Ки­ев и об­хо­ди­ла все мо­на­сты­ри, ища его. На­по­сле­док уве­до­ми­ли ее, что он на­хо­дит­ся в пе­ще­ре у пре­по­доб­но­го Ан­то­ния, и она при­шла ту­да, чтоб най­ти его, и на­ча­ла об­ма­ном вы­зы­вать стар­ца, го­во­ря: «Ска­жи­те пре­по­доб­но­му Ан­то­нию, чтоб он вы­шел ко мне, я пе­ре­нес­ла дол­гий путь, чтоб прий­ти по­кло­нить­ся свя­тыне его и по­лу­чить от него бла­го­сло­ве­ние». Об этом бы­ло до­ло­же­но стар­цу, и он вы­шел к ней из пе­ще­ры. Она при ви­де его по­кло­ни­лась ему до зем­ли. Ста­рец, со­тво­рив­ши мо­лит­ву, бла­го­сло­вил ее, и, ко­гда по­сле мо­лит­вы они се­ли, жен­щи­на на­ча­ла с ним дол­гую бе­се­ду, и при кон­це ее объ­яс­ни­ла при­чи­ну, ра­ди ко­то­рой при­шла, и ска­за­ла: «Умо­ляю те­бя, от­че, по­ве­дай мне, здесь ли мой сын, ибо ве­ли­кую ту­гу и скорбь пе­ре­нес­ла я, не зная, жив ли он». Ста­рец, бу­дучи незло­бив и не пред­по­ла­гая ее об­ма­на, от­ве­тил ей: «Сын твой здесь, не скор­би, не бес­по­кой­ся о нем – он жив». Она ска­за­ла ему: «По­че­му же, от­че, я не ви­жу его; мно­го по­тру­ди­лась я и при­шла сю­да, толь­ко чтоб ви­деть сы­на мо­е­го, а за­тем вер­нуть­ся». Ста­рец же ска­зал ей: «Ес­ли хо­чешь ви­деть его, отой­ди от­сю­да, я пой­ду, уго­во­рю его, по­то­му что он не хо­чет ни­ко­го ви­деть. А ты при­хо­ди зав­тра и уви­дишь его». Услы­шав это, она по­кло­ни­лась стар­цу и ушла, на­де­ясь на дру­гой день уви­деть сы­на сво­е­го. А пре­по­доб­ный Ан­то­ний, вой­дя в пе­ще­ру, рас­ска­зал обо всем бла­жен­но­му Фе­о­до­сию, и то­гда сму­тил­ся бла­жен­ный, что не смог ута­ить­ся от ма­те­ри сво­ей. На сле­ду­ю­щий день жен­щи­на при­шла опять, и ста­рец мно­го уго­ва­ри­вал бла­жен­но­го вый­ти к ма­те­ри, но тот не за­хо­тел. То­гда ста­рец вы­шел к ней и ска­зал: «Мно­го мо­лил я сы­на тво­е­го, чтоб вы­шел он к те­бе, но он не хо­чет».

Не со сми­ре­ни­ем, а с ве­ли­ким гне­вом об­ра­ти­лась она то­гда к стар­цу и кри­ча­ла: «До­са­жда­ет мне ста­рец этот, что скрыл в пе­ще­ре мо­е­го сы­на и не хо­чет его по­ка­зать мне. Вы­ве­ди мне, ста­рец, сы­на мо­е­го, чтоб ви­деть мне его, по­то­му что и жиз­ни не хо­чу, ес­ли не уви­жу его. По­ка­жи мне сы­на мо­е­го, чтоб не уме­реть мне злой смер­тью, ибо я на­ло­жу на се­бя ру­ки пред две­ря­ми этой пе­ще­ры, ес­ли ты не по­ка­жешь мне его». То­гда пре­по­доб­ный Ан­то­ний, на­хо­дясь в ве­ли­кой скор­би, во­шел в пе­ще­ру и мо­лил бла­жен­но­го, чтоб тот вы­шел к ма­те­ри. Не же­лая оскор­бить стар­ца, Фе­о­до­сий по­слу­шал его и вы­шел к ней.

Мать, ви­дя сы­на в та­ком скорб­ном ви­де, с ли­цом, из­ме­нив­шим­ся от ве­ли­ко­го воз­дер­жа­ния и тру­да, упа­ла на шею его и дол­го пла­ка­ла горь­ки­ми сле­за­ми; и как толь­ко немно­го успо­ко­и­лась, ста­ла уве­ще­вать его: «Вер­нись, ди­тя мое, до­мой – ты бу­дешь де­лать там по во­ле сво­ей все на поль­зу и спа­се­ние ду­ши; толь­ко не раз­лу­чай­ся со мной; ко­гда же я отой­ду от жиз­ни, ты пре­дашь те­ло мое гро­бу и то­гда сам воз­вра­тишь­ся в пе­ще­ру, ибо не мо­гу я жить, не ви­дя те­бя». Бла­жен­ный ска­зал ей: «Мать моя, ес­ли хо­чешь ви­деть ме­ня, остань­ся здесь в Ки­е­ве и по­стри­гись в жен­ском мо­на­сты­ре, и, при­хо­дя сю­да, мож­но те­бе бу­дет ви­деть ме­ня, вме­сте же с тем ты по­лу­чишь и спа­се­ние ду­ши. Ес­ли же не сде­ла­ешь так – прав­ду го­во­рю те­бе – не уви­дишь боль­ше ли­ца мо­е­го». Та­ки­ми и еще мно­ги­ми дру­ги­ми уго­во­ра­ми уве­ще­вал он свою мать в про­дол­же­ние мно­гих дней, ко­гда она при­хо­ди­ла к нему. Но она не хо­те­ла и слы­шать его. Ко­гда она ухо­ди­ла, бла­жен­ный, вой­дя в пе­ще­ру, мо­лил­ся усерд­но Бо­гу о спа­се­нии ма­те­ри сво­ей и о том, чтоб серд­це ее об­ра­ти­лось к ис­пол­не­нию слов его. И Бог услы­шал мо­лит­ву угод­ни­ка сво­е­го, как ска­зал про­рок: Бли­зок Гос­подь ко всем при­зы­ва­ю­щим Его, ко всем при­зы­ва­ю­щим Его в ис­тине. Же­ла­ние бо­я­щих­ся Его Он ис­пол­ня­ет, вопль их слы­шит и спа­са­ет их (Пс.144,18-19).

Через несколь­ко дней, при­дя к бла­жен­но­му, мать его ска­за­ла: «Ди­тя мое, я ис­пол­ню все ска­зан­ное то­бой и не воз­вра­щусь бо­лее в род­ной го­род. Но, по во­ле Бо­жи­ей, по­ступ­лю в жен­ский мо­на­стырь и, по­стриг­шись в нем, про­ве­ду оста­ю­щи­е­ся мне дни, ибо из на­став­ле­ний тво­их я по­ня­ла, что этот ма­ловре­мен­ный мир – ни­что». Услы­хав это, бла­жен­ный воз­ра­до­вал­ся ду­хом и, вой­дя в пе­ще­ру, по­ве­дал то пре­по­доб­но­му Ан­то­нию. Пре­по­доб­ный же про­сла­вил Бо­га, об­ра­тив­ше­го ее серд­це к та­ко­му по­ка­я­нию, и, вый­дя к ней, мно­го учил ее о по­лез­ном для ду­ши. По­том рас­ска­зал о ней кня­гине и устро­ил ее в жен­ском мо­на­сты­ре свя­то­го Ни­ко­лая, где она бы­ла по­стри­же­на и, про­жив мно­го лет, в доб­ром ис­по­ве­да­нии с ми­ром упо­ко­и­лась в Гос­по­де.

А эту часть жи­тия бла­жен­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия, с юно­сти до­се­ле, рас­ска­за­ла мать его од­но­му из бра­тий (ко­то­рый был ке­ла­рем при том же пре­по­доб­ном от­це на­шем Фе­о­до­сии), име­нем Фе­о­дор; услы­хав все это от него, бла­жен­ный Нестор за­пи­сал на па­мять и поль­зу всем чи­та­ю­щим, как и сам здесь о том го­во­рит.

А о про­чих по­дви­гах свя­то­го, ко­то­рым и сам был сви­де­тель, так по­вест­ву­ет тот же со­ста­ви­тель жи­тия его.

Вско­ре свя­той отец наш Фе­о­до­сий ока­зал­ся в пе­ще­ре по­бе­ди­те­лем злых ду­хов. По по­стри­же­нии ма­те­ри сво­ей и уда­ле­нии от вся­кой мир­ской за­бо­ты он стал под­ви­зать­ся боль­ши­ми тру­да­ми на Бо­жье де­ло. И бы­ли вид­ны трое свя­тых, си­я­ю­щих в пе­ще­ре, мо­лит­вой и по­стом раз­го­ня­ю­щих тьму бе­сов­скую – пре­по­доб­ный Ан­то­ний, бла­жен­ный Фе­о­до­сий и ве­ли­кий Ни­кон. Они пре­бы­ва­ли в пе­ще­ре, мо­лясь Бо­гу, и Бог был с ни­ми. Ибо, – ска­зал Он, – где двое или трое со­бра­ны во имя Мое, там Я по­сре­ди них (Мф.18,20).

Ко­гда бла­жен­ный Ни­кон ото­шел от пре­по­доб­но­го Ан­то­ния с од­ним ино­ком-бол­га­ри­ном мо­на­сты­ря свя­то­го Ми­ны, пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий из­во­ле­ни­ем Бо­жи­им по же­ла­нию пре­по­доб­но­го Ан­то­ния по­став­лен был иере­ем. И еже­днев­но в ве­ли­ком сми­ре­нии со­вер­шал ли­тур­гию. Был он иерей крот­кий нра­вом, ти­хий мыс­лию, про­стой серд­цем, ис­пол­нен­ный вся­кой ду­хов­ной муд­ро­сти, имел нели­це­мер­ную лю­бовь к бра­тии, ко­то­рую (чис­лом две­на­дцать) со­брал пре­по­доб­ный Ан­то­ний. Ко­гда же пре­по­доб­ный Ан­то­ний по­ста­вил бра­тии в пе­ще­ре вме­сто се­бя игу­ме­ном бла­жен­но­го Вар­ла­а­ма, а сам пе­ре­се­лил­ся на дру­гой холм и, ис­ко­пав пе­ще­ру, на­чал жить в ней, то­гда этот бла­го­го­вей­ный иерей, пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий, с бла­жен­ным игу­ме­ном Вар­ла­а­мом остал­ся в пер­вой пе­ще­ре и с ним вме­сте по­ста­вил над пе­ще­рой ма­лую цер­ковь Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, чтоб бра­тия со­би­ра­лась там на Бо­же­ствен­ное сла­во­сло­вие.

Во вре­мя этой жиз­ни с бра­ти­ей в пе­ще­ре сколь­ко они при­ня­ли скор­би и пе­ча­ли, по тес­но­те ее и по­дви­гам сво­им, невоз­мож­но по­ве­дать че­ло­ве­че­ским язы­ком, но из­вест­но толь­ко од­но­му Бо­гу. Пи­щей их там был толь­ко ржа­ной хлеб и во­да; ино­гда лишь в суб­бо­ту и вос­кре­се­нье вку­ша­ли немно­го со­чи­ва, но ча­сто и в эти дни, за неиме­ни­ем со­чи­ва, ва­ри­ли и ели од­ну зе­лень. Еже­днев­но ра­бо­та­ли они сво­и­ми ру­ка­ми, пле­ли вол­ну и ис­пол­ня­ли дру­гие руч­ные ра­бо­ты, ко­то­рые но­си­ли в го­род и про­да­ва­ли; ку­пив на вы­ру­чен­ные день­ги жи­то, де­ли­ли его меж­ду со­бой, и вся­кий но­чью мо­лол свою часть зер­на для при­го­тов­ле­ния хле­бов. За­тем, со­брав­шись в цер­ковь, на­чи­на­ли утрен­нюю служ­бу, и, со­вер­шив ее, тру­ди­лись над ра­бо­той, на­зна­чав­шей­ся для про­да­жи, ино­гда да­же тор­го­ва­ли в огра­де, по­ка под­хо­ди­ло вре­мя ча­сов и Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии, ко­то­рые со­вер­ша­лись со вся­че­ским вни­ма­ни­ем, при­чем все со­би­ра­лись в цер­ковь. По­том вку­ша­ли немно­го хле­ба, и каж­дый шел на свое де­ло до вре­ме­ни ве­чер­ни и по­ве­че­рия. И так, по­сто­ян­но тру­дясь, пре­бы­ва­ли они в люб­ви Бо­жи­ей. Пре­по­доб­ный же отец наш Фе­о­до­сий, по­чтен­ный са­ном свя­щен­ства, пре­вос­хо­дил всех в по­сте, в бод­ро­сти, в руч­ных ра­бо­тах, боль­ше же все­го в сми­ре­нии и по­слу­ша­нии, он был по­мощ­ни­ком для всех, ино­гда но­ся во­ду, ино­гда но­ся дро­ва из ле­са. Ино­гда во вре­мя сна бра­тии брал он их раз­де­лен­ное жи­то, мо­лол часть каж­до­го и ста­вил на свое ме­сто; и сам це­лы­ми но­ча­ми бодр­ство­вал в мо­лит­ве.

Ино­гда, при мно­же­стве ово­дов и ко­ма­ров, но­чью вы­хо­дил он на холм над пе­ще­ра­ми и, об­на­жив те­ло до по­я­са, си­дел, ру­ка­ми пря­дя вол­ну, а уста­ми вос­пе­вая Псал­тирь Да­ви­до­ву, и от мно­же­ства ово­дов и ко­ма­ров все те­ло его бы­ва­ло обаг­ре­но кро­вью; а он оста­вал­ся непо­дви­жен, не вста­вая с ме­ста, по­ка не при­хо­ди­ло вре­мя утре­ни. И он ока­зы­вал­ся преж­де всех пер­вым в церк­ви и, став на сво­ем ме­сте, не дви­га­ясь, с умом со­бран­ным, со­вер­шал Бо­же­ствен­ное сла­во­сло­вие, и уже по­сле всех вы­хо­дил из церк­ви. По­то­му все лю­би­ли его и счи­та­ли за от­ца, ди­вясь бо­лее все­го сми­ре­нию и по­кор­но­сти его.

Ко­гда бла­жен­ный Вар­ла­ам, игу­мен Пе­чер­ской бра­тии, был пе­ре­ве­ден кня­зем Изя­с­ла­вом в мо­на­стырь свя­то­го ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ди­мит­рия и там по­став­лен игу­ме­ном, то­гда Пе­чер­ская бра­тия, со­брав­шись к пре­по­доб­но­му Ан­то­нию, по об­ще­му со­гла­сию про­си­ла по­ста­вить им игу­ме­ном пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия как ис­кус­но­го в ино­че­ском жи­тии и близ­ко зна­ю­ще­го Бо­жии за­по­ве­ди. Пре­по­доб­ный же Ан­то­ний, при­звав свя­то­го Фе­о­до­сия, бла­го­сло­вил его на игу­мен­ство. Бра­тии то­гда бы­ло чис­лом два­дцать.

До­сто­хваль­ный же игу­мен, пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий, хо­тя и при­нял ста­рей­шин­ство, не из­ме­нил сво­е­го сми­ре­ния и сво­их обы­ча­ев. Но он имел в па­мя­ти сло­ва Гос­по­да: Кто хо­чет меж­ду ва­ми быть пер­вым, да бу­дет вам ра­бом. И по­то­му он сми­рял­ся, де­лая се­бя мень­шим всех и слу­жа всем, во всем по­да­вая со­бой об­ра­зец доб­рых дел, преж­де всех вы­хо­дя на де­ло и преж­де всех при­хо­дя в цер­ковь, а ухо­дя по­след­ним. И мо­лит­вой это­го пра­вед­ни­ка умно­жа­лось и про­цве­та­ло это ме­сто, по сло­ву: Пра­вед­ник цве­тет как паль­ма и воз­вы­ша­ет­ся по­доб­но кед­ру в Ли­ване (Пс.31,13). При нем умно­жа­лась бра­тия в пе­ще­ре, как в зем­ле доб­рой, по­то­му что он во­ис­ти­ну имел се­мя бла­го­да­ти, при­но­ся­щее пло­ды во сто крат; за ко­рот­кое вре­мя со­брал он бра­тии сто че­ло­век, и все они про­цве­та­ли доб­ры­ми нра­ва­ми и мо­лит­ва­ми.

Пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий, во­ис­ти­ну зем­ной Ан­гел и небес­ный че­ло­век, ви­дя, что при ве­ли­ком умно­же­нии бра­тии ме­сто тес­но и все не мо­гут по­ме­стить­ся в пе­ще­ре для без­молв­ной жиз­ни, а в ма­лой церк­ви над пе­ще­рой – для со­бор­ной служ­бы, ви­дя, кро­ме то­го, ску­дость, не впал в пе­чаль. Он не скор­бел о том, но еже­днев­но уте­шал бра­тию, по­учая ее не за­бо­тить­ся о внеш­нем, и на­по­ми­нал сло­ва Хри­ста: В до­ме От­ца Мо­е­го оби­те­лей мно­го (Ин.19,2), и еще: Ищи­те преж­де Цар­ствия Бо­жия и прав­ды Его, и это все при­ло­жит­ся вам (Мф.6,33). Пре­по­доб­ный пом­нил эти сло­ва, и Бог щед­ро по­да­вал ему все по­треб­ное.

Вы­брав пре­крас­ное ме­сто близ пе­ще­ры и рас­су­див, что его до­ста­точ­но для устро­е­ния мо­на­сты­ря, он укре­пил се­бя ве­рой и упо­ва­ни­ем и стал за­бо­тить­ся о том, как на­се­лить это ме­сто. И так, по бла­го­сло­ве­нию пре­по­доб­но­го Ан­то­ния, ис­про­сив это ме­сто у хри­сто­лю­би­во­го кня­зя Изя­с­ла­ва, вско­ре, при по­мо­щи Бо­жи­ей, он со­ору­дил там боль­шую де­ре­вян­ную цер­ковь Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, по­ста­вил мно­го кел­лий и об­вел все огра­дой. И то­гда он пе­ре­се­лил­ся из пе­ще­ры на то ме­сто. И с тех пор бла­го­да­тью Бо­жи­ей воз­рос­ло то ме­сто, и про­сла­вил­ся мо­на­стырь, ко­то­рый и до­ныне от преж­не­го жи­тель­ства ино­ков в пе­ще­ре на­зы­ва­ет­ся Пе­чер­ским.

По пе­ре­се­ле­нии из за­твор­ни­че­ства пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий стал ис­кать, как бы по­ло­жить для бра­тии устав твер­до­го ино­че­ско­го жи­тия. И, по мо­лит­ве и бла­го­сло­ве­нию пре­по­доб­но­го Ан­то­ния, дал ему Бог узнать Сту­дий­ский устав от чест­но­го Ми­ха­и­ла, ино­ка свя­той Сту­дий­ской оби­те­ли, при­шед­ше­го с мит­ро­по­ли­том Ге­ор­ги­ем из Гре­ции. Все то, что он рас­ска­зал о том бо­го­угод­ном чине, по­нра­ви­лось пре­по­доб­но­му Фе­о­до­сию. И по­то­му он по­слал од­но­го из бра­тии в Кон­стан­ти­но­поль к бла­жен­но­му ев­ну­ху Еф­ре­му, ко­то­рый об­хо­дил свя­тые ме­ста, чтоб тот, до­шед­ши до свя­то­го Сту­дий­ско­го мо­на­сты­ря, в точ­но­сти узнал все по­ряд­ки его и при­нес ему по­дроб­но спи­сан­ный весь та­мош­ний устав: как вос­пе­ва­ют пес­но­пе­ния, и чи­та­ют чте­ния, и кла­дут по­кло­ны, как сто­ят в церк­ви и си­дят в тра­пе­зе, и ка­кая в ка­кие дни пи­ща. Бла­жен­ный Еф­рем ис­пол­нил при­ка­за­ние пре­по­доб­но­го от­ца, спи­сал в по­ряд­ке весь устав Сту­дий­ско­го мо­на­сты­ря, ко­то­ро­го был сам оче­вид­цем, и при­нес ему. При­няв это пи­са­ние, пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий при­ка­зал про­честь его пред всей бра­ти­ей и с тех пор на­чал в сво­ем Пе­чер­ском мо­на­сты­ре устра­и­вать все по уста­ву свя­той Сту­дий­ской оби­те­ли. По­том от Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря все рус­ские мо­на­сты­ри при­ня­ли тот же, пе­ре­дан­ный пре­по­доб­ным Фе­о­до­си­ем, устав. И так на­ча­ли со­дер­жать со­вер­шен­ный ино­че­ский устав, ка­ко­го преж­де не бы­ло в Ру­си, и во всем смот­ре­ли на при­мер Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря, и чти­ли его за вер­хов­ный мо­на­стырь.

Пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий во вре­мя игу­мен­ства сво­е­го в при­ме­не­нии уста­ва имел сле­ду­ю­щий доб­ро­де­тель­ный обы­чай. Вся­ко­го, кто хо­тел быть ино­ком и шел к нему, он не от­го­нял, ни бо­га­то­го, ни убо­го­го, но при­ни­мал всех с пол­ным усер­ди­ем, вспо­ми­ная при этом, как скор­бят те, ко­то­рые хо­тят по­стричь­ся и не встре­ча­ют в том со­чув­ствия: ведь и сам он пре­тер­пел это ис­ку­ше­ние, ко­гда при­шел из сво­е­го го­ро­да в Ки­ев, же­лая быть ино­ком, и об­хо­дил мо­на­сты­ри, а его не хо­те­ли при­нять. Но он не тот­час по­стри­гал то­го, ко­го при­нял, но при­ка­зы­вал ему хо­дить в сво­ей мир­ской одеж­де, по­ка не при­выкнет ко все­му мо­на­стыр­ско­му чи­ну; то­гда он об­ла­чал его в ря­су. За­тем, ис­пы­тав во всех служ­бах, по­стри­гал и об­ла­чал в ман­тию; на­ко­нец, ко­гда ви­дел, что инок уста­но­вил­ся в чи­стом жи­тии, спо­доб­лял его при­ня­тия ве­ли­ко­го Ан­гель­ско­го об­ра­за и воз­ла­гал на него свя­тую схи­му.

Этот пре­по­доб­ный на­став­ник на­став­лял уче­ни­ков сво­их на ис­тин­ное по­ка­я­ние. Он имел обы­чай вся­кую ночь об­хо­дить ке­ллии всех, же­лая узнать об­раз жиз­ни и усер­дие вся­ко­го. И ко­гда он слы­шал, что инок тво­рит мо­лит­ву, то­гда он в ра­до­сти про­слав­лял за него Бо­га. Ко­гда же слы­шал, что двое или трое, со­шед­шись по­сле ве­чер­ней мо­лит­вы, бе­се­ду­ют, то­гда, уда­рив ру­кой в дверь и обо­зна­чив тем свой при­ход, от­хо­дил в сму­ще­нии. При­звав их на сле­ду­ю­щий день, он об­ли­чал их не пря­мо, но за­го­ва­ри­вал с ни­ми из­да­ле­ка, прит­ча­ми, чтоб узнать их усер­дие к Бо­гу. И ес­ли брат был сми­рен­ный серд­цем и с теп­лой лю­бо­вью к Бо­гу, то, вско­ре по­няв свою ви­ну, он па­дал в но­ги и, кла­ня­ясь, про­сил про­ще­ния. Ес­ли же чье серд­це бы­ло по­кры­то бе­сов­ским по­мра­че­ни­ем, та­кой, счи­тая се­бя неви­нов­ным, ду­мал, что ста­рец бе­се­ду­ет о дру­гом, по­ка пре­по­доб­ный не об­ли­чал его, и то­гда, на­ло­жив епи­ти­мию, он от­пус­кал его. И так он учил всех при­леж­но мо­лить­ся Бо­гу, не бе­се­до­вать по­сле ве­чер­ней мо­лит­вы, не хо­дить из кел­лии в кел­лию, но мо­лить­ся, кто как мо­жет, Бо­гу в сво­ей кел­лии, еже­днев­но за­ни­мать­ся руч­ной ра­бо­той, имея на устах псал­мы Да­ви­да. Вот как он по­учал их:

«Мо­лю вас, бра­тие, бу­дем под­ви­зать­ся в по­сте и мо­лит­ве, по­за­бо­тим­ся о спа­се­нии душ на­ших, от­вра­тим­ся от зло­бы на­шей и от лу­ка­вых пу­тей, ко­то­рые суть – лю­бо­де­я­ние, кра­жа, празд­но­сло­вие, ссо­ры, пьян­ства, объ­еде­ние, бра­то­не­на­вист­ни­че­ство. Укло­ним­ся, возг­ну­ша­ем­ся все­го это­го, бра­тие, но пой­дем пу­тем Гос­под­ним, ве­ду­щим нас в небес­ную на­шу от­чиз­ну. Бу­дем ис­кать Бо­га ры­да­ни­ем, сле­за­ми, по­стом, бде­ни­ем, по­кор­но­стью и по­слу­ша­ни­ем, чтоб тем при­об­ре­сти у Него ми­лость. Еще же воз­не­на­ви­дим мир сей, все­гда по­ми­ная сло­ва о том Гос­по­да: Кто при­хо­дит ко Мне и не воз­не­на­ви­дит от­ца сво­е­го и ма­те­ри, и же­ны и де­тей, и бра­тьев и се­стер, а при том и са­мой жиз­ни сво­ей, тот не мо­жет быть Мо­им уче­ни­ком (Лк.14,26); и еще: Сбе­рег­ший ду­шу свою по­те­ря­ет ее, а по­те­ряв­ший ду­шу свою ра­ди Ме­ня сбе­ре­жет ее (Мф.10,39). По­то­му и мы, бра­тие, от­рек­шись от ми­ра, от­ре­чем­ся и то­го, что в нем. Воз­не­на­ви­дим вся­кую неправ­ду, вся­кое мерз­кое де­ло, не бу­дем воз­вра­щать­ся к преж­ним гре­хам на­шим, как пес на свою бле­во­ти­ну. Ибо, как ска­зал Гос­подь: ни­кто, воз­ло­жив­ший ру­ку свою на плуг и ози­ра­ю­щий­ся на­зад, не бла­го­на­де­жен для Цар­ствия Бо­жия (Лк.9,62). Как из­бег­нем бес­ко­неч­ной му­ки, кон­чая жизнь эту в ле­но­сти, без по­ка­я­ния. На­до нам, бра­тие, на­звав­шись ино­ка­ми, по­все­днев­но ка­ять­ся в гре­хах сво­их. Ибо по­ка­я­ние есть путь, при­во­дя­щий к Цар­ству Небес­но­му. По­ка­я­ние есть ключ Цар­ства Небес­но­го, без ко­то­ро­го нель­зя ту­да вой­ти ни­ко­му. По­ка­я­ние есть путь, воз­вра­ща­ю­щий нас в оте­че­ство. Бу­дем дер­жать­ся, бра­тие, это­го пу­ти, при­кре­пим к нему но­ги на­ши. К это­му пу­ти не при­бли­жа­ет­ся змий лу­ка­вый; ше­ствие по то­му пу­ти труд­но, а по­том бу­дет ра­дост­но. Итак, бра­тие, бу­дем под­ви­зать­ся преж­де то­го по­след­не­го дня, чтоб по­лу­чить бла­гое, из­бе­жим злой уча­сти, пред­сто­я­щей нера­ди­вым и жи­ву­щим без по­ка­я­ния». Так этот свя­той на­став­ник, преж­де все­го сам ис­пол­няв­ший вся­кую доб­ро­де­тель, учил бра­тию, а они, как доб­рая зем­ля, при­ни­ма­ли се­мя его слов и при­но­си­ли пло­ды, до­стой­ные по­ка­я­ния, – один сто, дру­гой шесть­де­сят, тре­тий же трид­цать, как ска­зал Гос­подь.

И мож­но бы­ло ви­деть то­гда на зем­ле лю­дей, рав­ных жиз­нью Ан­ге­лам, и был мо­на­стырь Пе­чер­ский по­до­бен небу, в ко­то­ром пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий яс­но про­си­ял све­том дел доб­рых как од­но из ве­ли­ких све­тил небес­ных. И Бог про­сла­вил его так, что он явил­ся ис­точ­ни­ком све­та ве­ще­ствен­но­го.

Игу­мен мо­на­сты­ря ар­хи­стра­ти­га Ми­ха­и­ла Со­фро­ний шел в свой мо­на­стырь. Бы­ла тем­ная ночь. И вот он уви­дал чу­дес­ный свет, сто­яв­ший толь­ко над мо­на­сты­рем пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия. Удив­ля­ясь то­му, игу­мен про­сла­вил Бо­га, го­во­ря: «О, сколь ве­ли­ка бла­гость Твоя, Гос­по­ди, что по­ка­зал Ты та­ко­го све­тиль­ни­ка в этом свя­том ме­сте, ко­то­рый так про­све­ща­ет мо­на­стырь свой». Так­же и мно­гие дру­гие мно­го­крат­но ви­де­ли это и по­ве­да­ли всем, так что и князь и бо­яре услы­ха­ли об этом све­те, осе­ня­ю­щем доб­рую жизнь пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия.

То­гда ста­ли при­хо­дить к пре­по­доб­но­му от­цу на­ше­му Фе­о­до­сию мно­гие, ис­по­ве­дуя гре­хи свои, и от­хо­ди­ли, по­лу­чив ве­ли­кую поль­зу. И при­хо­дя к нему, при­но­си­ли ему часть иму­ще­ства сво­е­го на со­дер­жа­ние бра­тии и на устро­е­ние мо­на­сты­ря, дру­гие же да­ва­ли и зем­ли.

Осо­бен­но же лю­бил свя­то­го хри­сто­лю­би­вый князь Изя­с­лав, вла­дев­ший в Ки­е­ве пре­сто­лом от­ца сво­е­го Яро­сла­ва. Ча­сто он при­зы­вал к се­бе Фе­о­до­сия, мно­го раз при­хо­дил и сам, на­сы­ща­ясь его бо­го­вдох­но­вен­ны­ми сло­ва­ми.

Пре­по­доб­ным Фе­о­до­си­ем сде­лан был на­каз вра­та­рю – по окон­ча­нии обе­да не от­во­рять ни­ко­му во­ро­та, чтоб ни­кто не вхо­дил в мо­на­стырь, по­ка не при­бли­зит­ся ве­чер­ня, чтоб в по­лу­ден­ное вре­мя бра­тия мог­ла от­ды­хать, ра­ди утом­ле­ния от ноч­ных мо­литв и утрен­не­го пе­ния. И вот од­на­жды в пол­день при­е­хал хри­сто­лю­би­вый князь Изя­с­лав, по обы­чаю сво­е­му с од­ним неболь­шим от­ро­ком, по­то­му что ко­гда он сби­рал­ся к пре­по­доб­но­му, то­гда от­пус­кал сво­их бо­яр по до­мам. При­е­хав, он со­шел с ко­ня, по­то­му что ни­ко­гда не въез­жал в мо­на­стырь на коне. По­дой­дя к во­ро­там, он по­сту­чал и при­ка­зал от­во­рить, чтоб ему вой­ти. Но вра­тарь от­ве­чал ему, что есть при­ка­за­ние ве­ли­ко­го от­ца не от­во­рять во­ро­та ни­ко­му до вре­ме­ни ве­чер­ни. То­гда хри­сто­лю­би­вый князь, ука­зы­вая ему го­ло­сом, чтоб вра­тарь знал, кто он та­кой, ска­зал: «Это я, мне од­но­му от­во­ри». Тот же, не зная, что это князь, от­ве­чал ему так: «Игу­ме­ном мне при­ка­за­но, ес­ли и князь при­дет, не от­во­рять во­рот. По­это­му, ес­ли хо­чешь, по­тер­пи немно­го, как при­дет вре­мя ве­чер­ни». Но князь от­ве­тил: «Я князь, мне ли ты не от­во­ришь». Вра­тарь же по­смот­рел в во­ро­та и узнал, что он князь. Но не от­пер во­рот, а по­шел к пре­по­доб­но­му и воз­ве­стил ему, что князь сто­ит у во­рот и ждет. То­гда пре­по­доб­ный вы­шел и, уви­дав кня­зя, по­кло­нил­ся ему. Князь же стал го­во­рить: «Ка­ко­во, от­че, за­пре­ще­ние твое, о ко­то­ром го­во­рит этот инок, что ес­ли и князь при­дет, не пус­кай его?» Пре­по­доб­ный от­ве­чал: «Ра­ди то­го, гос­по­дин, сде­ла­но оно, чтоб в по­лу­ден­ное вре­мя бра­тия, утру­див­шись от ноч­но­го сла­во­сло­вия, мог­ла спать. А твое усер­дие к Пре­свя­той Вла­ды­чи­це на­шей Бо­го­ро­ди­це, при­вед­шее те­бя сю­да – бла­го, и на успех ду­ши тво­ей, и мно­го ра­ду­ем­ся мы о при­хо­де тво­ем». То­гда по­шли они в цер­ковь, пре­по­доб­ный со­тво­рил мо­лит­ву, и они се­ли; так хри­сто­лю­би­вый князь на­сла­ждал­ся ме­до­точ­ных слов, ис­хо­див­ших из уст пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия, и, по­лу­чив от него ве­ли­кую поль­зу, воз­вра­тил­ся в свой дом, сла­вя Бо­га, и с то­го дня стал еще боль­ше лю­бить свя­то­го, по­чи­тая его за од­но­го из древ­них свя­тых от­цов, и во всем слу­шал­ся его.

Пре­по­доб­ный же отец наш Фе­о­до­сий не ве­ли­чал­ся тем, что князь и вель­мо­жи по­чи­та­ли его, но был по­ис­ти­не све­ти­лом, ко­то­рое си­я­ло тем яр­че, что све­ти­ло, как в тем­но­те, в сми­ре­нии, в по­уче­ние всем уче­ни­кам. И то­гда-то он еще боль­ше сми­рял­ся, тру­дил­ся це­лы­ми дня­ми руч­ным тру­дом и по­веле­вал де­лом, а не сло­вом.

Ча­сто он вхо­дил в пе­кар­ню и, бу­дучи сам игу­ме­ном, ра­бо­тал с пе­ка­ря­ми, ме­ся те­сто, де­лал хле­бы, не за­ры­вая та­лан­та те­лес­ной кре­по­сти, уте­шая и обод­ряя дру­гих, не осла­бе­вал в сво­ем де­ле.

Од­на­жды на­ка­нуне празд­ни­ка Успе­ния Бо­го­ро­ди­цы не бы­ло во­ды в по­варне, и при­шел к пре­по­доб­но­му на­зван­ный вы­ше ке­ларь, име­нем Фе­о­дор, го­во­ря, что неко­му но­сить во­ду. То­гда пре­по­доб­ный встал и на­чал сам но­сить во­ду из ко­лод­ца, и один из бра­тии, уви­дев его в та­ком тру­де, по­шел немед­лен­но рас­ска­зать это дру­гим; они же по­спе­ши­ли с усер­ди­ем на­но­сить во­ды до из­быт­ка.

В дру­гой раз не бы­ло за­го­тов­ле­но дров для вар­ки пи­щи. Тот же ке­ларь Фе­о­дор при­шел к пре­по­доб­но­му, го­во­ря: «По­ве­ли, от­че, од­но­му из бра­тий, ко­то­рый праз­ден, при­го­то­вить нуж­ные нам дро­ва». Пре­по­доб­ный от­ве­чал ему: «Я праз­ден, я пой­ду». При­бли­жа­лось же вре­мя обе­да. Бла­жен­ный по­ве­лел бра­тии ид­ти к тра­пе­зе, а сам взял то­пор и стал ру­бить дро­ва. И бра­тия, вы­шед­ши по­сле тра­пезы, уви­да­ла пре­по­доб­но­го сво­е­го игу­ме­на се­ку­щим дро­ва; они то­же взя­ли то­по­ры и на­ру­би­ли столь­ко дров, что их хва­ти­ло на мно­го дней.

Ко­гда бла­жен­ный Ни­кон (ко­то­рый по­стриг пре­по­доб­но­го, а за­тем ото­шел от пе­ще­ры) воз­вра­тил­ся в Пе­чер­ский мо­на­стырь, то­гда пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий, хо­тя и был игу­ме­ном, по­чи­тал его как от­ца. И ча­сто, ко­гда бла­жен­ный Ни­кон сши­вал и скреп­лял кни­ги, бу­дучи чрез­вы­чай­но ис­ку­сен в этом де­ле, он прял для него ве­рев­ки. Та­ко­вы бы­ли сми­ре­ние и про­сто­та это­го бо­го­вдох­но­вен­но­го му­жа, так тру­дил­ся он во вся­ком по­слу­ша­нии. И в этом под­ра­жал он Хри­сту, ис­тин­но­му Бо­гу, Ко­то­рый сми­рил Се­бя и был по­слу­шен.

К то­му же и одеж­да его бы­ла сми­рен­на и убо­га, несмот­ря на его сан; на те­ле его бы­ла ко­лю­чая вла­ся­ни­ца, а свер­ху дру­гая весь­ма ху­дая одеж­да, ко­то­рую он на­де­вал на се­бя для то­го, чтоб не по­ка­зы­вать сво­ей вла­ся­ни­цы. И мно­гие непо­ни­ма­ю­щие лю­ди уко­ря­ли и по­но­си­ли его за эту одеж­ду. Но он с ра­до­стью при­ни­мал по­но­ше­ние их, вспо­ми­ная сло­ва Гос­по­да: Бла­жен­ны вы, ко­гда бу­дут по­но­сить вас (Мф.5,11).

Од­на­жды пре­по­доб­ный от­пра­вил­ся к хри­сто­лю­би­во­му кня­зю Изя­с­ла­ву, на­хо­див­ше­му­ся то­гда да­ле­ко от го­ро­да, и остал­ся там до ве­че­ра. Ко­гда же он хо­тел ухо­дить, хри­сто­лю­би­вый князь ве­лел от­вез­ти его в мо­на­стырь на ко­лес­ни­це, чтоб не ли­шать его ноч­но­го сна. И во вре­мя до­ро­ги при­служ­ник, вез­ший его, ви­дя его в ху­дой одеж­де и не ду­мая, что он игу­мен, ска­зал ему: «Чер­но­ри­зец, ты вся­кий день праз­ден, а я по­сто­ян­но в тру­дах и не мо­гу дер­жать­ся на коне; по­это­му пусть я усну в ко­лес­ни­це, а ты, так как мо­жешь ехать на коне, сядь на ко­ня». Пре­по­доб­ный, сми­рен­но встав, сел на ко­ня и по­вез при­служ­ни­ка, раз­лег­ше­го­ся в ко­лес­ни­це, ра­ду­ясь и сла­вя Бо­га. Ко­гда же одоле­ва­ла его дре­мо­та, то­гда, схо­дя с ко­ня, шел он око­ло него, по­ка не уста­вал, и сно­ва са­дил­ся на ко­ня. Ко­гда уже стал за­ни­мать­ся день, вель­мо­жи, ехав­шие к кня­зю, из­да­ли узна­ва­ли пре­по­доб­но­го, сле­за­ли с ко­ней и кла­ня­лись ему. То­гда пре­по­доб­ный ска­зал при­служ­ни­ку: «Ча­до, вот уже день. Встань и сядь на ко­ня». А тот, ви­дя, что все кла­ня­ют­ся пре­по­доб­но­му, ужас­нул­ся серд­цем, в тре­пе­те встал, сел на ко­ня, а пре­по­доб­ный сел в по­воз­ку. Встреч­ных бо­яр, ко­то­рые кла­ня­лись ему, бы­ло все боль­ше, и от­то­го воз­ни­це ста­но­ви­лось все страш­нее. Ко­гда подъ­е­ха­ли к мо­на­сты­рю, вся бра­тия вы­шла и по­кло­ни­лась пре­по­доб­но­му до зем­ли. При­служ­ник же в еще боль­шем стра­хе раз­мыш­лял: кто это, что все кла­ня­ют­ся ему. А пре­по­доб­ный взял его за ру­ку, ввел в тра­пе­зу и ве­лел дать ему есть и пить, по­том, ода­рив, от­пу­стил его.

Все это рас­ска­зал бра­тии тот са­мый от­рок, пре­по­доб­ный же не го­во­рил ни­ко­му, но по­сто­ян­но он учил бра­тию, что ино­ку не долж­но ни­чем воз­но­сить­ся, но быть сми­рен­ным и счи­тать се­бя ни­же всех. Он учил их иметь и внеш­ний вид сми­ре­ния, хо­дить со сло­жен­ны­ми на гру­ди ру­ка­ми и при встре­чах кла­нять­ся друг дру­гу, как по­до­ба­ет ино­кам. Боль­ше же все­го по­учал он их сми­ре­нию в том, чтоб во вся­ком де­ле бра­ли спер­ва бла­го­сло­ве­ние от стар­ше­го, ибо, го­во­рил он, се­ю­щий так де­ла свои в бла­го­сло­ве­нии, в бла­го­сло­ве­нии и по­жнет от них слад­кий плод. И та­ким об­ра­зом по­ка­зал он си­лу это­го уче­ния.

Ко­гда при­хо­ди­ли к нему бла­го­че­сти­вые лю­ди ра­ди поль­зы, то­гда, по бо­же­ствен­ном по­уче­нии, он пред­ла­гал им тра­пе­зу из мо­на­стыр­ских блюд, хлеб и со­чи­во. Ча­сто и сам хри­сто­лю­би­вый князь Изя­с­лав при­хо­дил и вку­шал эти блю­да. Од­на­жды, ко­гда он с удо­воль­стви­ем ел их, он ска­зал пре­по­доб­но­му: «Ты зна­ешь, от­че, дом мой по­лон все­ми бла­га­ми ми­ра, но ни­ко­гда не ел я в нем всласть, как те­перь у те­бя. Ко­гда ра­бы мои при­го­тов­ля­ют мне пи­щу, блю­да раз­но­об­раз­ны и мно­го­цен­ны, но не так слад­ки, как эти. Про­шу те­бя, ска­жи мне, от­ку­да та­кая сла­дость ва­ших блюд». Бо­го­вдох­но­вен­ный же отец Фе­о­до­сий, же­лая при­влечь его к Бо­жьей люб­ви, от­ве­чал: «Ес­ли, ми­ло­сти­вый вла­ды­ка, хо­чешь узнать это, по­слу­шай, я объ­яс­ню те­бе. Ко­гда у нас бра­тия сби­ра­ет­ся ва­рить пи­щу и печь хле­бы, на то у них по­ло­жен та­кой устав. Преж­де все­го брат, ис­пол­ня­ю­щий это по­слу­ша­ние, под­хо­дит к игу­ме­ну и при­ни­ма­ет от него бла­го­сло­ве­ние. По­том, по­кло­нив­шись трое­крат­но пред свя­тым ал­та­рем, за­жи­га­ет све­чу от свя­то­го ал­та­ря и той све­чей раз­во­дит огонь в по­варне или пе­карне. Ко­гда же на­до вли­вать во­ду в ко­тел, по­слуш­ник го­во­рит стар­ше­му: «Бла­го­сло­ви, от­че», и тот от­ве­ча­ет: «Бог да бла­го­сло­вит те­бя, брат!» И так все де­ло со­вер­ша­ет­ся с бла­го­сло­ве­ни­ем, по­то­му и вы­хо­дит в сла­дость. Твои же ра­бы, ду­маю я, ра­бо­та­ют, ссо­рясь, роп­ща и кле­ве­ща друг на дру­га; ча­сто же при­став­ни­ки и бьют их, и так все де­ло со­вер­ша­ет­ся с гре­хом и не бы­ва­ет в сла­дость». Услы­хав это, ска­зал хри­сто­лю­би­вый князь: «Во­ис­ти­ну, от­че, все так, как ты го­во­ришь».

Ко­гда слу­чи­лось пре­по­доб­но­му в мо­на­сты­ре сво­ем услы­шать, что по­слу­ша­ние со­вер­ше­но не с бла­го­сло­ве­ния, а с пре­слу­ша­ни­ем, он на­зы­вал его «вра­жьей уча­стью» и не поз­во­лял, чтоб кто-ни­будь из его бла­го­сло­вен­но­го ста­да вку­сил от та­кой пи­щи, но при­ка­зы­вал вы­бра­сы­вать ино­гда в реч­ную глу­би­ну, ино­гда в го­ря­щую печь, че­му при­ме­ром яв­ля­ет­ся сле­ду­ю­щий слу­чай.

В празд­ник свя­то­го ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ди­мит­рия пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий по­шел с бра­ти­ей в мо­на­стырь это­го свя­то­го. А пе­ред тем от неко­то­рых бла­го­че­сти­вых лю­дей ему при­нес­ли пре­крас­ные хле­бы, ко­то­рые пре­по­доб­ный при­ка­зал ке­ла­рю пред­ло­жить на тра­пе­зу оста­вав­шей­ся до­ма бра­тии. Но ке­ларь, не по­слу­шав­шись его, рас­су­дил: «ко­гда зав­тра вер­нет­ся вся бра­тия, пред­ло­жу ей хле­бы; а те­перь остав­ша­я­ся бра­тия пусть ест мо­на­стыр­ские хле­бы». Так он и сде­лал. На­ут­ро, ко­гда вся бра­тия се­ла за тра­пе­зу и бы­ли пред­ло­же­ны те хле­бы, раз­ре­зан­ные на кус­ки, пре­по­доб­ный по­смот­рел, по­звал ке­ла­ря и спро­сил его: «От­ку­да хле­бы эти?» Он же от­ве­тил: «При­не­се­ны они вче­ра, но по­то­му не по­дал я их вче­ра, что бы­ло ма­ло бра­тии, и рас­су­дил пред­ло­жить их се­го­дня всей бра­тии». Пре­по­доб­ный же ска­зал ему: «Луч­ше бы не за­бо­тить­ся те­бе о на­сту­па­ю­щем дне и сде­лать по мо­е­му при­ка­за­нию, а се­го­дня Гос­подь Бог, Ко­то­рый по­сто­ян­но пе­чет­ся о нас, по­дал бы нам по­треб­ное и по­за­бо­тил­ся бы еще и о боль­шем». И то­гда он при­ка­зал од­но­му из бра­тии со­брать кус­ки в кор­зи­ну и вы­сы­пать в ре­ку. На ке­ла­ря же на­ло­жил епи­ти­мию как на ви­нов­но­го в непо­слу­ша­нии; так же по­сту­пал и в иных та­ких слу­ча­ях.

Пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий, ви­дя, что по­пе­че­ние о бу­ду­щем и лю­бо­с­тя­жа­ние не бы­ва­ет у ино­ков без ослу­ша­ния, по­то­му что про­тив­но их обе­там, ста­рал­ся при­леж­но учить свою бра­тию доб­ро­де­те­ли нес­тя­жа­ния, чтоб укреп­ля­лись они ве­рой и на­деж­дой на са­мо­го Бо­га, а не упо­ва­ли на име­ния. По­то­му ча­сто хо­дил он по кел­ли­ям, и ес­ли что у ко­го на­хо­дил – пи­щу или одеж­ду, лиш­нюю про­тив по­ло­жен­ной по уста­ву, или иное иму­ще­ство – от­би­рал то и бро­сал в печь, как «часть вра­жью» и пред­мет ослу­ша­ния, и так уве­ще­вал их:

«Нехо­ро­шо, бра­тия, нам, ино­кам, от­верг­шим­ся все­го мир­ско­го, со­би­рать что-ни­будь сно­ва в сво­ей кел­лии. Как мо­жем при­но­сить Бо­гу чи­стую мо­лит­ву, дер­жа в кел­лии сво­ей со­кро­ви­ще, ко­гда слы­шим сло­во Гос­по­да: Где со­кро­ви­ще ва­ше, там бу­дет и серд­це ва­ше (Мф.6,21), и еще: Безум­ный! в сию ночь ду­шу твою возь­мут у те­бя; ко­му же до­ста­нет­ся то, что ты за­го­то­вил (Лк.12,20). Итак, бра­тие, будь­те до­воль­ны одеж­дой, по­ло­жен­ной по уста­ву, и пи­щей, пред­ло­жен­ной на тра­пе­зе, а в кел­лии не на­до иметь ни­че­го та­ко­го, и то­гда все­усерд­но, всей мыс­лию бу­де­те при­но­сить чи­стую мо­лит­ву Бо­гу». Вот ка­ки­ми и мно­ги­ми дру­ги­ми уве­ща­ни­я­ми по­учал он их со вся­ким сми­ре­ни­ем и сле­за­ми. Ни­ко­гда не ви­да­ли его при­дир­чи­вым, гнев­ли­вым, с сер­ди­тым взо­ром, но был он ми­ло­сер­ден, тих, со­стра­да­те­лен ко всем. Ес­ли кто из его нес­тя­жа­тель­но­го ста­да, осла­бев серд­цем, по­ки­дал мо­на­стырь, то­гда пре­по­доб­ный из-за это­го бы­вал в ве­ли­кой пе­ча­ли и скор­би, и до тех пор мо­лил­ся Бо­гу со сле­за­ми, чтоб Он воз­вра­тил на­зад от­став­шую от его ста­да ов­цу, по­ка ото­шед­ший не воз­вра­щал­ся. И, с ра­до­стью при­ни­мая его, пре­по­доб­ный по­учал его ни­как не ослаб­лять­ся вра­жьи­ми коз­ня­ми и не до­пус­кать по­бе­ды их над со­бой, но сто­ять креп­ко.

Был там нетер­пе­ли­вый брат, ко­то­рый ча­сто убе­гал из мо­на­сты­ря, и ко­гда воз­вра­щал­ся, пре­по­доб­ный с ра­до­стью при­ни­мал его и го­во­рил, что Бог не по­пустит, чтоб он скон­чал­ся где-ни­будь вне это­го мо­на­сты­ря, и хо­тя ча­сто ухо­дит он, но при­мет кон­чи­ну в мо­на­сты­ре, и со сле­за­ми мо­лил Бо­га, чтоб Он по­дал бра­ту это­му тер­пе­ние. По­сле мно­го­крат­ных ухо­дов сво­их вер­нул­ся он од­на­жды сно­ва в мо­на­стырь и про­сил пре­по­доб­но­го при­нять его. Пре­по­доб­ный, бу­дучи во­ис­ти­ну ми­ло­стив, с ра­до­стью при­нял его, как за­блуд­шую и вер­нув­шу­ю­ся ов­цу, и при­чис­лил к сво­е­му ста­ду. То­гда этот брат, ко­то­рый де­лал ри­зы на ико­ны, при­нес и по­ло­жил пе­ред пре­по­доб­ным то, что ско­пил, вы­ру­чая за свою ра­бо­ту. Пре­по­доб­ный же ска­зал ему: «Ес­ли хо­чешь быть со­вер­шен­ным ино­ком, то возь­ми это и брось в го­ря­щую печь, по­то­му что это – плод ослу­ша­ния». Он же, как ис­тин­но ка­ю­щий­ся, со­брал все, по по­ве­ле­нию пре­по­доб­но­го, снес к пе­чи и сжег, а сам с тех пор жил неис­ход­но в мо­на­сты­ре, про­во­дя оста­ю­щи­е­ся дни в по­ка­я­нии, и здесь, по пред­ска­за­нию пре­по­доб­но­го, упо­ко­ил­ся в ми­ре. Итак, по­учая нес­тя­жа­нию, в ко­то­ром по­ка­зы­вал ве­ру и на­деж­ду, по­ка­зал пре­по­доб­ный и лю­бовь, ми­ло­сер­дуя, чтоб ни­кто из ста­да его не был от­вер­жен.

Явил он и лю­бовь, ми­ло­серд­ству­ю­щую о бед­ных. Ес­ли он ви­дел ка­ко­го-ни­будь ни­ще­го и убо­го­го, скорб­но­го и в дур­ной одеж­де – он со­жа­лел, пе­ча­ло­вал­ся о нем и со сле­за­ми по­мо­гал ему. И ра­ди них устро­ил он двор у сво­е­го мо­на­сты­ря, с цер­ко­вью свя­то­го пер­во­му­че­ни­ка Сте­фа­на, и там при­ка­зал пре­бы­вать ни­щим, сле­пым, хро­мым, про­ка­жен­ным, ко­то­рым он от мо­на­сты­ря по­да­вал по­треб­ное, а от все­го мо­на­стыр­ско­го име­ния уде­лял на них де­ся­тую часть. Вся­кую суб­бо­ту по­сы­лал он воз хле­бов си­дя­щим в тем­ни­цах и за­клю­че­нии.

Пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий, как Отец Небес­ный, был ми­ло­серд не толь­ко к бед­ным, но и к оби­жав­шим его мо­на­стырь. К нему при­ве­ли од­на­жды свя­зан­ных раз­бой­ни­ков, пой­ман­ных на мо­на­стыр­ской зем­ле в по­ку­ше­нии на кра­жу. Пре­по­доб­ный, ви­дя их свя­зан­ны­ми и на­хо­дя­щи­ми­ся в та­кой скор­би, сжа­лил­ся над ни­ми и, про­сле­зясь, при­ка­зал раз­вя­зать их, на­кор­мить и на­по­ить. За­тем дол­го по­учал он их ни­ко­му не де­лать зла, ни­ко­го не оби­жать, дал он им в по­мощь до­ста­точ­но иму­ще­ства и с ми­ром от­пу­стил их. Они же по­шли, сла­вя Бо­га и пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия. Уми­ле­ние со­гре­ло их ду­шу, и с тех пор ни­ко­му они не де­ла­ли зла, но бы­ли до­воль­ны тем, что при­об­ре­та­ли тру­дом. Та­ким ми­ло­сер­ди­ем пре­по­доб­ный утвер­дил уче­ние свое о нес­тя­жа­нии, и так по­ми­ло­вал и уте­шил тех, ко­то­рых для охра­не­ния иму­ще­ства обык­но­вен­но не ща­дят. Он упо­вал, что Сам Гос­подь со­хра­нит то, что нуж­но ра­бам его, от хи­ще­ния раз­бой­ни­ков. И Гос­подь оправ­дал эту ве­ру пре­по­доб­но­го та­ким чу­дом.

При умно­же­нии бра­тии нуж­но бы­ло пре­по­доб­но­му от­цу Фе­о­до­сию рас­ши­рить мо­на­стырь для устрой­ства но­вых ке­ллий. И он на­чал сам тру­дить­ся с бра­ти­ей сво­и­ми ру­ка­ми и рас­ши­рять огра­ду. И ко­гда мо­на­стырь та­ким об­ра­зом остал­ся без огра­ды, и не бы­ло сто­ро­жей, од­на­жды но­чью, в глу­бо­кую тем­но­ту, при­шли раз­бой­ни­ки, ко­то­рые ду­ма­ли, что в па­ла­тах цер­ков­ных скры­то иму­ще­ство мо­на­хов, и по­то­му они не по­шли ни к ко­му в кел­лию, но бро­си­лись к церк­ви. И там они услы­ша­ли из церк­ви го­ло­са по­ю­щих. Ду­мая, что это бра­тия Пе­чер­ская тво­рит мо­лит­вы, они ото­шли, и, обо­ждав немно­го в ча­ще ле­са, по­ла­гая, что пе­ние уже окон­чи­лось, сно­ва при­бли­зи­лись к церк­ви и услы­ша­ли те же го­ло­са и уви­да­ли в церк­ви чуд­ный свет, и от­ту­да ли­лись бла­го­уха­ние (Ан­ге­лы пе­ли в церк­ви). Они же, ду­мая, что это бра­тия со­вер­ша­ет по­лу­нощ­ное пе­ние, сно­ва ото­шли и ожи­да­ли, по­ка окон­чит­ся пе­ние, чтоб то­гда вой­ти в цер­ковь и огра­бить ее. Так мно­го раз при­хо­ди­ли они и слы­ша­ли те же Ан­гель­ские го­ло­са. По­том по­до­шло вре­мя утрен­не­му пе­нию. По­но­марь по обы­чаю воз­гла­сил: «Бла­го­сло­ви, от­че», и, ис­про­сив бла­го­сло­ве­ние, стал уда­рять к утре­ни. Раз­бой­ни­ки, услы­хав это, ото­шли в лес и го­во­ри­ли: «Что де­лать, ка­жет­ся, в церк­ви бы­ло при­ви­де­ние; но те­перь, ко­гда все со­бе­рут­ся в цер­ковь, то­гда мы об­сту­пим две­ри, пе­ре­бьем их всех и за­хва­тим все их доб­ро». Так вну­шал им враг, же­лая по­хи­тить с это­го ме­ста не столь­ко иму­ще­ство, сколь­ко свя­тое со­бра­ние спа­са­ю­щих­ся душ; но это не толь­ко ока­за­лось невоз­мож­ным, но он сам был по­беж­ден мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия. Злые лю­ди эти немно­го по­до­жда­ли, по­ка Бо­гом со­бран­ное ста­до с бла­жен­ным на­став­ни­ком и пас­ты­рем сво­им Фе­о­до­си­ем со­шлось в цер­ковь, и во вре­мя пе­ния утрен­них псал­мов бро­си­лись на них, как ди­кие зве­ри; и вот вне­зап­но со­вер­ши­лось страш­ное чу­до: цер­ковь с на­хо­дя­щи­ми­ся в ней под­ня­лась с зем­ли и взо­шла на воз­дух, так что и стре­ла­ми они не мог­ли по­пасть в нее. А на­хо­див­ши­е­ся с пре­по­доб­ным в церк­ви не узна­ли и не слы­ша­ли то­го. Раз­бой­ни­ки, ви­дя это чу­до, при­шли в страх и в тре­пе­те воз­вра­ти­лись до­мой; и, уми­лив­шись ду­шой, обе­ща­ли ни­ко­му не тво­рить зла. А их пред­во­ди­тель и еще трое из них при­шли к пре­по­доб­но­му Фе­о­до­сию, ка­ясь, и по­ве­да­ли ему все быв­шее. Пре­по­доб­ный же, услы­хав это, про­сла­вил Бо­га, не толь­ко со­хра­нив­ше­го до­сто­я­ние цер­ков­ное, но и спас­ше­го их от та­кой смер­ти. По­учив их о спа­се­нии ду­ши, он от­пу­стил их, и они сла­ви­ли и бла­го­да­ри­ли Бо­га и пре­по­доб­но­го Его.

Та­кое же чу­до слу­чи­лось еще раз, по­ка­зы­вая, что во­ис­ти­ну Бог хра­нит в мо­на­сты­ре эту цер­ковь пре­по­доб­но­го. Од­на­жды слу­чи­лось од­но­му из бо­яр хри­сто­лю­би­во­го кня­зя Изя­с­ла­ва ехать но­чью через по­ле, в пят­на­дца­ти по­при­щах от мо­на­сты­ря пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия. И вот из­да­ле­ка уви­дел он цер­ковь, сто­я­щую над об­ла­ка­ми. В ужа­се он по­ска­кал с от­ро­ка­ми, чтоб узнать, ка­кая это цер­ковь, и ко­гда до­е­хал до мо­на­сты­ря пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, то на его гла­зах цер­ковь спу­сти­лась и ста­ла в мо­на­сты­ре на сво­ем ме­сте. Он по­сту­чал в во­ро­та и, ко­гда вра­тарь от­во­рил, во­шел и по­ве­дал пре­по­доб­но­му то, что слу­чи­лось. И с тех пор ча­сто при­хо­дил к нему, на­сы­ща­ясь его бо­го­вдох­но­вен­ны­ми сло­ва­ми и по­да­вая из име­ния сво­е­го на устро­е­ние мо­на­сты­ря и укра­ше­ние Бо­гом хра­ни­мой церк­ви.

Бы­ло так­же яв­ле­но чу­до­твор­ное про­мыш­ле­ние Бо­жие не толь­ко о са­мой церк­ви, но и об име­ни­ях, при­над­ле­жав­ших мо­на­сты­рю Фе­о­до­си­е­ву. Од­на­жды схва­ти­ли раз­бой­ни­ков и свя­зан­ны­ми ве­ли в го­род, к су­дье. И ко­гда, по из­во­ле­нию Бо­жию, слу­чи­лось им ид­ти ми­мо од­но­го ху­то­ра Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря, то­гда один из тех свя­зан­ных зло­де­ев кив­нул на тот ху­тор, го­во­ря: «Од­на­жды но­чью при­шли мы к это­му ху­то­ру, чтоб раз­гра­бить его и по­хи­тить все то, что в нем есть. Но уви­де­ли здесь вы­со­ко ограж­ден­ный го­род, так что нель­зя нам бы­ло при­бли­зить­ся к нему. Та­ким об­ра­зом Бог, бла­гой хра­ни­тель, огра­дил име­ние мо­на­стыр­ское мо­лит­ва­ми упо­ва­ю­ще­го на него пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, ко­то­рый вся­кой но­чью об­хо­дил мо­на­стырь, тво­ря мо­лит­ву и ограж­дая этой мо­лит­вой мо­на­стырь со всем име­ни­ем его, как креп­кой сте­ной».

Этот на­став­ник нес­тя­жа­ния упо­вал, что сам Гос­подь по­пе­чет­ся по­дать и то, что слу­жит не столь­ко к удо­вле­тво­ре­нию нуж­ды, сколь­ко к укра­ше­нию. И это упо­ва­ние пре­по­доб­но­го бы­ло под­твер­жде­но си­лой Пре­свя­той Ма­те­ри Гос­по­да та­ким об­ра­зом.

Бо­ярин на­зван­но­го вы­ше кня­зя Изя­с­ла­ва, име­нем Су­ди­слав Ге­уе­вич, во Свя­том Кре­ще­нии Кли­мент, от­прав­ля­ясь од­на­жды с кня­зем сво­им в по­ход, по­ло­жил та­кой обет: «Ес­ли я здрав воз­вра­щусь до­мой, то дам Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це в мо­на­стырь бла­жен­но­го Фе­о­до­сия две грив­ны зо­ло­та, скую еще ве­нец на Ее ико­ну». Ко­гда на­ча­лась бит­ва, мно­го па­ло на­ро­да с обе­их сто­рон, в кон­це кон­цов вра­ги бы­ли по­беж­де­ны; и спас­ши­е­ся ки­ев­ляне воз­вра­ти­лись до­мой. Бо­ярин за­был свой обет. И вот, через несколь­ко дней, ко­гда он в пол­день спал в до­ме сво­ем, раз­дал­ся страш­ный го­лос, звав­ший его по име­ни – «Кли­мент!»

Он встал, сел на по­сте­ли и уви­дел ико­ну Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы из мо­на­сты­ря пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, сто­я­щую пред по­сте­лью его, и услы­хал от ико­ны та­кой го­лос: «От­че­го, Кли­мент, не дал ты мне то­го, что обе­щал? Го­во­рю те­бе те­перь: по­ста­рай­ся ис­пол­нить обе­ща­ние свое». По­сле это­го гла­са ико­на ста­ла неви­ди­ма. А бо­ярин в ве­ли­ком стра­хе взял столь­ко зо­ло­та, сколь­ко обе­щал­ся и, сде­лав зо­ло­той ве­нец для укра­ше­ния ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, от­нес все в Пе­чер­ский мо­на­стырь к пре­по­доб­но­му Фе­о­до­сию, ко­то­рый и не по­мыш­лял о та­ком укра­ше­нии, и от­дал ему.

В ско­ром вре­ме­ни тот же бо­ярин, по Бо­жию смот­ре­нию, за­ду­мал дать Еван­ге­лие в мо­на­стырь и при­шел к пре­по­доб­но­му Фе­о­до­сию с Еван­ге­ли­ем, спря­тан­ным под пла­тьем. Ко­гда, по мо­лит­ве, хо­те­ли они петь, и бо­ярин не от­крыл еще Еван­ге­лия, пре­по­доб­ный ска­зал ему: «Брат Кли­мент, вынь преж­де Свя­тое Еван­ге­лие, обе­щан­ное Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це, на­хо­дя­ще­е­ся под тво­им пла­тьем, и то­гда ся­дешь». Услы­хав это, по­ра­жен был бо­ярин про­зор­ли­во­стью пре­по­доб­но­го, по­то­му что ни­ко­му еще о том не го­во­рил; и, вы­нув Свя­тое Еван­ге­лие, он дал его в ру­ки пре­по­доб­но­му, и то­гда уже, сев, на­сла­дил­ся ду­хов­ной бе­се­дой, а по­том воз­вра­тил­ся до­мой, раз­гла­шая, как нес­тя­жа­тель, упо­ва­ю­щий на укра­ше­ния от Бо­га, чу­до­твор­но укра­ша­ет­ся не толь­ко бо­го­угод­ны­ми ве­ща­ми, но и про­зре­ни­ем.

Но боль­ше все­го упо­ва­ние свое на Бо­га в по­пол­не­нии оску­де­ния и недо­стат­ков до­ка­зал этот пре­по­доб­ный нес­тя­жа­тель мно­ги­ми бес­чис­лен­ны­ми чу­де­са­ми, из ко­то­рых вспом­ним сле­ду­ю­щие.

По­ве­дал инок Ила­ри­он, вся­кий день и ночь пе­ре­пи­сы­вав­ший кни­ги в кел­лии пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия, ко­то­рый в это вре­мя уста­ми ти­хо пел псал­тирь, а ру­ка­ми прял вол­ну или де­лал ка­кое дру­гое де­ло. Од­на­жды ве­че­ром, ко­гда они бы­ли за­ня­ты сво­им де­лом, при­шел к пре­по­доб­но­му эко­ном Ана­ста­сий, го­во­ря, что на сле­ду­ю­щий день не на что ку­пить ни при­па­сов для тра­пезы бра­тий, ни дру­гих нуж­ных пред­ме­тов. Пре­по­доб­ный от­ве­тил ему: «Как ты ви­дишь, те­перь ве­чер, а зав­траш­ний день да­лек; по­то­му иди и по­тер­пи немно­го, мо­лясь Бо­гу – не по­ми­лу­ет ли Он нас и по­пе­чет­ся о нас, как Ему угод­но». По­сле та­ко­го от­ве­та эко­ном ушел. Пре­по­доб­ный же встал, во­шел вглубь кел­лии сво­ей петь обыч­ное пра­ви­ло свое, и по­сле мо­лит­вы вер­нул­ся и сел, про­дол­жая свое де­ло. Сно­ва во­шел эко­ном с те­ми же сло­ва­ми; пре­по­доб­ный от­ве­тил ему: «Не го­во­рил ли я те­бе – мо­лись Бо­гу. Зав­тра, от­прав­ля­ясь в го­род, возь­мешь в долг у про­дав­цов все нуж­ное для бра­тии, а по­том, по бла­го­де­я­нию Бо­жию, от­да­дим долг. Ибо ве­рен Бог, гла­го­лю­щий: “Не за­боть­тесь о зав­траш­нем дне, ибо зав­траш­ний сам бу­дет за­бо­тить­ся о сво­ем” – и не оста­вит нас бла­го­да­тью сво­ей». Ко­гда эко­ном уда­лил­ся, во­шел свет­лый от­рок, оде­тый в во­ин­скую одеж­ду; по­кло­нясь, по­ло­жил на стол грив­ну зо­ло­та и, ни­че­го не ска­зав, вы­шел. Пре­по­доб­ный встал, взял зо­ло­то и по­мо­лил­ся со сле­за­ми, бла­го­да­ря Бо­га. На­ут­ро, при­звав вра­та­ря, он спра­ши­вал, вхо­дил ли кто в эту ночь через во­ро­та; вра­тарь от­ве­тил: «Уве­ряю те­бя, как толь­ко за­шло солн­це, во­ро­та бы­ли за­тво­ре­ны, и с тех пор я не от­во­рял их, и ни­кто к нам не при­хо­дил». То­гда пре­по­доб­ный, при­звав эко­но­ма, по­дал ему грив­ну зо­ло­та со сло­ва­ми: «Вот го­во­ришь ты, брат Ана­ста­сий, что не на что ку­пить бра­тии нуж­ное. Те­перь зо­ло­то есть; ку­пи, что тре­бу­ет­ся». Ура­зу­мел эко­ном бла­го­дать Бо­жию и, упав в но­ги, про­сил про­ще­ния. Пре­по­доб­ный же на­ста­вил его, го­во­ря: «Ни­ко­гда не от­ча­и­вай­ся, но кре­пись по ве­ре и вся­кую пе­чаль воз­ла­гай на Бо­га – ибо по во­ле Сво­ей Он пе­чет­ся о нас. Сде­лай се­го­дня для бра­тии уго­ще­ние, ибо Гос­подь по­се­тил нас; а ко­гда оску­де­ем мы, Бог по­пе­чет­ся о нас». Так и слу­чи­лось.

Од­на­жды при­шел к пре­по­доб­но­му ке­ларь Фе­о­дор, го­во­ря: «Се­го­дня нече­го пред­ло­жить мне бра­тии на тра­пе­зу». Пре­по­доб­ный от­ве­чал ему: «Иди, по­тер­пи немно­го, мо­лясь Бо­гу; неуже­ли Он не по­пе­чет­ся о нас. Ес­ли же не бу­дем мы до­стой­ны, то сва­ри пше­ни­цу и, сме­шав с ме­дом, по­ставь бра­тии на тра­пе­зу. Но мы на­де­ем­ся на Бо­га, Ко­то­рый дал в пу­стыне непо­кор­ным лю­дям небес­ный хлеб. Си­лен Он и нам по­дать се­го­дня пи­щу». То­гда ке­ларь ушел. Пре­по­доб­ный же стал на непре­рыв­ную мо­лит­ву. И вот пер­вый из бо­яр кня­зя Изя­с­ла­ва, Иоанн, ко­то­ро­му Бог по­ло­жил мысль на серд­це, на­пол­нил три во­за съест­ны­ми при­па­са­ми, хле­бом, сы­ром, ры­бой, со­чи­вом, пше­ном и ме­дом, и по­слал в мо­на­стырь к пре­по­доб­но­му. Уви­дав это, пре­по­доб­ный про­сла­вил Бо­га и ска­зал ке­ла­рю: «Ви­дишь, брат Фе­о­дор, не оста­вит нас Бог, ес­ли толь­ко на­де­ем­ся на Него всем серд­цем. Иди, учре­ди бра­тии боль­шое уго­ще­ние в этот день, ибо Бог по­се­тил нас». И так пре­по­доб­ный воз­ве­се­лил­ся на тра­пе­зе с бра­ти­ей ду­хов­ной ра­до­стью, бла­го­да­ря Бо­га, что нет ску­до­сти у бо­я­щих­ся Его (Пс.33,10). А Бог по мо­лит­вам пре­по­доб­но­го тво­рил изобиль­но в оби­те­ли его по­доб­ные чу­до­тво­ре­ния.

Од­на­жды при­шел к пре­по­доб­но­му Фе­о­до­сию из го­ро­да пре­сви­тер, про­ся ви­на для слу­же­ния Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии, и пре­по­доб­ный, при­звав стро­и­те­ля цер­ков­но­го, ве­лел ему на­лить ви­на в со­суд свя­щен­ни­ка. Тот же от­ве­чал: «Немно­го у ме­ня ви­на – ед­ва на три или че­ты­ре ли­тур­гии». Пре­по­доб­ный же ска­зал ему: «Вы­лей все это­му че­ло­ве­ку, а о нас по­пе­чет­ся Бог». Тот же на­ру­шил при­ка­за­ние свя­то­го и влил пре­сви­те­ру в со­суд ма­ло ви­на, оста­вив на ли­тур­гию сле­ду­ю­ще­го дня. Пре­сви­тер же по­ка­зал пре­по­доб­но­му, как ему ма­ло вли­ли. То­гда пре­по­доб­ный сно­ва при­звал стро­и­те­ля и ска­зал ему: «Не ска­зал ли я те­бе: вы­лей все, а о зав­траш­нем дне не бес­по­кой­ся. Неуже­ли же Бог оста­вит зав­тра цер­ковь Ма­те­ри Сво­ей без служ­бы; еще нын­че по­даст Он нам ви­на с из­быт­ком». Итак, стро­и­тель по­шел, вы­лил все ви­но свя­щен­ни­ку и от­пу­стил его. И вот ве­че­ром, ко­гда кон­чи­лась тра­пе­за, по пред­ска­за­нию пре­по­доб­но­го, при­вез­ли три во­за с боч­ка­ми, пол­ны­ми ви­на, ко­то­рые при­сла­ла од­на жен­щи­на, рас­по­ря­жав­ша­я­ся всем в до­ме хри­сто­лю­би­во­го кня­зя Все­во­ло­да. Ви­дя это, цер­ков­ный стро­и­тель про­сла­вил Бо­га, удив­ля­ясь пред­ска­за­нию пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, ко­то­рый ска­зал: «Се­го­дня Бог по­шлет нам ви­на до из­быт­ка», что на са­мом де­ле и слу­чи­лось.

Тот же цер­ков­ный стро­и­тель был сви­де­те­лем дру­го­го, рав­но­го это­му чу­да, быв­ше­го по мо­лит­вам пре­по­доб­но­го.

При при­бли­же­нии празд­ни­ка Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы не бы­ло де­ре­вян­но­го мас­ла, чтоб на­лить на этот день в кан­ди­ла, и цер­ков­ный стро­и­тель за­ду­мал вы­жать мас­ло из поле­вых се­мян, на­лить их в кан­ди­ла и за­жечь. Спро­сив о том пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия и по­лу­чив его поз­во­ле­ние, стро­и­тель по­сту­пил, как за­ду­мал. Ко­гда же он со­би­рал­ся уже лить мас­ло в кан­ди­ла, уви­дал упав­шую в мас­ло уже мерт­вую мышь. То­гда он по­спеш­но по­шел к пре­по­доб­но­му и объ­явил ему, что он со вся­кой осто­рож­но­стью на­крыл со­суд с еле­ем и не зна­ет, как ту­да влез­ла и уто­ну­ла мышь. Пре­по­доб­ный же, по­няв, что это слу­чи­лось по Бо­жию усмот­ре­нию, осу­дил свое неве­рие и ска­зал ему: «Нуж­но нам, брат, иметь на­деж­ду на Бо­га и упо­вать, что Он си­лен по­дать нам нуж­ное; а не де­лать по неве­рию то, че­го не сле­до­ва­ло. Иди, вы­лей мас­ло то на зем­лю, и, мо­лясь Бо­гу, по­тер­пи немно­го, и Он по­даст нам се­го­дня мас­ла в изоби­лии». Ко­гда пре­по­доб­ный от­дал стро­и­те­лю это при­ка­за­ние и по­мо­лил­ся, был уже ве­чер­ний час. Один бо­гач в это вре­мя при­вез боль­шую боч­ку, на­пол­нен­ную де­ре­вян­ным мас­лом. Ви­дя это, пре­по­доб­ный про­сла­вил Бо­га, что Он так ско­ро услы­шал мо­лит­ву его. Мас­лом на­пол­ни­ли все кан­ди­ла, и еще боль­шая часть его оста­лась. И на дру­гой день свет­ло от­празд­но­ва­ли празд­ник Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы.

И не оску­де­ва­ли чу­де­са, мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го по­пол­няв­шие оску­де­ние. В чис­ле их бы­ло и сле­ду­ю­щее.

Хри­сто­лю­би­вый князь Изя­с­лав, ко­то­рый имел ис­тин­ную хри­сти­ан­скую лю­бовь к пре­по­доб­но­му от­цу на­ше­му Фе­о­до­сию и ча­сто при­хо­дил к нему, на­сла­жда­ясь ме­до­нос­ных его ре­чей, при­шед­ши од­на­жды к пре­по­доб­но­му, остал­ся в ду­хов­ной бе­се­де с ним до вре­ме­ни ве­чер­ни. Итак, он, вме­сте с бра­ти­ей и пре­по­доб­ным, при­сут­ство­вал на ве­чер­нем пе­нии. Вне­зап­но, по Бо­жьей во­ле, по­шел силь­ный дождь. Пре­по­доб­ный, ви­дя по­то­ки до­ждя, при­звал ке­ла­ря и ве­лел при­го­то­вить ему блю­до для ужи­на кня­зю. То­гда явил­ся к нему клю­чарь и ска­зал: «От­че, нет у нас ме­да для пи­тья на ужин кня­зю и со­про­вож­да­ю­щим его». Пре­по­доб­ный от­ве­чал: «Так ли, неуже­ли нет ни­че­го?» От­ве­чал ке­ларь: «Да, от­че, ни­че­го». Пре­по­доб­ный сно­ва ска­зал ему: «Иди, по­смот­ри по­луч­ше: ес­ли оста­лось хоть ма­лое ко­ли­че­ство, хва­тит». Тот же от­ве­тил: «По­верь Мне, от­че, и со­суд, в ко­то­ром был этот на­пи­ток, я пе­ре­вер­нул, как пу­стой, и по­ло­жил кни­зу». Пре­по­доб­ный же Фе­о­до­сий, ис­пол­нен­ный во­ис­ти­ну Бо­жи­их да­ро­ва­ний, ска­зал ему: «Иди, и по сло­ву мо­е­му, во имя Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, най­дешь ты мед в том со­су­де». Он с ве­рой по­шел и, по сло­ву пре­по­доб­но­го, на­шел боч­ку, по­став­лен­ную пря­мо и пол­ную ме­да. В стра­хе он вско­ре по­шел по­ве­дать пре­по­доб­но­му о слу­чив­шем­ся, и пре­по­доб­ный ска­зал ему: «Мол­чи, ча­до, не го­во­ри о том ни­ко­му ни сло­ва, но при­не­си, сколь­ко нуж­но для кня­зя и его со­про­вож­да­ю­щих; по­да­вай еще на пи­тие и бра­ти­ям, по­то­му что это Бо­жие бла­го­сло­ве­ние». Ко­гда дождь пе­ре­стал, князь от­пра­вил­ся до­мой, а в мо­на­сты­ре бы­ло столь ве­ли­кое бла­го­сло­ве­ние, что на дол­гое вре­мя то­го ме­ду хва­ти­ло бра­тии.

При­шел од­на­жды к пре­по­доб­но­му стар­ший по пе­че­нию хле­бов и ска­зал: «Нет у ме­ня му­ки, чтоб печь бра­тии хле­бы». Пре­по­доб­ный от­ве­тил ему: «Пой­ди, осмот­ри жит­ни­цу, не най­дешь ли в ней по­ка немно­го му­ки, а там Гос­подь по­пе­чет­ся о нас». А тот от­ве­тил пре­по­доб­но­му: «Во­ис­ти­ну го­во­рю те­бе, от­че, я сам вы­мел за­кром, в нем нет ни­че­го, в од­ном толь­ко уг­лу немно­го от­ру­бей, с три или че­ты­ре гор­сти». И ска­зал ему пре­по­доб­ный: «По­верь мне, ча­до, Бог мо­жет и из то­го ма­ло­го ко­ли­че­ства от­ру­бей по­дать нам му­ки. Как при Илии сде­лал он для той вдо­ви­цы, ко­то­рой из еди­ной гор­сти по­дал мно­же­ство му­ки, так что она с детьми сво­и­ми про­кор­ми­лась в го­лод­ное вре­мя, по­ка сно­ва не вер­ну­лось изоби­лие. И ныне Бог тот же, и мо­жет нам из немно­го­го со­тво­рить мно­го. Иди же и смот­ри, бу­дет ли на том ме­сте бла­го­сло­ве­ние Бо­жие». По­сле этих слов брат ушел и, вой­дя в ам­бар, уви­дал за­кром, ко­то­рый был преж­де пуст, а по мо­лит­вам пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия те­перь по­лон му­ки, так что она про­сы­па­лась через верх на зем­лю. И в ужа­се, ви­дя это пре­слав­ное чу­до, вер­нул­ся он к пре­по­доб­но­му и рас­ска­зал ему. Пре­по­доб­ный же ска­зал ему: «Иди, ча­до, и не го­во­ри о том ни­ко­му, но де­лай для бра­тии хле­бы по обык­но­ве­нию. Мо­лит­вой пре­по­доб­ных бра­тий на­ших Бог по­слал нам Свою ми­лость». Так ве­ли­ко бы­ло усер­дие пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия к Бо­гу и упо­ва­ние на Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, что он не имел ни­ка­кой на­деж­ды на зем­ную по­мощь и не упо­вал ни на что в ми­ре этом, но во всем всей ду­шой и мыс­лию об­ра­щал­ся к Бо­гу и на Него воз­ла­гал все упо­ва­ние, не за­бо­тясь о зав­траш­нем дне, но имея по­сто­ян­но в па­мя­ти сло­во Гос­по­да, Ко­то­рый ска­зал: Взгля­ни­те на птиц небес­ных – они не се­ют, не жнут, не со­би­ра­ют в жит­ни­цы, и Отец ваш Небес­ный пи­та­ет их. Вы не го­раз­до ли луч­ше их? Итак, не за­боть­тесь о зав­траш­нем дне (Мф.6,26). Мо­лясь о том, пре­по­доб­ный го­во­рил с несо­мнен­ной ве­рой: «Вла­ды­ко свя­тый, Ты со­брал нас на этом ме­сте; ес­ли Тво­ей свя­той ми­ло­сти угод­но, чтоб мы еще жи­ли здесь, будь нам по­мощ­ник и по­да­тель всех благ. Во имя Пре­свя­той Ма­те­ри Тво­ей воз­двиг­нут дом этот, а мы в Твое имя со­бра­ны в нем. И Ты, Гос­по­ди, со­блю­ди нас и со­хра­ни нас от вся­ко­го вну­ше­ния лу­ка­во­го вра­га и спо­до­би нас по­лу­чить веч­ную жизнь, все­гда вла­гая в серд­ца на­ши страх Твой, да им на­сле­ду­ем те бла­га, ко­то­рые уго­то­ва­ны пра­вед­ным».

И так еже­днев­но пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий учил свою бра­тию, уте­шая и за­пре­щая осла­бе­вать в нес­тя­жа­нии и про­чих доб­ро­де­те­лях, но все уси­ли­вать по­дви­ги. А Гос­подь по­мо­гал ему и под­твер­ждал сло­ва его столь ве­ли­ки­ми про­ис­хо­див­ши­ми чу­де­са­ми.

Все но­чи пре­по­доб­ный про­во­дил без сна, со сле­за­ми воз­да­вая хва­лу Бо­гу и ча­сто пре­кло­няя ко­ле­на к зем­ле, и ча­сто слы­ша­ли это цер­ков­ные устав­щи­ки. Ко­гда на­сту­па­ло вре­мя утрен­не­му пе­нию, и устав­щи­ки при­хо­ди­ли при­нять от него бла­го­сло­ве­ние, то­гда те из них, кто при­хо­ди­ли к кел­лии его ти­хо, слы­ша­ли, как он мо­лит­ся и мно­го пла­чет и ча­сто бьет о зем­лю го­ло­вой. По­это­му устав­щик, отой­дя немно­го, на­чи­нал сту­чать гром­ко, и пре­по­доб­ный, услы­хав то­пот, умол­кал, при­тво­ря­ясь, что спит, ко­гда же тот сту­чал и го­во­рил: «Бла­го­сло­ви, от­че», пре­по­доб­ный про­дол­жал мол­чать, так что лишь по­сле трое­крат­но­го сту­ка и слов «бла­го­сло­ви, от­че» свя­той, как бы встав от сна, го­во­рил: «Гос­подь наш Иисус Хри­стос да бла­го­сло­вит те­бя, ча­до!» – Рань­ше всех ока­зы­вал­ся он в церк­ви и так, по рас­ска­зам, де­лал он вся­кую ночь.

Во вре­мя игу­мен­ства сво­е­го, кро­ме ска­зан­ных, под­ви­зал­ся он и дру­ги­ми тру­да­ми, не толь­ко ра­ди сво­е­го спа­се­ния, но и ра­ди спа­се­ния вру­чен­но­го ему ста­да.

Ни­ко­гда не ви­да­ли его ле­жа­щим, но ко­гда, по те­лес­ной немо­щи, хо­тел он уснуть по­сле по­ве­че­рия, то­гда он за­сы­пал нена­дол­го си­дя, и за­тем, встав на ноч­ное пе­ние, клал по­кло­ны.

Так­же ни­ко­гда не ви­да­ли, чтоб он лил во­ду на свое те­ло, но умы­вал толь­ко ру­ки и ли­цо.

Ес­ли же для бра­тии бы­ва­ло уго­ще­ние, то он сам все­гда ел су­хой хлеб, зе­лень, сва­рен­ную без мас­ла, и пил во­ду. Ни­ко­гда не ви­да­ли его си­дя­щим на тра­пе­зе дрях­лым или на­су­пив­шим­ся, но с ли­цом ве­се­лым, све­тя­щим­ся бла­го­да­тью Бо­жи­ей.

Еже­год­но на пост Свя­той Че­ты­ре­де­сят­ни­цы пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий ухо­дил в пе­ще­ру (где по­том бы­ло по­ло­же­но чест­ное его те­ло) и там за­тво­рял­ся до на­ступ­ле­ния Цве­то­нос­ной неде­ли. В пят­ни­цу же пред той неде­лей, во вре­мя ве­чер­ни, при­хо­дил к бра­тии и, став в цер­ков­ных две­рях, по­учал их и уте­шал за их по­двиг в по­сте, и се­бя уни­чи­жал пе­ред ни­ми, как буд­то он в срав­не­нии с ни­ми не по­стил­ся и од­ной неде­ли.

Ча­сто пре­по­доб­ный от пе­ще­ры этой, в ко­то­рой с ве­до­ма бра­тии за­тво­рял­ся, вста­вал но­чью, тай­но, и ухо­дил один на мо­на­стыр­ский ху­тор, и там пре­бы­вал один в пе­ще­ре, в со­кро­вен­ном ме­сте, о чем знал один Бог. И от­ту­да, опять но­чью пред пят­ни­цей, рань­ше Цве­то­нос­ной неде­ли, при­хо­дил в первую пе­ще­ру, и по­том вы­хо­дил из нее к бра­тии, так что они ду­ма­ли, что он про­вел в ней все дни по­ста.

Ве­ли­кие скор­би и ис­ку­ше­ния тво­ри­ли то­гда в пе­ще­ре злые ду­хи пре­по­доб­но­му: на­но­си­ли ему ра­ны, как рас­ска­зы­ва­ют о свя­том ве­ли­ком Ан­то­нии Еги­пет­ском. Но Тот, кто явил­ся то­му по­движ­ни­ку, по­веле­вая дер­зать, Тот и пре­по­доб­но­му Фе­о­до­сию неви­ди­мо с неба по­да­вал си­лу на по­бе­ду над ни­ми. И, как ни гна­ли его вра­ги, он пре­бы­вал один в та­кой тем­ной пе­ще­ре и не убо­ял­ся мно­же­ства вол­ков кня­зя тьмы, но сто­ял креп­ко, как доб­рый во­ин Хри­стов, мо­лит­вой и по­стом от­го­нял их от се­бя, так что по­том они не сме­ли при­сту­пить к нему, но толь­ко из­да­ли ис­ку­ша­ли его по­мыс­ла­ми.

Од­на­жды, ко­гда по­сле по­ве­че­рия он хо­тел немно­го уснуть и сел (по­то­му что ни­ко­гда он не ле­жал), раз­дал­ся в пе­ще­ре гром­кий вопль мно­же­ства бе­сов, как буд­то од­ни ез­ди­ли на ко­лес­ни­це, дру­гие би­ли в тим­па­ны, иные со­пе­ли в со­пел­ки и про­из­во­ди­ли вме­сте та­кой шум, что пе­ще­ра тряс­лась. Слы­ша все это, пре­по­доб­ный не убо­ял­ся, не ужас­нул­ся, но, огра­див се­бя ору­жи­ем кре­ста и встав­ши, на­чи­нал петь Псал­тирь, и то­гда тот шум и го­ло­са при­ти­ха­ли. Ко­гда же по­сле мо­лит­вы он са­дил­ся, опять слы­шал­ся, как и преж­де, го­лос бес­чис­лен­ных бе­сов. А пре­по­доб­ный вста­вал опять и на­чи­нал пе­ние псал­мов. Так мно­го дней и мно­го но­чей до­са­жда­ли ему злые ду­хи, не да­вая ему ни­сколь­ко уснуть, по­ка он не по­бе­дил их со­вер­шен­но бла­го­да­тью Бо­жи­ей и по­лу­чил над ни­ми та­кую власть, что они и из­да­ли не сме­ли при­сту­пить к то­му ме­сту, где пре­по­доб­ный тво­рил мо­лит­ву, но бе­га­ли от него. Это под­твер­ди­лось мно­ги­ми чу­де­са­ми, об од­ном из ко­то­рых рас­ска­жем.

В кел­лии, где пек­лись хле­бы для бра­тии, бе­сы при­чи­ня­ли нема­лый вред: то рас­сы­па­ли му­ку, то раз­ли­ва­ли дрож­жи, при­го­тов­лен­ные для хлеб­но­го те­ста, то де­ла­ли дру­гие непри­ят­но­сти. Стар­ший из пе­ка­рей при­шел к пре­по­доб­но­му Фе­о­до­сию и рас­ска­зал ему все. Пре­по­доб­ный в тот же ве­чер по­шел в ту кел­лию и, за­тво­рив за со­бой две­ри, про­был в ней, мо­лясь до утре­ни, и с тех пор бе­сы не яв­ля­лись на том ме­сте и не при­чи­ня­ли боль­ше вре­да.

Од­на­жды при­шел к пре­по­доб­но­му от­цу на­ше­му Фе­о­до­сию брат из од­но­го мо­на­стыр­ско­го се­ле­ния и ска­зал: «В хле­ве, ку­да за­пи­ра­ем скот, те­перь жи­ли­ще бе­сов, и они де­ла­ют боль­шой ущерб, не да­вая ско­ту есть. Ча­сто и свя­щен­ник чи­та­ет мо­лит­ву, окроп­ляя хлев свя­той во­дой, но нет ни­ка­ко­го успе­ха». То­гда пре­по­доб­ный, во­ору­жив­шись мо­лит­вой и по­стом, при­шел в то се­ло. Во­шел ве­че­ром в хлев и, за­тво­рив­ши две­ри, в мо­лит­ве про­был там до утра. И с то­го ча­са бе­сы не яв­ля­лись на том ме­сте, как и в пе­карне, и ни­ко­му не мог­ли при­но­сить в том се­ле вре­да.

Не толь­ко сам пре­по­доб­ный по­беж­дал бе­сов­скую си­лу, но ес­ли он слы­шал, что кто-то из бра­тии тер­пит брань от бе­сов­ских меч­та­ний, он при­зы­вал его, по­учал и на­став­лял стать креп­ко про­тив коз­ней диа­воль­ских, не ко­ле­бать­ся и не осла­бе­вать от на­па­де­ния их, не от­хо­дить от то­го ме­ста, но ограж­дать­ся мо­лит­вой и по­стом и при­зы­вать все­гда Бо­га на по­бе­ду зло­го бе­са. Рас­ска­зы­вал он им и слу­чай, быв­ший с ним са­мим.

«В од­ну, – го­во­рил он, – ночь, ко­гда я в кел­лии пел обыч­ные псал­мы, стал пре­до мной чер­ный пес, так что мне нель­зя бы­ло по­ло­жить по­клон. Дол­го сто­ял он пре­до мной и, ко­гда я хо­тел уда­рить его, он стал неви­дим. То­гда страх и тре­пет объ­ял ме­ня в та­кой сте­пе­ни, что я за­хо­тел бы бе­жать с то­го ме­ста, ес­ли б Гос­подь не по­мог мне. Немно­го при­дя в се­бя от ужа­са, на­чал я при­леж­но мо­лить Бо­га и класть ча­стые по­кло­ны, и страх со­шел с ме­ня, так что с тех пор я не стал бо­ять­ся ис­ку­ше­ний бе­сов­ских, ес­ли они и яв­ля­лись пред гла­за­ми мо­и­ми». Кро­ме этих, го­во­рил он им и дру­гие сло­ва, укреп­ляя их про­тив злых ду­хов, и так от­пус­кал их, ра­ду­ю­щих­ся и сла­вя­щих Бо­га за та­кое на­став­ле­ние доб­лест­но­го на­став­ни­ка и учи­те­ля их.

Вот что о том же са­мом рас­ска­зал бла­жен­но­му Несто­ру один из бра­тии, упо­мя­ну­тый вы­ше Ила­ри­он: «Ве­ли­кое до­са­жде­ние при­чи­ня­ли мне в кел­лии злые бе­сы. Ко­гда ло­жил­ся я но­чью на ло­же мое, яв­ля­лось мно­же­ство бе­сов и, взяв­ши ме­ня за во­ло­сы, топ­та­ли и во­ло­чи­ли ме­ня. Я, не мог­ши бо­лее тер­петь, рас­ска­зал об этой па­ко­сти пре­по­доб­но­му Фе­о­до­сию и хо­тел с то­го ме­ста пе­рей­ти в дру­гую кел­лию. Пре­по­доб­ный же умо­лял ме­ня, го­во­ря: «Нет, брат, не ухо­ди, чтоб не по­хва­ли­лись над то­бой злые бе­сы, что по­бе­ди­ли те­бя и об­ра­ти­ли в бег­ство, и то­гда нач­нут де­лать те­бе еще боль­шее зло, как по­лу­чив­шие власть над то­бой. Но мо­лись при­леж­но Бо­гу в кел­лии сво­ей, и Бог, ви­дя тер­пе­ние твое, по­даст те­бе по­бе­ду, так что они не по­сме­ют и при­бли­зить­ся к те­бе». Я же сно­ва ска­зал ему: «Про­шу те­бя о том, от­че, по­то­му что с этих пор не мо­гу оста­вать­ся в этой кел­лии из-за мно­же­ства жи­ву­щих в ней бе­сов». То­гда пре­по­доб­ный пе­ре­кре­стил ме­ня и ска­зал: «Иди, брат, в кел­лию свою, и с этих пор лу­ка­вые бе­сы не бу­дут бо­лее из­де­вать­ся над то­бой, и не бу­дешь ты бо­лее ви­деть их». Я же с ве­рой по­кло­нил­ся пре­по­доб­но­му и ушел, и с тех пор про­ныр­ли­вые бе­сы не сме­ли при­бли­зить­ся к мо­ей кел­лии – бы­ли из­гна­ны мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия».

С та­ким му­же­ством про­тив вра­гов неви­ди­мых со­еди­нял пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий му­же­ство и про­тив ви­ди­мых вра­гов Бо­жи­их.

Имел он обы­чай ча­сто вста­вать но­чью и тай­но хо­дить к жи­дам, и му­же­ствен­но пре­пи­рать­ся с ни­ми за Хри­ста, уко­ряя и до­са­ждая им, на­ри­цая их от­ступ­ни­ка­ми за­ко­на и бо­го­убий­ца­ми. Мно­го же­лал он быть уби­тым за ис­по­ве­да­ние ве­ры Хри­сто­вой, осо­бен­но же, как ис­тин­ный под­ра­жа­тель Хри­стов, от ру­ки тех, ко­то­рые уби­ли Хри­ста. Вме­сте с тем му­же­ствен­ный сей пре­по­доб­ный же­лал по­стра­дать и за ис­по­ве­да­ние прав­ды, и вот что до­сто­вер­но бы­ло.

Спу­стя нема­лое вре­мя по­сле то­го, как стал он игу­ме­ном, слу­чи­лась по на­у­ще­нию лу­ка­во­го вра­га враж­да меж­ду тре­мя рус­ски­ми кня­зья­ми, бра­тья­ми по рож­де­нию. Два бра­та – Свя­то­слав, князь Чер­ни­гов­ский, и Все­во­лод, князь Пе­ре­я­с­лав­ский, – всту­пи­ли в борь­бу со стар­шим бра­том сво­им, хри­сто­лю­би­вым кня­зем Ки­ев­ским Изя­с­ла­вом, про­гна­ли его из столь­но­го го­ро­да Ки­е­ва и са­ми за­ня­ли этот го­род. Пре­по­доб­но­му от­цу на­ше­му Фе­о­до­сию они по­сла­ли при­гла­ше­ние прий­ти к ним на обед, но пре­по­доб­ный, ви­дя, что неспра­вед­ли­во из­гнан хри­сто­лю­би­вый князь Изя­с­лав, с дерз­но­ве­ни­ем от­ве­чал по­слан­но­му: «Непри­лич­но мне ид­ти на пир Ие­за­ве­ли и вку­сить блюд, пол­ных кро­ви и убий­ства». По­сле длин­но­го на­став­ле­ния он от­пу­стил по­слан­но­го, го­во­ря: «Про­шу те­бя пе­ре­дать все это по­слав­шим те­бя». Услы­хав это, кня­зья не раз­гне­ва­лись на него, зная его как пра­вед­ни­ка, но и не по­слу­ша­лись его и устре­ми­лись из­го­нять бра­та сво­е­го, и вы­гна­ли его во­все из той об­ла­сти, за­тем воз­вра­ти­лись на­зад, и Свя­то­слав сел в Ки­е­ве на пре­сто­ле Изя­с­ла­ва, а Все­во­лод, как млад­ший, от­пра­вил­ся в свою Пе­ре­я­с­лав­скую об­ласть. То­гда пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий, ис­пол­нен­ный Свя­то­го Ду­ха, на­чал непре­стан­но об­ли­чать кня­зя Свя­то­сла­ва за то, что он сде­лал неправ­ду, за­нял неза­кон­но пре­стол и, из­гнав сво­е­го стар­ше­го бра­та, как бы из­гнал род­но­го сво­е­го от­ца. Ино­гда пре­по­доб­ный по­сы­лал к нему пись­ма, ино­гда же пред вель­мо­жа­ми, при­хо­дя­щи­ми в мо­на­стырь, уко­рял его за непра­виль­ное из­гна­ние бра­та, про­ся пе­ре­дать кня­зю эти уко­ры. На­ко­нец, на­пи­сал ему длин­ное пись­мо, об­ли­чая его та­ки­ми сло­ва­ми: «Го­лос кро­ви бра­та тво­е­го во­пи­ет к небу, как кровь Аве­ля на Ка­и­на». При­вел он так­же име­на мно­гих дру­гих древ­них бра­то­не­на­вист­ни­ков, го­ни­те­лей и убийц, вы­ста­вив на вид все его де­ла. На­пи­сав так, он от­пра­вил пись­мо кня­зю. Князь, про­чтя это по­сла­ние, раз­гне­вал­ся и, бро­сив его на зем­лю, ры­кал, как лев, на пре­по­доб­но­го, и от­то­го раз­нес­ся слух, что пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий бу­дет осуж­ден на за­то­че­ние; то­гда бра­тия, на­хо­дясь в ве­ли­кой пе­ча­ли, мо­ли­ла пре­по­доб­но­го пе­ре­стать об­ли­чать кня­зя, так­же мно­гие бо­яре при­хо­ди­ли и рас­ска­зы­ва­ли о гне­ве кня­же­ском, со­ве­то­ва­ли не про­ти­вить­ся ему, ибо, – го­во­ри­ли они, – он по­шлет те­бя в за­то­че­ние. Пре­по­доб­ный же, слы­ша, что ему го­во­рят о за­то­че­нии, воз­ра­до­вал­ся ду­хом и ска­зал: «Мно­го ра­ду­юсь я о том, бра­тие, и нет для ме­ня ни­че­го бла­жен­нее в этой жиз­ни, как быть из­гнан­ным ра­ди прав­ды. Раз­ве сму­тит ме­ня ли­ше­ние бо­гат­ства и име­ний или опе­ча­лит ме­ня рас­ста­ва­ние с детьми или се­ла­ми мо­и­ми; ни­че­го из это­го не внес­ли мы с со­бой в этот мир, но ро­ди­лись на­ги­ми, и так же на­до нам на­ги­ми отой­ти из это­го ми­ра. По­это­му я го­тов или на за­то­че­ние, или на смерть». И с тех пор на­чал он еще бо­лее уко­рять кня­зя за бра­то­не­на­вист­ни­че­ство, же­лая быть за­то­чен­ным. Но князь, хо­тя и силь­но был раз­гне­ван на пре­по­доб­но­го, но не дерз­нул сде­лать ему ни­ка­ко­го зла, ибо знал его как му­жа пра­вед­но­го и пре­по­доб­но­го, так что и преж­де за­ви­до­вал ча­сто бра­ту сво­е­му Изя­с­ла­ву, имев­ше­му в сво­ей об­ла­сти та­ко­го све­тиль­ни­ка, как о том по­ве­дал слы­шав­ший сам от кня­зя инок Па­вел, игу­мен од­но­го из мо­на­сты­рей Свя­то­сла­во­вой об­ла­сти. На­ко­нец, пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий, по мно­го­крат­ным моль­бам бра­тии и вель­мож, глав­ным же об­ра­зом, по­няв, что не су­ме­ет ни­че­го сде­лать с кня­зем та­ки­ми уко­ра­ми, пе­ре­стал об­ли­чать его и с тех пор за­ду­мал убе­дить его моль­ба­ми воз­вра­тить бра­ту его об­ласть.

Через несколь­ко дней князь Свя­то­слав, узнав, что пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий пре­ло­жил свой гнев или, луч­ше ска­зать, об­ли­че­ния свои, был очень тем об­ра­до­ван, ибо уже дав­но же­лал бе­се­до­вать с ним и на­сла­дить­ся его бо­го­вдох­но­вен­ны­ми сло­ва­ми. По­это­му он по­слал к пре­по­доб­но­му спро­сить, поз­во­лит ли он прий­ти ему в его мо­на­стырь. Ко­гда же пре­по­доб­ный бла­го­сло­вил прий­ти, он с ра­до­стью от­пра­вил­ся в путь и при­шел с бо­яра­ми в его мо­на­стырь. А пре­по­доб­ный с бра­ти­ей, вый­дя из церк­ви, встре­тил его по обы­чаю, при­чем все, как сле­ду­ет, по­кло­ни­лись кня­зю. Князь же, по­сле при­ве­та пре­по­доб­но­му, ска­зал ему: «Я не дерз­нул прий­ти к те­бе без поз­во­ле­ния, ду­мая, что, гне­ва­ясь на ме­ня, ты ме­ня не пу­стишь в свой мо­на­стырь». Пре­по­доб­ный же от­ве­чал ему: «Раз­ве мо­жет что-ни­будь, бла­гий гос­по­дин, сде­лать гнев наш с дер­жа­вой тво­ей? Но нам по­до­ба­ет об­ли­чать и го­во­рить то, что на спа­се­ние ду­ши, а вам долж­но по­ви­но­вать­ся то­му». Вой­дя в цер­ковь, они со­тво­ри­ли мо­лит­ву и по­сле мо­лит­вы се­ли. То­гда пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий, на­чав го­во­рить от Бо­же­ствен­ных Пи­са­ний, мно­го по­учал кня­зя о брат­ской люб­ви. А князь воз­во­дил мно­го ви­ны на сво­е­го бра­та и по­то­му не хо­тел ми­рить­ся с ним. И по­сле дол­гой ду­ше­по­лез­ной бе­се­ды ото­шел князь в свой дом, сла­вя Бо­га, что спо­до­бил­ся бе­се­до­вать с та­ким му­жем, и с тех пор ча­сто при­хо­дил к нему, на­сла­жда­ясь ду­хов­ной его пи­щей боль­ше ме­да и со­та.

Ча­сто по­том и сам пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий хо­дил к дер­жав­но­му это­му кня­зю Свя­то­сла­ву, на­по­ми­ная ему о стра­хе Бо­жи­ем и о люб­ви к бра­ту.

Од­на­жды при­шел к нему пре­по­доб­ный и, всту­пив в по­кой, где си­дел князь, уви­дел мно­гих иг­ра­ю­щих пред ним; од­ни из­вле­ка­ли зву­ки из гу­слей, дру­гие иг­ра­ли на ор­га­нах, тре­тьи еще на дру­гих ин­стру­мен­тах, и все ве­се­ли­лись, как это бы­ва­ет обык­но­вен­но пред кня­зем. Пре­по­доб­ный же смот­рел на это, по­ник­нув го­ло­вой. По­том, немно­го под­няв го­ло­ву, ска­зал ему: «Бу­дет ли так в том, бу­ду­щем ве­ке?» Князь уми­лил­ся сло­вам пре­по­доб­но­го, про­сле­зил­ся и ве­лел иг­ра­ю­щим за­мол­чать, и с тех пор, ес­ли ко­гда, по его при­ка­за­нию, иг­ра­ла му­зы­ка, а он узна­вал о при­хо­де пре­по­доб­но­го, все­гда по­веле­вал му­зы­кан­там сто­ять ти­хо и мол­чать.

Ча­сто, ко­гда кня­зю объ­яв­ля­ли о при­хо­де пре­по­доб­но­го, то он вы­хо­дил на­встре­чу ему, встре­чал его пред две­ря­ми хра­ма – и так, ра­ду­ясь, вхо­ди­ли они в храм. Раз, ко­гда этот князь ве­се­лил­ся, и при­шел пре­по­доб­ный, князь ска­зал: «Во­ис­ти­ну го­во­рю те­бе, от­че, ес­ли б мне ска­за­ли, что мой род­ной отец вос­крес из мерт­вых, я бы то­му не так ра­до­вал­ся, как тво­е­му при­хо­ду, и не бо­ял­ся бы так, и не по­чи­тал бы его, как твою пре­по­доб­ную ду­шу». Пре­по­доб­ный же от­ве­чал ему: «Ес­ли ты так бо­ишь­ся ме­ня, ис­пол­ни мою во­лю и воз­вра­ти бра­ту тво­е­му пре­стол, ко­то­рый дал ему бла­го­вер­ный твой отец». Князь на то мол­чал, не зная, что от­ве­тить. Ибо враг так рас­па­лил его на бра­та, что он не хо­тел и слы­шать о нем.

А пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий все дни и но­чи мо­лил Бо­га о хри­сто­лю­би­вом кня­зе Изя­с­ла­ве, ве­лел так­же по­ми­нать его на ек­те­ни­ях как столь­но­го кня­зя и ста­рей­ше­го из всех, а это­го, как не по за­ко­ну сев­ше­го на том пре­сто­ле, не ве­лел по­ми­нать в сво­ем мо­на­сты­ре. По­том, ед­ва умо­лен­ный бра­ти­ей, по­ве­лел и это­го кня­зя по­ми­нать с тем, но спер­ва Изя­с­ла­ва, а по­том Свя­то­сла­ва.

Ви­дя та­кие раз­до­ры меж­ду рус­ски­ми кня­зья­ми, вы­ше­на­зван­ный свя­той Ни­кон (ко­то­рый во всем со­дей­ство­вал по­стри­жен­но­му им пре­по­доб­но­му Фе­о­до­сию), ушел с дву­мя ино­ка­ми на ост­ров Тму­та­ра­канск, где по­ста­вил мо­на­стырь. Пре­по­доб­ный же Фе­о­до­сий мно­го мо­лил его не раз­лу­чать­ся с ним, по­ка они оба жи­вы; но, не умо­лив его, остал­ся на про­чие тру­ды жиз­ни сво­ей без него.

Так, ис­пол­нен­ный доб­ро­де­те­ля­ми и на­пол­нив мо­на­стырь бра­ти­ей, уже не вме­щав­шей­ся в пер­во­на­чаль­ном мо­на­сты­ре, пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий на­чал под­ви­зать­ся, при­леж­но мо­ля Бо­га, как и ку­да бы пе­ре­се­лить­ся на бо­лее про­стор­ное ме­сто, и со­ору­дить боль­шую ка­мен­ную цер­ковь, то­же во имя Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. Бог же явил, что мо­лит­ва его о том – бла­го­при­ят­на, а ме­сто на пе­ре­се­ле­ние и со­ору­же­ние церк­ви про­явил див­ны­ми чу­де­са­ми. К чис­лу их от­но­сит­ся сле­ду­ю­щее.

Один бла­го­че­сти­вый и бо­го­бо­яз­нен­ный че­ло­век шел го­рой ми­мо пер­во­на­чаль­но­го Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря; бы­ла тем­ная ночь. И вот уви­дел он чу­дес­ный свет толь­ко над тем мо­на­сты­рем (как и преж­де игу­мен Со­фро­ний, но еще боль­ший то­го), и по­сре­ди то­го све­та уви­дел пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, сто­я­щим пред цер­ко­вью, с ру­ка­ми, воз­де­ты­ми к небу, тво­ря­щим при­леж­но мо­лит­ву Бо­гу. По­ка он смот­рел и изум­лял­ся, яви­лось дру­гое чу­до: гро­мад­ное пла­мя вы­шло из цер­ков­но­го вер­ха и, при­няв вид ду­ги, пе­ре­шло на дру­гой холм, и там ста­ло тем кон­цом, где впо­след­ствии пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий на­чал стро­ить но­вую ка­мен­ную цер­ковь. А пла­мя ка­за­лось ду­гой, сто­я­щей од­ним кон­цом на вер­ху ста­рой церк­ви, а дру­гим – на ме­сте но­вой, по­ка че­ло­век тот не за­шел за го­ру. По­том он все это прав­ди­во рас­ска­зал в мо­на­сты­ре пре­по­доб­но­го. Бог по­ка­зал так­же и дру­гое чу­до о том же са­мом лю­дям, близ жи­ву­щим.

Од­на­жды но­чью они слы­ша­ли бес­чис­лен­ные по­ю­щие го­ло­са. Под­няв­шись с по­сте­лей, они вы­шли из до­мов и, став на вы­со­ком ме­сте, смот­ре­ли, от­ку­да те го­ло­са. Над Пе­чер­ским (ста­рым) мо­на­сты­рем си­ял ве­ли­кий свет, и в этом све­те они уви­де­ли мно­же­ство ино­ков, вы­хо­дя­щих из ста­рой церк­ви и иду­щих на ме­сто но­вой. Од­ни из них нес­ли ико­ну Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, а про­чие, идя вслед, пе­ли, дер­жа в ру­ках сво­их го­ря­щие све­чи; пред ни­ми же шел пре­по­доб­ный отец их и на­став­ник Фе­о­до­сий. Дой­дя до то­го ме­ста, от­пра­вив на нем пе­ние и мо­лит­ву, они воз­вра­ти­лись на­зад и сно­ва с пе­ни­ем во­шли в ста­рую цер­ковь. Ви­де­ние это на­блю­да­ли не один, не два, но мно­го лю­дей и рас­ска­зы­ва­ли о нем. Так как ни од­но­го из бра­тии там не бы­ло, по­ня­ли, что ви­де­ли Ан­ге­лов, так вхо­дя­щих и ис­хо­дя­щих, и по­то­му про­сла­ви­ли Бо­га, про­слав­ля­ю­ще­го то ме­сто мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, и го­во­ри­ли с пат­ри­ар­хом Иа­ко­вом: Гос­подь при­сут­ству­ет на ме­сте сем, и страш­но сие ме­сто! Это не иное что, как дом Бо­жий, это вра­та небес­ные (Быт.28,16,17).

Не бу­дем здесь про­стран­но вспо­ми­нать о том, как пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий, на­хо­дясь в сво­ем мо­на­сты­ре, по­гло­щен­ный бо­го­при­ят­ной мо­лит­вой о пе­ре­се­ле­нии мо­на­сты­ря, в то же вре­мя в Кон­стан­ти­но­по­ле с пре­по­доб­ным Ан­то­ни­ем явил­ся ма­сте­рам, ко­то­рых при­звал на стро­е­ние той Бо­гом пред­зна­ме­но­ван­ной церк­ви; как для на­ча­ла де­ла на то по­ле, где со­вер­ши­лись зна­ме­ния о пе­ре­се­ле­нии по мо­лит­вам пре­по­доб­но­го и где то­гда со­бра­лось мно­же­ство лю­дей, пре­по­доб­ный из­брал удоб­ное ме­сто для ос­но­ва­ния церк­ви; как сам князь Свя­то­слав, при­е­хав слу­чай­но, да­ро­вал ему по Бо­жию вну­ше­нию на сво­ем по­ле та­кое ме­сто. По­том это из­бра­ние под­твер­жде­но бы­ло су­хо­стью, ро­сой и ог­нем с неба, пав­ши­ми по мо­лит­ве пре­по­доб­но­го Ан­то­ния, но и не без уча­стия и это­го бла­жен­но­го стро­и­те­ля – пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, что по­дроб­но опи­са­но, вме­сте с дру­ги­ми уди­ви­тель­ны­ми де­ла­ми, в ска­за­нии о той свя­той церк­ви. Итак, неис­по­ве­ди­мой бла­го­да­тью Бо­жи­ей пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий ос­но­вал во имя Небес­ной Ца­ри­цы небе­си по­доб­ную цер­ковь. Пер­вый ко­пал зем­лю для ос­но­ва­ния бла­го­вер­ный князь Свя­то­слав и дал на то де­ло сто гри­вен зо­ло­та в ру­ки пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия.

И сам пре­по­доб­ный вся­кий день при­леж­но под­ви­зал­ся с бра­ти­ей, тру­дясь над со­ору­же­ни­ем то­го свя­то­го хра­ма и вме­сте с тем со­зи­дал в се­бе храм Свя­то­му Ду­ху, все бо­лее воз­рас­тая изо дня в день в доб­ро­де­те­лях, яв­ля­ясь от­цом си­ро­там, за­ступ­ни­ком вдо­ви­цам, по­мощ­ни­ком оби­жа­е­мым; а внеш­ним бла­го­об­ра­зи­ем хра­ма те­ла сво­е­го со­вер­шен­но пре­не­бре­гал, так что те, кто ви­дел его под­хо­дя­щим к ра­бо­чим, не ду­ма­ли, что это сам игу­мен, но один из ку­хон­ных по­слуш­ни­ков. Од­на­жды пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий шел к ра­бо­чим, тру­див­шим­ся над по­строй­кой церк­ви, и его встре­ти­ла убо­гая вдо­ва, ко­то­рую оби­дел су­дья, и ска­за­ла ему: «Чер­но­ри­зец, ска­жи мне, в мо­на­сты­ре ли ваш игу­мен». Пре­по­доб­ный от­ве­тил ей: «За­чем он ну­жен те­бе, он че­ло­век греш­ный». Жен­щи­на ска­за­ла ему: «Не знаю, гре­шен ли он; знаю толь­ко то, что мно­гих из­бав­ля­ет он от пе­ча­ли и на­па­сти. По­то­му и я при­шла к нему, чтоб он по­мог мне в оби­де, на­не­сен­ной мне про­тив спра­вед­ли­во­сти су­дьей». Узнав при­чи­ну ее оби­ды, пре­по­доб­ный сжа­лил­ся и ска­зал ей: «Жен­щи­на, иди те­перь в дом свой. Ко­гда же при­дет наш игу­мен, я рас­ска­жу ему о те­бе, и он из­ба­вит те­бя от пе­ча­ли». По­сле это­го от­ве­та жен­щи­на вер­ну­лась до­мой. Пре­по­доб­ный же по­шел к су­дье и, рас­ска­зав ему о жен­щине, из­ба­вил ее от на­си­лия, и су­дья ве­лел воз­вра­тить ей все, что у нее с оби­дой бы­ло от­ня­то.

Вот ка­ки­ми до­стой­ны­ми неба де­ла­ми за­ни­мал­ся пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий во вре­мя по­стро­е­ния небе­си по­доб­ной церк­ви, и ес­ли он при жиз­ни сво­ей не со­ору­дил ее до кон­ца, то по смер­ти сво­ей мо­лит­ва­ми сво­и­ми, близ­ки­ми к Бо­гу, по­мо­гал бла­жен­но­му Сте­фа­ну, ко­то­рый по­сле него при­нял игу­мен­ство и до­вер­шил его де­ло.

Ко­гда пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий по­сле бо­го­угод­ной жиз­ни при­бли­зил­ся к кон­цу, то­гда, пре­дузнав от­ше­ствие свое к Бо­гу и день по­коя сво­е­го, по­ве­лел со­брать всю бра­тию, на­хо­див­шу­ю­ся не толь­ко в мо­на­сты­ре, но и на ху­то­рах или при иных по­слу­ша­ни­ях, и всех слу­жи­те­лей. И стал на­став­лять всех, чтоб вся­кий про­хо­дил со все­воз­мож­ным при­ле­жа­ни­ем и стра­хом Бо­жи­им по­ру­чен­ную ему служ­бу; со сле­за­ми по­учал всех о спа­се­нии ду­ши и бо­го­угод­ной жиз­ни, о по­сте и усер­дии к церк­ви, и сто­я­нии в ней со стра­хом, и люб­ви и по­кор­но­сти не толь­ко стар­шим, но и сверст­ни­кам. По­сле этих слов он бла­го­сло­вил и от­пу­стил их.

При­шел и бла­го­че­сти­вый князь Свя­то­слав по­се­тить пре­по­доб­но­го, и он, от­крыв уста свои, из­ли­ва­ю­щие бла­го­дать, на­чал по­учать его о бла­го­че­стии, как на­до дер­жать­ся Пра­во­сла­вия и иметь по­пе­че­ние о свя­тых церк­вах. Меж­ду про­чим ска­зал: «Мо­люсь Гос­по­ду Бо­гу и Все­не­по­роч­ной Ма­те­ри Его о тво­ем бла­го­че­стии, да по­даст Он те­бе тихую и без­мя­теж­ную дер­жа­ву. И вот, по­ру­чаю тво­е­му бла­го­че­стию этот свя­той Пе­чер­ский мо­на­стырь, Дом Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, ко­то­рый Са­ма Она из­во­ли­ла со­здать. Пусть не власт­ву­ет над ним ни ар­хи­епи­скоп Ки­ев­ский, ни­кто дру­гой из со­фий­ских кли­ров, но пусть за­ве­ду­ет им твоя дер­жа­ва, а по­сле те­бя де­ти твои, и так до по­след­них из ро­да тво­е­го».

По­том, ознобля­е­мый хо­ло­дом и рас­па­ля­е­мый ог­нем, из­не­мог пре­по­доб­ный и лег на од­ре, на ко­то­рый ни­ко­гда преж­де не ло­жил­ся, го­во­ря: «Да бу­дет во­ля Бо­жия. Как бла­го­во­лил Он обо мне, так и да со­тво­рит. Но мо­люсь те­бе, Вла­ды­ко мой Иису­се Хри­сте, ми­ло­стив будь к ду­ше мо­ей, да не устра­шит ее лу­кав­ство вра­гов, но да при­мут ее Ан­ге­лы Твои, про­во­дя­щие через тем­ные мы­тар­ства и при­во­дя­щие к све­ту ми­ло­сер­дия Тво­е­го». Ска­зав это, он умолк. Бра­тия же бы­ла в ве­ли­кой скор­би и пе­ча­ли, что он не мог три дня ни с кем го­во­рить, ни под­нять гла­за, так что мно­гие мог­ли бы ду­мать, что он умер, ес­ли б не ви­де­ли еще в нем лег­ко­го ды­ха­ния.

По­сле трех дней бо­лез­ни сво­ей пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий встал с од­ра и го­во­рил всей со­брав­шей­ся бра­тии: «Бра­тие мои и от­цы, вот уже кон­ча­ет­ся вре­мя жи­тия мо­е­го, как от­крыл мне Бог в дни по­ста мо­е­го в пе­ще­ре. Вы же об­ду­май­те меж­ду со­бой, ко­го хо­ти­те, чтоб я вам по­ста­вил вме­сто се­бя игу­ме­ном». Услы­хав это, бра­тия опе­ча­лен­ная ста­ла пла­кать, но все-та­ки, вый­дя от стар­ца и по­со­ве­то­вав­шись, ре­ши­ли на­звать се­бе игу­ме­ном Сте­фа­на, цер­ков­но­го устав­щи­ка. На дру­гой день, при­звав опять всю бра­тию, пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий ска­зал им: «Что же ре­ши­ли меж­ду со­бой, ча­да; кто из вас до­сто­ин быть игу­ме­ном?» Они же все ска­за­ли, что до­сто­ин Сте­фан. По­до­звав Сте­фа­на, пре­по­доб­ный бла­го­сло­вил его вме­сто се­бя на игу­мен­ство и ска­зал: «Пе­ре­даю те­бе, ча­до, мо­на­стырь, блю­ди его с усер­ди­ем, и как я уста­но­вил служ­бы, так и дер­жи пре­да­ния мо­на­стыр­ские; не из­ме­няй уста­ва, но тво­ри все по за­ко­ну и по чи­ну мо­на­стыр­ско­му. Бра­тию же учи по­ко­рять­ся ему». За­тем пре­по­доб­ный от­пу­стил их, обо­зна­чив день пре­став­ле­ния сво­е­го: «В суб­бо­ту, – ска­зал он, – ко­гда взой­дет солн­це, ду­ша моя отой­дет от те­ла». И сно­ва при­звав од­но­го Сте­фа­на, по­учал его, как па­сти свя­тое ста­до; и Сте­фан не от­лу­чал­ся уже от пре­по­доб­но­го, слу­жа ему со сми­ре­ни­ем, по­то­му что пре­по­доб­ный уже силь­но из­не­мог от бо­лез­ни.

Ко­гда при­шла суб­бо­та и ста­ло уже све­тать, пре­по­доб­ный ве­лел со­звать всю бра­тию и об­ло­бы­зал всех их по оче­ре­ди; а они пла­ка­ли и ры­да­ли, что раз­лу­ча­ют­ся с та­ким пас­ты­рем. И стал го­во­рить он им так: «Лю­би­мые мои ча­да и бра­тия, с лю­бо­вью про­стил­ся с ва­ми, так как я от­хо­жу ко Вла­ды­ке мо­е­му Иису­су Хри­сту. Вот вам игу­мен, из­бран­ный по ва­шей во­ле; счи­тай­те его за ду­хов­но­го от­ца, по­чи­тай­те, бой­тесь его и де­лай­те все по его по­ве­ле­нию; Бог же, со­тво­рив­ший все сло­вом и по­ве­ле­ни­ем Сво­им, Он да бла­го­сло­вит вас и со­хра­нит без бе­ды от лу­ка­во­го вра­га, и да со­блю­дет твер­дой и непо­ко­ле­би­мой ве­ру ва­шу в еди­но­мыс­лии и люб­ви, чтоб вам до по­след­не­го из­ды­ха­ния быть вме­сте, да по­даст вам бла­го­дать тру­дить­ся для Него без по­ро­ка, и быть каж­до­му из вас в та­ком со все­ми еди­не­нии, чтоб бы­ло од­но те­ло и од­на ду­ша в сми­ре­нии и по­слу­ша­нии, да бу­де­те вы со­вер­шен­ны, как со­вер­ше­нен Отец ваш Небес­ный. Гос­подь же да бу­дет с ва­ми! Мо­лю вас и за­кли­наю о том, чтоб вы в той одеж­де, в ко­то­рой я те­перь, по­ло­жи­ли ме­ня в той пе­ще­ре, в ко­то­рой про­во­дил я дни по­ста. Не омы­вай­те мо­е­го убо­го­го те­ла; пусть ни­кто из люб­ви не ви­дит ме­ня, но вы од­ни по­гре­би­те в ука­зан­ном ме­сте те­ло мое». Слы­ша эти рас­по­ря­же­ния из уст свя­то­го, бра­тия горь­ко пла­ка­ли.

Пре­по­доб­ный, уте­шая их, го­во­рил: «Обе­щаю вам, бра­тия и от­цы, что ес­ли те­лом от­хо­жу от вас, то ду­хом все­гда бу­ду с ва­ми».

По­сле это­го на­став­ле­ния пре­по­доб­ный от­пу­стил всех, не оста­вив у се­бя ни­ко­го.

Один из бра­тии, ко­то­рый все­гда слу­жил ему, сде­лал ма­лень­кую сква­жин­ку и смот­рел в нее, и вот пре­по­доб­ный встал, пал ниц на ко­ле­ни и мо­лил­ся со сле­за­ми ми­ло­сти­во­му Бо­гу о спа­се­нии ду­ши сво­ей, при­зы­вая на по­мощь всех свя­тых, осо­бен­но же Пре­свя­тую Вла­ды­чи­цу на­шу Бо­го­ро­ди­цу, Ко­то­рой он по­ру­чал свое ста­до и то ме­сто. По­сле мо­лит­вы он лег опять на ло­же свое и, по ко­рот­ком сне, по­смот­рел на небо и ска­зал гро­мо­глас­но, с ве­се­лым ли­цом: «Бла­го­сло­вен Бог! Ес­ли это так, то я уже не бо­юсь, но в ра­до­сти от­хо­жу от это­го ми­ра». Так ска­зал он, ви­дев, как ка­жет­ся, неко­то­рое яв­ле­ние. По­том он пра­виль­но лег, вы­тя­нув но­ги и кре­сто­об­раз­но по­ло­жив ру­ки на грудь, и пре­дал свя­тую ду­шу свою в ру­ки Бо­жии, и со­еди­нил­ся со свя­ты­ми от­ца­ми, в год от со­тво­ре­ния ми­ра 6582, от Рож­де­ства же Хри­сто­ва в 1074, ме­ся­ца мая в 3-й день, в суб­бо­ту, как пред­ска­зал сам, по­сле сол­неч­но­го вос­хо­да.

То­гда бра­тия под­ня­ли по нем ве­ли­кий плач, и по­том, взяв его, по­нес­ли в цер­ковь и по обы­чаю от­пра­ви­ли свя­щен­ное пе­ние. Как буд­то по ка­ко­му-то бо­же­ствен­но­му яв­ле­нию стек­лось мно­же­ство вер­ных, ко­то­рые с усер­ди­ем со­бра­лись са­ми и си­де­ли пред мо­на­стыр­ски­ми во­ро­та­ми, ожи­дая, по­ка вы­не­сут пре­по­доб­но­го. Бра­тия же, за­тво­рив во­ро­та, не пус­ка­ли ни­ко­го и ожи­да­ли, по­ка разой­дут­ся все, чтоб то­гда по­гре­сти его, как он сам за­по­ве­дал.

При­шло так­же мно­го бо­яр, но и они сто­я­ли пред во­ро­та­ми; и вот, по Бо­жию смот­ре­нию, небо вне­зап­но по­мра­чи­лось, и по­шел силь­ный дождь, и те все разо­шлись. По­том дождь пе­ре­стал и за­си­я­ло сно­ва солн­це, и то­гда бра­тия по­нес­ли пре­по­доб­но­го в пре­жде­ука­зан­ную пе­ще­ру, по­ло­жи­ли его в ней с по­че­том и, за­крыв ее, уда­ли­лись. Этот день они про­ве­ли без пи­щи.

Бла­го­вер­ный же князь Свя­то­слав был то­гда неда­ле­ко от Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря, и он ви­дел ог­нен­ный столп от зем­ли до неба над мо­на­сты­рем, и через то он по­нял, что пре­по­доб­ный пре­ста­вил­ся, и ска­зал тем, кто был с ним: «Мне ка­жет­ся, что се­го­дня пре­по­доб­ный Фе­о­до­сий пре­ста­вил­ся от зем­ли на небо». Князь рань­ше это­го дня был у него и ви­дел, что бо­лезнь его очень тяж­кая. По­слав ту­да и узнав на­вер­ное о пре­став­ле­нии, он силь­но опла­ки­вал пре­по­доб­но­го.

В тот год мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия умно­жи­лись вся­кие бла­га в мо­на­сты­ре его, и на зем­лях его бы­ло оби­лие, и при­плод ско­та в небы­ва­лых раз­ме­рах. Ви­дя это и по­ми­ная обет свя­то­го от­ца, бра­тия про­сла­ви­ла Бо­га, что их учи­тель и на­став­ник спо­до­бил­ся та­кой бла­го­да­ти. Но не толь­ко то­гда, но и до­ныне Бог мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия не остав­ля­ет его оби­те­ли. Ибо ис­тин­но то, что го­во­рит Бо­же­ствен­ное Пи­са­ние: «Пра­вед­ни­ки жи­вут во ве­ки, и мзда их от Гос­по­да, и Выш­ний пе­чет­ся о них» (Прем.5,15). И по­ис­ти­не, ес­ли этот пре­по­доб­ный от­лу­чил­ся от нас те­лом, то, как ска­зал он сам, ду­хом он все­гда с на­ми, что мож­но ви­деть из мно­гих чу­дес его по смер­ти.

Один бо­ярин под­пал под ве­ли­кий гнев кня­зя. Мно­гие при­хо­ди­ли и го­во­ри­ли ему: князь хо­чет по­слать те­бя в за­то­че­ние. Он же мо­лил­ся при­леж­но Бо­гу и при­зы­вал на по­мощь пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия, го­во­ря: «Знаю я, от­че, что ты свят, вот, на­ста­ло вре­мя на­па­сти, умо­ли небес­но­го Вла­ды­ку из­ба­вить ме­ня от нее». И вот, ко­гда од­на­жды он в пол­день спал, явил­ся к нему пре­по­доб­ный отец наш Фе­о­до­сий и ска­зал: «Что так пе­ча­лишь­ся? Или ду­ма­ешь, что я ото­шел от вас? Ес­ли те­лом мо­им я от­лу­чил­ся от вас, ду­хом все­гда с ва­ми. На сле­ду­ю­щий день князь при­зо­вет те­бя, уже во­все не дер­жа на те­бя гне­ва, и сно­ва по­ста­вит те­бя на преж­нее твое ме­сто». Бо­ярин же, хо­тя он и не был во сне, оч­нув­шись, уви­дел пре­по­доб­но­го, вы­хо­дя­щим из две­рей; и сло­во его ис­пол­ни­лось на са­мом де­ле, и бо­ярин с тех пор имел еще боль­шую лю­бовь к мо­на­сты­рю пре­по­доб­но­го.

Один че­ло­век, со­би­ра­ясь в до­ро­гу и имея у се­бя ков­че­жец, пол­ный се­реб­ра, при­нес его в мо­на­стырь пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия и дал его на со­хра­не­ние од­но­му чер­но­риз­цу, име­нем Ко­нон, как сво­е­му зна­ком­цу и дру­гу. Это ви­дел один из бра­тий, име­нем Ни­ко­лай, и, со­блаз­нен­ный бе­сом, украл и скрыл се­реб­ро. Вой­дя в кел­лию свою и осмот­рев ее, Ко­нон не на­шел то­го се­реб­ра. По­вер­жен­ный в ве­ли­кое бес­по­кой­ство, со сле­за­ми мо­лил­ся он Бо­гу, при­зы­вая ча­сто пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, чтобы по­мо­щью его не быть по­срам­лен­ным пред тем, кто дал ему се­реб­ро на со­хра­не­ние. По­сле мо­лит­вы он немно­го уснул и ви­дел во сне пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, го­во­ря­ще­го ему: то, о чем ты бес­по­ко­ишь­ся, по дья­воль­ско­му на­у­ще­нию взял чер­но­ри­зец Ни­ко­лай и скрыл в пе­ще­ре. Пре­по­доб­ный по­ка­зал ему и ме­сто, го­во­ря: «Иди и, ни­ко­му не го­во­ря о том, возь­ми свое». Проснув­шись, он был в ве­ли­кой ра­до­сти и, по­спеш­но встав и за­жег­ши огонь, по­шел на ука­зан­ное ме­сто, где на­шел по сло­ву свя­то­го от­ца. Взяв се­реб­ро, он при­нес его в свою ке­лию, хва­ля и сла­вя Бо­га и про­слав­ляя угод­ни­ка Его пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия.

Бы­ло и та­кое со­бы­тие. Один из кли­ри­ков свя­той ве­ли­кой Со­фий­ской церк­ви тяж­ко бо­лел, сжи­га­е­мый ог­нен­ным неду­гом; при­дя немно­го в се­бя, он мо­лил Бо­га и пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия об ослаб­ле­нии бо­лез­ни; и, ед­ва он уснул, уви­дел пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, да­ю­ще­го ему свой жезл со сло­ва­ми «возь­ми и хо­ди с ним». Проснув­шись, он по­чув­ство­вал, что го­ряч­ка по­ки­ну­ла его и бо­лез­нен­ность его пре­кра­ти­лась, и по­ве­дал быв­шим с ним о яв­ле­нии пре­по­доб­но­го. Та­ким об­ра­зом, при­дя в си­лу, он по­шел в Пе­чер­ский мо­на­стырь и рас­ска­зал бра­тии, как ис­це­лил­ся от бо­лез­ни мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия. Они, слы­ша это, про­сла­ви­ли Бо­га, дав­ше­го та­кую бла­го­дать сво­е­му ра­бу, их от­цу.

Вот еще что про­изо­шло си­лой пре­по­доб­но­го спу­стя нема­лое вре­мя от кон­чи­ны его, о чем и вспом­ним при кон­це это­го по­вест­во­ва­ния. Ко­гда бла­жен­ный игу­мен Сте­фан по дья­воль­ско­му на­ва­жде­нию был из­гнан из мо­на­сты­ря пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия, и пре­по­доб­ный Ни­кон, ко­то­рый по пре­став­ле­нии пре­по­доб­но­го при­шел сно­ва с вы­ше­на­зван­но­го ост­ро­ва Тму­та­ра­кан­ска, при­нял игу­мен­ство, в это вре­мя при­спе­ли дни Ве­ли­ко­го по­ста. В первую сед­ми­цу столь стро­го­го воз­дер­жа­ния, по уста­ву пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия, в пят­ни­цу для бра­тии, как для по­движ­ни­ков, столь мно­го по­тру­див­ших­ся, долж­ны бы­ли пред­ла­гать­ся на тра­пе­зе хле­бы из чи­стой му­ки, и к ним мед и мак. Так­же и бла­жен­ный Ни­кон при­ка­зал ке­ла­рю сде­лать по обы­чаю. Он же в пре­слу­ша­ние игу­ме­ну со­лгал, го­во­ря, что не име­ет му­ки, чтоб сде­лать эти хле­бы. Но Бог не пре­зрел тру­да и мо­литв ра­бов сво­их и не по­пустил, чтобы бы­ло на­ру­ше­но уста­нов­лен­ное пре­по­доб­ным Фе­о­до­си­ем. Ко­гда по­сле Свя­той ли­тур­гии ино­ки шли к тра­пе­зе на пост­ный обед, при­вез­ли, от­ку­да со­всем нель­зя бы­ло ожи­дать, воз та­ких хле­бов. Ви­дя это, бра­тия про­сла­ви­ла Бо­га и свя­то­го Фе­о­до­сия, изум­ля­ясь, как Бог все­гда пе­чет­ся о них и по­да­ет все нуж­ное мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го от­ца и на­став­ни­ка Фе­о­до­сия. Через два дня ке­ларь при­ка­зал пе­ка­рям печь обыч­ные для бра­тии хле­бы из той му­ки, о ко­то­рой он преж­де ска­зал, что ее нет. Ко­гда они ста­ли ра­бо­тать и уже ме­сить те­сто, там ока­за­лась жа­ба, как бы сва­рен­ная во вли­той ими во­де, и так их ра­бо­та бы­ла осквер­не­на ра­ди пре­слу­ша­ния. Так бла­го­из­во­лил Бог, в со­хра­не­ние свя­то­го ста­да мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го Фе­о­до­сия, чтоб те, ко­то­рые ту Свя­тую сед­ми­цу про­ве­ли в столь ве­ли­ких по­дви­гах, не мог­ли вку­сить от хле­бов, сде­лан­ных со гре­хом, но­ся­щих пе­чать вра­га; и чтобы все це­ло­муд­рен­но сле­ди­ли за со­бой во всем. Уже до­воль­но по­вест­во­вав, пре­рвем на этом вме­сте с бла­жен­ным ле­то­пис­цем свой рас­сказ. Ле­то­пи­сец, ра­ду­ясь и бла­го­да­ря Бо­га за та­кую доб­ро­де­тель­ную жизнь пре­по­доб­но­го и бо­го­нос­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия, что он под­ви­зал­ся так в по­след­нее вре­мя, а так­же пла­ча и скор­бя, что жи­тие его не бы­ло ни­кем опи­са­но (как сам изъ­яс­ня­ет здесь), сво­ей лю­бо­вью к пре­по­доб­но­му от­цу сво­е­му по­тру­дил­ся от из­быт­ка серд­ца сво­е­го, и хо­тя бы ма­лую часть из то­го мно­го­го, что ви­дел и слы­шал, за­пе­чат­лел на пись­ме – во сла­ву и честь ве­ли­ко­му Бо­гу и Спа­су на­ше­му Иису­су Хри­сту, с ко­то­рым От­цу сла­ва вме­сте с Пре­свя­тым Ду­хом ныне и прис­но и в бес­ко­неч­ные ве­ки ве­ков. Аминь.

По из­да­нию «Ки­е­во-Пе­чер­ский па­те­рик», изд. 2-е, Москва, 1900 г.

См. так­же: «Жи­тие пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия, игу­ме­на Пе­чер­ско­го» в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.

См. так­же: «Пе­ре­не­се­ние мо­щей пре­по­доб­но­го от­ца на­ше­го Фе­о­до­сия» в из­ло­же­нии свт. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го.

Тропарь преподобному Феодосию, игумену Киево-Печерскому

глас 8

 

Возвы́сився на доброде́тель,/ измла́да возлюби́в мона́шеское житие́,/ к жела́нию до́блественне дости́г, всели́лся еси́ в пеще́ру,/ и, украси́в житие́ твое́ поще́нием и све́тлостию,/ в моли́твах, я́ко безпло́тен, пребыва́л еси́,/ в Росси́йстей земли́, я́ко све́тлое свети́ло, проси́яв, о́тче Феодо́сие,// моли́ Христа́ Бо́га спасти́ся душа́м на́шим.

Перевод: Возвысившись в добродетели, с юности возлюбив монашеское житие, ты исполнения своего желания доблестно достиг, в пещеру вселившись; и, украсив житие твое постом и чистотою, в молитвах, как бесплотный, пребывал, в Российской земле, как яркое светило просияв, отче Феодосий; моли Христа Бога спастись душам нашим.

Ин тропарь преподобному Феодосию, игумену Киево-Печерскому, на перенесение мощей

глас 8

 

Правосла́вия наста́вниче,/ благоче́стия учи́телю и чистоты́,/ вселе́нныя свети́льниче,/ архиере́ев богодухнове́нное удобре́ние,/ Феодо́сие прему́дре,/ уче́ньми твои́ми вся просвети́л еси́, цевни́це духо́вная,// моли́ Христа́ Бо́га спасти́ся душа́м на́шим.

Перевод: Наставник православия, учитель благочестия и чистоты, вселенское светило, архиереев богодухновенное украшение, Феодосий премудрый, учением твоим ты все просветил, духовная лира, моли Христа Бога о спасении наших душ.

Тропарь преподобным Антонию и Феодосию, игуменам Киево-Печеpским

глас 4

 

Зве́зды мы́сленныя,/ просия́вшия на тве́рди Церко́вней,/ и́ноков Росси́йских основа́ние/ пе́сньми, лю́дие, почти́м,/ ра́достныя похвалы́ сим воздаю́ще:/ ра́дуйтеся, преблаже́ннии отцы́, Анто́ние с Феодо́сием богому́дрым,// при́сно моля́щиися о возсле́дствующих и чту́щих па́мять ва́шу.

Перевод: Духовные звезды, просиявшие на Церковном небе, монашества российского основание песнопениями, люди, почтим, радостные похвалы им воздающе: «Радуйтесь, преблаженные отцы, Антоний с Феодосием богомудрым, всегда молящиеся о последователях и почитающих вашу память».

Ин тропарь преподобным Антонию и Феодосию, игуменам Киево-Печеpским

глас 3

 

Дво́ицу нача́льных Росси́йских свети́л почти́м:/ Анто́ния, Бо́гом посла́ннаго, и Феодо́сия, Бо́гом даpова́ннаго./ Ти́и бо пе́pвии,/ pавноа́нгельным в Росси́и житие́м пpосия́вше от гоp Ки́евских,/ освети́ша оте́чествия на́шего вся концы́,/ и путь к Небеси́ пpа́вый мно́гим показа́ша,/ и пеpвоотцы́ и́ноком бы́вше,/ ли́ки спаса́емых Бо́гови пpиведо́ша,/ и ны́не, пpедстоя́ще в вы́шних/ немеpца́емому Божества́ Све́ту// мо́лятся о душа́х на́ших.

Перевод: Двоих первых российских светил почтим: Антония, Богом посланного и Феодосия, Богом дарованного. Ибо они первые, просияв жизнью, подобной ангельской, от Киевских гор осветили все концы нашего Отечества и показали многим правильный путь к Небесам, и были первыми отцами для монахов, приведя к Богу ряды спасаемых, и сейчас, предстоя в Небесах немеркнущему Свету Бога, молятся о душах наших.

Кондак преподобному Феодосию, игумену Киево-Печерскому

глас 3

 

Звезду́ Росси́йскую днесь почти́м,/ от восто́ка возсия́вшую и на за́пад прише́дшую,/ всю бо страну́ сию́ чудесы́ и добро́тою обогати́вшу и вся ны/ соде́янием и благода́тию мона́шескаго уста́ва,// блаже́ннаго Феодо́сия.

Перевод: Звезду Российскую в сей день почтим, от востока воссиявшую и на запад пришедшую, и всю эту страну чудесами и добродетелью обогатившую, а нас всех – введением и благодатью монашеского устава, блаженного Феодосия.

Ин кондак преподобному Феодосию, игумену Киево-Печерскому, на перенесение мощей

глас 8

 

Насле́дник отце́в был еси́, преподо́бне,/ тех после́дуя житию́ и уче́нию,/ обы́чаю и воздержа́нию,/ моли́тве же и предстоя́нию./ С ни́миже, име́я дерзнове́ние ко Го́споду,/ проще́ние согреше́ний и спасе́ние испроси́ вопию́щим ти:// ра́дуйся, о́тче Феодо́сие.

Перевод: Ты был наследником отцов, преподобный, следуя их жизни и учению, обычаю и воздержанию, молитве и предстоянию (Богу). С ними же, имея дерзновение ко Господу, испроси прощение согрешений и спасение взывающим к тебе: «Радуйся, отче Феодосий».

Кондак преподобным Антонию и Феодосию, игуменам Киево-Печеpским

глас 8

 

Дво́ицу вели́ких оте́ц и пра́вило и́ноков све́тлое,/ у́мныя зари́ онебе́сившия Росси́йскую Це́рковь/ кто по достоя́нию хвала́ми воспое́т?/ Ти́и бо Престо́лу Бо́жию предстоя́т./ Но я́ко иму́щии дерзнове́ние к Святе́й Тро́ице,/ Анто́ние преблаже́нне и Феодо́сие приснопа́мятне,/ моли́теся о моле́бная к вам принося́щих,// и любо́вию пе́сньми вас ублажа́ющих.

Перевод: Двух великих отцов и ясный образец для монахов, духовный свет, озаривший Российскую Церковь, кто по достоинству воспоет и прославит? Ибо они предстоят Престолу Божию. Но как имеющие дерзновение к Святой Троице, Антоний преблаженный и вечно вспоминаемый Феодосий, молитесь о возносящих к вам свои молитвы, и с любовью песнопениями вас прославляющих.

Ин кондак преподобным Антонию и Феодосию, игуменам Киево-Печеpским

глас 2

 

Тве́рдыя столпы́ благоче́стия,/ недви́жимая и́ноческих законоположе́ний основа́ния,/ и необори́мыя сте́ны Росси́йския восхва́лим:/ Анто́ния, возлю́бльшаго Бо́га,/ и Феодо́сия, возлю́бленнаго Бо́гом:/ труды́ бо о́нех и по́стническия по́двиги прия́т па́че вся́каго всепло́дия,// Еди́н во святы́х прославля́емый.

Перевод: Крепкие столпы благочестия, неподвижные основания монашеских законов и непобедимые крепости российские прославим: Антония, возлюбившего Бога, и Феодосия, возлюбленного Богом: ибо труды и подвиги поста Он вменил им выше всяких заслуг, Единый прославляемый во святых.

Величание преподобному Феодосию, игумену Киево-Печерскому

 

Ублажа́ем тя,/ преподо́бне о́тче Феодо́сие,/ и чтим святу́ю па́мять твою́,/ наста́вниче мона́хов// и собесе́дниче А́нгелов.

Молитва преподобному Феодосию, игумену Киево-Печерскому

 

О, свяще́нная главо́, А́нгеле земны́й и челове́че Небе́сный, преподо́бне и Богоно́сне о́тче наш Феодо́сие, изря́дный слуго́ Пресвяты́я Богоро́дицы, во и́мя Ея́ свято́е оби́тель пречу́дну на гора́х Пече́рских сооруди́вый, и в ней чуде́с мно́жеством просия́вый! Мо́лим тя со усе́рдием мно́гим, моли́ся за нас ко Го́споду Бо́гу, и испроси́ от Него́ вели́кия и бога́тыя ми́лости: ве́ру пра́ву, наде́жду спасе́ния несомне́нну, любо́вь ко всем нелицеме́рну, благоче́стие непоколеби́мое, душ и теле́с здра́вие, жите́йских потре́б дово́льство, и да не во зло обрати́м блага́я, да́руемая нам от щедрода́тельныя Его́ десни́цы, но в сла́ву и́мени Его́ свята́го, и во спасе́ние на́ше. Сохрани́, уго́дниче Бо́жий, предста́тельством твои́м святы́м страну́ на́шу, Це́рковь Православноросси́йскую, град твой, и Ла́вру твою́ невреди́мыми от вся́каго зла, и вся лю́ди притека́ющия на поклоне́ние к честно́му твоему́ гро́бу и пребыва́ющия во святе́й оби́тели твое́й, осени́ Небе́сным твои́м благослове́нием и от вся́ких зол и бед ми́лостивно изба́ви. Наипа́че же в час кончи́ны на́шея покажи́ нам многомо́щное твое́ покрови́тельство: да изба́вимся моли́твами твои́ми ко Го́споду вла́сти лю́таго мироде́ржца и сподо́бимся насле́дити Ца́рство Небе́сное. Яви́ нам, о́тче, благосе́рдие твое́ и не оста́ви нас си́рых и безпо́мощных, да вы́ну славосло́вим ди́внаго во святы́х Свои́х Бо́га, Отца́, и Сы́на, и Свята́го Ду́ха, и твое́ свято́е заступле́ние, во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Молитва преподобным Антонию и Феодосию, игуменам Киево-Печеpским

 

Преподо́бнии и богоно́снии отцы́ на́ши Анто́ние и Феодо́сие, к вам мы гре́шнии и смире́ннии, я́ко к те́плым засту́пником и ско́рым помо́щником и изве́стным предста́телем, усе́рдно прибега́ем, смире́нно прося́ще ва́шея по́мощи и заступле́ния в бе́здне зол и бед погружа́емии, я́же на всяк день и час нам и от челове́к лука́вых приключа́ются и от духо́в зло́бы поднебе́сныя, всегда́ и везде́ и вся́кими о́бразы поги́бели души́ и теле́с на́ших и́щущих, нахо́дят на ны. Изве́стны бо есмы́ несумне́нно, коль вели́кое к Милосе́рдому Бо́гу и́мате дерзнове́ние: еще́ бо на земли́ ме́жду стра́нствующими к Го́рнему Оте́честву пребыва́юще, ве́лию си́лу благода́ти Бо́жией, уста́ми и рука́ма ва́шими чудоде́йствующей, в себе́ показа́сте, я́ко и огнь с небе́с, по подо́бию Илии́ну, на показа́ние ме́ста, на не́мже и́маше бы́ти осно́вана, на че́сть и всегда́шнее Бо́га и Бо́жия Ма́тере славосло́вие, вели́кая це́рковь Пече́рская, и ро́су, по о́бразу Гедео́нову, на очище́ние и ве́чное прославле́ние того́жде свята́го ме́ста низведо́сте: та́кожде ве́мы, коль мно́гое мно́жество муже́й и жен, из ра́зных стран и наро́дов, скорбя́щих и напа́ствуемых, или́ разли́чными тя́жкими боле́зньми одержи́мых, или́ под бре́менем наси́лия и притесне́ния неудо́бь носи́мым упа́дающих и жития́ своего́ отчаява́ющихся, ва́шими моли́твами и заступле́нием получи́ша ско́рое себе́ облегче́ние и избавле́ние. А́ще у́бо вся́ та помоществова́ния, еще́ в сме́ртном су́ще стра́нствовании, бе́дствующим ми́лостивно подава́сте, кольми́ па́че днесь, егда́ уже́ Всемогу́щей предста́сте Тро́ице, и бо́льшее прия́сте дерзнове́ние, во е́же моли́ти ю́ о на́шем недосто́инстве, и нас в беда́х и печа́лех су́щих утеша́ти, в тя́жких ну́ждах и напа́стех по нас ра́товати, в злоключе́ниях и бе́дствиях нас заступа́ти и защища́ти. Сего́ ра́ди и мы, столь мно́гими вражде́бными наве́тами, озлобле́ниями и кова́рными злоумышле́ниями отвсю́ду угрожа́емии и тесни́мии, ва́шему те́плому и си́льному по Бо́зе вруча́ем себе́ покрови́тельству и защище́нию, и усе́рдно мо́лим благосты́ню ва́шу, coxpaни́те нас неврежде́нных от всех бед и зол, наипа́че же от бесо́вских ко́зней и хи́тростей, льсти́вых по́дступов и на́глых нападе́ний: да не бу́дем им в поруга́ние и посмея́тельство, но та́ко их кре́пкою ва́шею по́мощию от нас отжени́те, я́коже во дни о́ны от оби́тели отгна́сте их, мно́гия па́кости иногда́ де́ющих. Сицева́я же их неполе́зная укроти́вше на ны воста́ния и устремле́ния, та́ко нас, утвержде́нных в ве́ре, наде́жде и любви́ постоя́нных соде́лайте, да николи́же на́ми каково́е возоблада́ет недоуме́ние, или́ сумне́ние в тех, я́же Свята́я Ма́ти Це́рковь ве́ровати поуча́ет, и испове́дати дерзнове́нно повелева́ет: наде́жду на́шу на Го́спода Бо́га в душа́х на́ших ве́сом и ме́рою пра́вды и ми́лости Бо́жия си́це устро́йте, я́ко да ниже́ изли́шне упова́ем обе́щанная от Бо́га без труда́ и по́двига восприя́ти, ниже́, зря́ща вели́кая прегреше́ния и тя́жкая законопреступле́ния, весьма́ Бо́жия милосе́рдия отчаива́емся. Любо́вь в сердца́х на́ших си́це утверди́те, и досто́йну соде́лайте, да ничто́же земно́е и скороги́бнущее па́че Бо́га, вся сотво́ршаго и вся в Себе́ содержа́щаго, ниже́ помышля́ем, ниже́ жела́ем, ниже́ предпочита́ем. Чу́вства на́ша душе́вная вку́пе и теле́сная в таково́м благоустрое́нии и благоле́пной ме́рности на всяк день и час удержива́йте и снабдева́йте, да те́ми никогда́же Блага́го, Человеколюби́ваго Бо́га прогне́ваем. Ра́зум уцелому́дрите, да он па́че о Бо́зе, Его вездепрису́тствии и благопромышле́нии помышля́ет, неже́ о вре́менных и ничто́же су́щих пече́тся. Развраще́нную во́лю на́шу вы́ну исправля́йте, да николи́же хо́щет, е́же хоте́нию Бо́жию сопротивля́ется, но те́ми да удовля́ется, и в сих безмяте́жно и безпеча́льно да пребыва́ет, я́же суть Бо́гу уго́дна и прия́тна, челове́ку же спаси́тельна и поле́зна. Па́мять истрезвля́йте, да та непреста́нно представля́ет уму́ и сия́, и́миже Всеми́лостиваго прогне́ва Бо́га и Его́ благоутро́бие раздражи́ и о́ная, я́же вся́каго челове́ка, кроме́ вся́каго сумне́ния по вре́менной сей жи́зни ожида́ют: к сим же и Оте́чества ва́шего не забыва́йте, но в ми́рном устрое́нии пребыва́ти ему́ у Престо́ла Вели́чества Бо́жия непреста́нно хода́тайствуйте. Вся лю́ди, су́щия в стране́ на́шей, ми́рных и безпеча́льных сохрани́тe, и от вся́каго зла́го обстоя́ния вско́ре изба́вите. Егда́ же приспе́ет на́ше от вре́меннаго сего́ жития́ отше́ствие и к ве́чности преселе́ние, си́це нам в по́мощь предста́ните и от наси́лий вра́жиих свободи́те, я́коже предста́сте иногда́ Ера́зму мона́ху в тя́жком сме́ртном бе́дствии обрета́вшемуся, и си́це сердца́ на́ша к и́стинному покая́нию и жале́нию о греха́х подви́гните, я́коже и о́наго се́рдце подвиго́сте, и́же в и́стинном покая́нии от зде́шних к Бо́гу отъи́де, да и мы, в чи́стем со́вести на́шея свиде́тельстве, Пресвяте́й и Нepaздели́мей предста́вше Тро́ице, прославля́ем Ю́ ку́пно с ва́ми и все́ми святы́ми в безконе́чныя ве́ки. Ами́нь.

АКАФИСТ ПРЕПОДОБНЫМ АНТОНИЮ И ФЕОДОСИЮ ПЕЧЕРСКИМ

 

Кондак 1

Избраннии и Духа Святаго исполненнии, преподобнии и богоноснии отцы наши, Антоние и Феодосие Печерстии, преизящная Российския земли прозябения. пречудная российскаго народа украшения, хотящу мне, недостойному, похвальное вам совершити пение, смиренно вас молю: потемненный мой разум светом данныя вам от Бога благодати озарите, мрак неведения просветите, неудобства и препоны разрушите, мою немощь укрепите, нас же всех, сынов российских, от всех бед и напастей, скорбей и болезней отечески свободите, да в теплоте сердца из глубины души вси купно вопием вам:

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Икос 1

Ангелом подобнаго желающе жития, абие в юности своей вся красная мира разсудне пренебрегосте, и аки сметие от себе отвергше, детскими попрасте ногами, вас же всецелых, в дар Христу Богу и приношение освятисте, тем таковое ваше святое и богоприятное разсуждающе произволение, сицевое вам приносим пение:

Радуйтеся, отцы богоноснии, вся земная, благая и красная мира презревшии; радуйтеся, Христа от юности всем сердцем и всею душою возлюбившии.

Радуйтеся, дом, имения и вся родителей стяжания ни во чтоже вменившии; радуйтеся, благое и сладкое иго Христово на рамена, в детстве еще суще, вземшии.

Радуйтеся, яко уподобистеся праведнаго Авеля богоприятному приношению; радуйтеся, яко подражателие бысте боголюбиваго Ноя в благодарном его по изшествии из ковчега жертвоприношении.

Радуйтеся, ваша телеса, вместо тучных агнцев и тельцов, Создателю своему принесшии; радуйтеся, души ваша, вместо благовоннаго фимиама, Христу Спасителю вознесшии.

Радуйтеся, сердца ваша во всегдашнее Богу и Божией Матери служение добре уготовавшии и всецело предавшии; радуйтеся, все ваше житие, подобне Самуилу, на служении Божии даже до последняго издыхания красно и богоугодно препроведшии.

Радуйтеся, многое множество мужей и жен, юношей и дев вашему подражати житию научившии; радуйтеся, благий и легкий ярем Христов многим усладившии.

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Кондак 2

Видя всевидящее око Отца Светов таковое ваше Богу вельми благоугодное начинание и душеспасительное намерение, аще и не абие вас купно жительствовати устрои, обаче не в долгом времени сице вас соедини и совокупи, якоже соедини и совокупи Павла Петру, да един ярем понесше, многих в Небесная введете обители: чесому мы удивляющеся, благодарственно Богу, тако устроившему, поем: Аллилуиа.

Икос 2

Разум богоприятен, Антоние всехвальне, тебе же самому и прочим душеполезен стяжати усердствуя, сего днем и ношию от всемилостиваго Бога с теплыми слезами прилежно просил еси, пророчески вещая: скажи ми, Господи, путь, воньже пойду. Темже человеколюбивый Бог, вняв твоему слезному молению, вложи в твое сердце, да не медля в Афонскую гору идеши, ты же, аки вторый Авраам, ялся еси пути с велиим тщанием, Божие исполняя веление, чесо ради вопием тебе таковая:

Радуйся, отче Антоние, древнему уподобивыйся Аврааму, по слову Божию, доброхотно и послушно, без скорби и сетования от сродник и южик своих удаляющемуся; радуйся, в далечайшую неведомую страну, обретения ради монашескаго жития, от своих си нескорбно удаливыйся.

Радуйся, долгий, трудный и прискорбный путь скоротечно без смущения прешедый; радуйся, ангела Божия в том пути спутника, якоже иногда Товиа, имевый.

Радуйся, Афонския горы, по твоему желанию, Божию же изволению, благополучно достигнувый; радуйся, многая тамо духовная благая и душеполезная сокровища стяжавый.

Радуйся, многих тамо своим любомудрым житием в посте и молитве, неустаннем труде и бдении, и безответнем, Господа ради, послушании удививый; радуйся, в иноческих трудех и подвизех великим старцем Святыя горы тебе сравнивый.

Радуйся, Антоние, аки Богомудрая пчела, от труждающихся тамо отец, аки от различных цветов, сладость иноческую собравый; радуйся, туюжде сладость во Отечество сохранно принесый, и зде благоуспешно насадивый и возрастивый сторицею.

Радуйся, яко в монашество тоюжде сладостию многих, с нимиже и Феодосиа Великаго в слове и деле привлекл еси; радуйся, яко собранную братию твою духовною сладостию изобильно насытил и в добродетелех укрепил еси.

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Кондак 3

Сила Вышняго в чистоте твое и непорочное всельшися сердце, преблаженне Феодосие, тако всего тебе Божиею любовию разжже, яко всех земных и временных удалятися, вечных же и нескончаемых выну искати тебе научи и вразуми, тем таковое твое о спасении души зряще тщание и усердие, умильно Всесильному Богу поем: Аллилуиа.

Икос 3

Имел еси, отче преблаженне Феодосие, превеликое желание, еже святая в Иерусалиме посетити места, и к сему делу желаемую обрел еси удобность, ко грядущим в Иерусалим приобщився, но злобный враг спону тебе и препятие содела, наусти бо матерь твою, яже вслед тебе гнавши, и достигши, аки злодея связана, в дом привлекши, по многом биении, твердо в храмине заключи, ты же, аки адамант, сия злострадания терпеливо понесл еси, посем от заключения испущен, паки на хлебопечение церковному литургисанию приличное вдался еси, чесому удивляющеся, сице тебе вопием:

Радуйся, отче Феодосие, непоколебимый и нерушимый терпения столпе; радуйся, пречудный и прекрасный смирения и кротости образе.

Радуйся, тяжкая матерняя биения и ногами попирания благодушно и мужественно терпевый; радуйся, тояжде ласкания и лобзания аки смертоносный вред себе вменивый.

Радуйся, служение Богу и Божией Матери паче всего вседушно возлюбивый; радуйся, церковному служению со всяким усердием от детства прилежавый.

Радуйся, сверстников поругания и посмеяния в честь себе вменивый; радуйся, всем старым и юным образ смирения и кротости тебе представивый.

Радуйся, всем обидяшим тебе вседушно погрешения простивый; радуйся, всеми добродетельными человеки паче сверстник твоих хвалимый, любимый и почитаемый.

Радуйся, добронравием и благочестием краснее, неже светлыми ризами, тебе украсивый; радуйся, матерняя и властительская одеяния, яко скверное блато, вменивый.

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Кондак 4

От богомерзких сластей и волнений непреодоленен явился еси, преподобне отче наш Феодосие: ибо твое, еже непрестанно работати Господеви всегда имущи в уме и в сердце произволение, на кийждо день на большия простирался еси труды, и на кийждо день приятнейшим и любезнейшим Богу быти усердствовал еси, всякое же мира сладострастие и любочестие побеждая, Единому Богу выну воспевал еси: Аллилуиа.

Икос 4

Слышав, преблаженне отче Феодосие, жестокое святаго Антония и острое в пещернем затворе житие, скоротечно, аки елень на источники водныя, к нему тай от матере твоея текл еси, идеже доспев прилежно его молил еси, да тя в свое сожительство приимет и в число иночествующих впишет, он же, провидев в тебе живущую благодать Божию, неотлагательно повеле на тя иноческий возложити образ, ты же за то благодаривши Бога благодетеля, обоеручно иноческаго явился еси жития, и со Антонием купно непрестанно труждался еси, о чесом мы помышляюще, тако взываем к вам:

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, иноческаго жития основатели; радуйтеся, первейшии новоначальных иноков в России наставницы.

Радуйтеся, в монашеское отишие, аки в некий корабль безопасный, к вам приходящих вводители; радуйтеся, предобрии в пучине мира сего влающихся управители.

Радуйтеся, мирския бури, волнения и мятежи в тишину мудре прелагающии; радуйтеся, всех любезно в доброе и спасительное пристанище наставляющии.

Радуйтеся, свирепеющия врагов шатания мудре усмиряющии; радуйтеся, от всех неприязненных обуреваний к вам притекающих удобно спасающии.

Радуйтеся, всех под ваш покров и защищение отечески приемлющии; радуйтеся, всех без лицеприятия от всех напастей и бед защищающии.

Радуйтеся, бедствующим всегда и во всем, и на коемждо месте добре предстательствующии; радуйтеся, за обидимых, озлобляемых и уничижаемых присноходатайствующии.

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Кондак 5

Богоявленныя звезды, ихже на тверди Российстей яви Солнце Премирное, лучами высокия вашея святыни многих просвещающия, многих на путь боговедения наставляющия, многих к иночествованию приводящия, многих же в добродетелех, остром же и прискорбном житии утверждающия и укрепляющия, сие Божие изволение в вас добре исполнившееся зряще, поем благодарно всемилостивому Богу: Аллилуиа.

Икос 5

Видевше мнози богоугодное ваше в пещерах, аки во гробех, заключенное житие, умиляхуся душами, сердцы же сокрушающеся, спешно к вам, спасения ищуще, притекаху, смиренно просяще, да и их таковаго жития общниками соделавше, во всегдашнее Богу служение освятите: вы же помняще Рекшего: Грядущаго ко Мне не иждену вон, всех приходящих любезно приимасте, и отечески поучасте; темже сицевым вас венчаем песнопением:

Радуйтеся, преблаженнии отцы, многих от работнаго ига мирскаго в сладкую духа свободу изведшии: радуйтеся, многих истинно Христу работати и искренно Ему служити научившии.

Радуйтеся, вашими добродетельми многим ко спасению, якоже иногда Моисей в землю обетованную, путь открывшии; радуйтеся, многих не уже в землю обетованную, но в самая Небесная жилища введшии.

Радуйтеся, не словом точию, но множае паче делом и усердною к Богу молитвою своих учеников и последователей поучающии; радуйтеся, ваша купножители монашескими правилы красно и боголепно управляющии.

Радуйтеся, различными искушениями и напастьми отягченным скоро пособствующии; радуйтеся, от супостат боримым и тяжко насильствуемым всегда помоществующии.

Радуйтеся, одолеваемых от сопротивных, но не отчаивающихся и богонадежно в молитве вас призывающих, внезапным вашим пособием подкрепляющии; радуйтеся, всякое враждебное устремление сильно воспящающии.

Радуйтеся, собранное вами духовное стадо бодренным оком выну назирающии; радуйтеся, ваших учеников и наследников непрестанно на путь Божиих заповедей наставляющии.

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Кондак 6

Проповедуемо и везде попремногу похваляемо бе ваше, преподобнии отцы, богоугодное и безмолвное житие, кто бо точию нестяжательное и в пещерных затворех продолжаемое сие видев или слышав, Ангелов вас паче, нежели человеков быти не мняше; терпению же вашему и различному тела умерщвлению кийждо удивляяся, Богу приличное воздая благодарение, купно с вами пояше песнь: Аллилуиа.

Икос 6

Возсиясте на круге Российския церковныя области, преблаженнии, аще бо и самих себе в темных пещерах, аки под спудом, заключисте, обаче лучами ваших подвигов и добродетелей, такожде вся окрестныя страны озаристе и просветисте, якоже чувственное солнце мир озаряет и просвещает, и тако многих сердца к богоугодному житию возбудисте и согреясте, и удобна к добродеянию сотвористе, яко и солнце, согревая землю, удобну творит ю к прозябению различных древ, и плодов, и былий сельных, и всякаго злака на службу человеком и скотом. О сем благодаряще Бога, сицевое вам приносим пение:

Радуйтеся, просветители в омрачении страстей пребывающих; радуйся, вразумители в суете и самозабвении жительствующих.

Радуйтеся, руководители в недоумении и заблуждении сущих; радуйтеся, управители добре житие начинающих.

Радуйтеся, укрепители в благом изнемогающих и малодушием и унынием колеблемых; радуйтеся, возбудители в небрежении спящих.

Радуйтеся, бодрости и трезвения предобрии учители; радуйтеся, нерадения и праздности известнии прогонители.

Радуйтеся, трудолюбия, еже всякому благу начало и утверждение, теплейшии рачители; радуйтеся, чистаго и непорочнаго жития неусыпающии хранители.

Радуйтеся, всех ко спасению изящнии и вернии путеводители; радуйтеся, всех благочестно и богоугодно жити хотящих мудрии наставницы.

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Кондак 7

Хотя всезлобный враг доброму вашему начинанию спону и препятие сотворити, тако князя противу вас гневом разжже и яростию распали за пострижение в иночество слуг его, паче прочих любимых, некоего евнуха и сына болярска, яко нужда вам бе своя пещерная оставити жилища и инуде преселитися: обаче не долго сим своим ухищрением враждебник веселяшеся, ибо благодушный князь, вразумлен сый своею богобоящеюся супружницею, вскоре познав ваше незлобие и вражию разсмотрев хитрость и коварство, с молением посла к вам, да на свое паки возвратитеся прежнее местопребывание, о чесом возрадовавшеся, благодарно воспесте Богу: Аллилуиа.

Икос 7

Новый труд и новый подвиг по возвращении в пещерная ваша жилища воспряли есте, отцы преподобнии: на разширение бо монашеских келий и на устроение молитвеннаго храма неленостно устремистеся, да злокозненнаго врага гордыню поперете и его безстудное безумие посрамите, собранную же братию к богоугодному и добродетельному житию вящше возбудите и на усерднейшее Христу Богу служение подвигнете, на что мы, умныма взирающе очима, сице взываем к вам:

Радуйтеся, пещернаго иноческаго пребывания трудолюбнии обретатели и ревнители; радуйтеся, теплии монашескаго жития и преславнии защитницы.

Радуйтеся, обителей ваших бодрии и неусыпающии хранители; радуйтеся, княжескаго гнева и ярости смиреннейшии укротители.

Радуйтеся, врагов и неприятелей ваших истиннии и нелицемернии любители; радуйтеся, обиды вам творящих и напасти деющих праведнии рачители.

Радуйтеся, заповедей и советов Божиих усерднейшии исполнители; радуйтеся, к чистому и непорочному житию предводители благопоспешнии.

Радуйтеся, добронравия и благоговения учители преизящнии; радуйтеся, подвизающихся в благочестии и труждающихся в благотворении всесильнии силою Христовою помощницы.

Радуйтеся, в иноческих трудех неутружденнии подвижницы; радуйтеся, собранному вами стаду непреоборимии во всем поборницы.

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Кондак 8

Странное ваше и вельми скорбное житие не токмо человеков на земли, но и ангелов на Небеси удиви: вы бо, заключившися в пещерах, аки в темных гробех, всеусердно в теплоте сердца и души Единому Богу работасте, да та, яже во дни и в нощи Создателю вашему приносимая служения, неведома и незнаема будут мирови, ведома же и знаема Самому Творцу явятся. Сего ради мы Богу, тако вас научившему и вразумившему, присно поем: Аллилуиа.

Икос 8

Все ваше, преблаженнии и богоноснии отцы, тщание и все о том бяше попечение, да выну всезлобному рода христианскаго врагу сопротивляетеся и гордую его главу попираете и стираете, общаго же всем Творца, купно со ученики своими в душах и телесех ваших прославите и в сем благом изволении вашем и богоугодном подвиге укрепляемии силою свыше, толико преуспесте, яко вся возмогосте о укрепляющем вас Христе Иисусе. Темже и слава Божия возсия из пещер ваших и озари вся концы земли, чесо ради таковое вам похвальное воздаем пение:

Радуйтеся, неутомимии хвалы и чести Божия в мире ревнители и проповедницы; радуйтеся, высокоумные вражия гордыни крепцыи смирители.

Радуйтеся, враждебных наветов и стужений достохвальнии упразднители; радуйтеся, неприязненных сетей и пагубных козней мужественнии воспятители.

Радуйтеся, глубоким смирением и кротостию, аки драгоценными бисерами себе украсившии; радуйтеся, в тех же боголюбезных добродетелех многих утвердившии.

Радуйтеся, в постничестве и воздержании древним пустынножителем поревновавшии; радуйтеся, в неустанней молитве, без всякаго стужения и уныния, дни и нощи проводившии.

Радуйтеся, в тойже пребывати молитве ваших последователей добре научившии; радуйтеся, како бодрствовати противо вражиим наветом и оных одолевати образ и путь нам показавшии.

Радуйтеся, на мысленныя враги пост, молитвы и коленопоклонения, вместо оружия, употреблявшии; радуйтеся, сицевым вашим тесным и скорбным житием Божию в мире славу умножившии.

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Кондак 9

Всякий человеческаго естества чин, нищих и богатых, худородных и высокородных на убогое, смиренное и вельми острое житие ваше взирая, велие Богу воздаваше благодарение и попремногу прославляше Его благостыню и неизреченное милосердие, яко сице тесное и прискорбное проходити житие вас устрои, да вы многих от душегубительныя изведше стези, пастырски на стезю спасения наставите, поучающе их присно пети Создателю и Промыслителю: Аллилуиа.

Икос 9

Витии избраннии явистеся, преславнии отцы наши, но не по образу мира сего витийствовавшии, ибо яже мир сей любит, вы всем усердием возненавидесте, и яже блажит и вельми почитает, вы презресте, и далече от себе отвергше, аки непотребное и неполезное сметие, ногама своима попрасте, темже от всех таковое похвальное приемлете почитание:

Радуйтеся, мира и всех его сластей, красот и прелестей доблестнии презрители; радуйтеся, иноческаго нестяжания и нищеты теплейшии любители.

Радуйтеся, тела вашего и всех телесных чувств суровии умертвители; радуйтеся, кротости, смирения и воздержания приснии рачители.

Радуйтеся, все ваше утешение и блаженство в нищете и нестяжании положившии; радуйтеся, безмолвием и от мира устранением зело себе удобрившии.

Радуйтеся, всецело самих себе на Божий промысл и попечение возложившии; радуйтеся, сладких брашен и гортаноугодных питий никогдаже похотевшии.

Радуйтеся, мягких и светлых одеяний на ся никакоже возложившии; радуйтеся, многошвенныя рубища, аки драгоценныя украшения, во всецелом вашем житии всегда с любовию носившии.

Радуйтеся, вместо избранныя пищи, постом многодневным и острым тела умерщвлением вас питавшии; радуйтеся, вместо сладкаго пития, сердечными слезами себе самих напоевавшии.

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Кондак 10

Спасти хотя многих, всех обращения и спасения милостивно ожидаяй Премилосердый Бог, других вас апостолов России яви, да вами многих вразумит и на правый спасения путь наставит, в чем вы апостольски потруждшеся, в неведении сущих евангельской истине неленостно поучая, к правоверию приведосте и к хранению Божиих заповедей и богоугодному и чистому житию словом и делом непрестанно возбуждасте, поя Богу Помощнику: Аллилуиа.

Икос 10

Стена тверда и крепкое ограждение явистеся, всехвальнии отцы, к вам прибегающим, не точию бо иночествовати с вами хотящим руку помощи милостивно подавасте, но и различными мирскими делы, напастьми и скорбьми отягченных и утесненных тако утешасте, якоже родители чада своя, во обстоянии скорбей и болезней сущия, утешают, отраду им своим попечением подающе и отеческою ласкою тяжесть скорбей облегчающе. За каковое ваше благодетельство сицевое вам благодарственное воздаем пение:

Радуйтеся, бедствующим и различными напастьми боримым скории помощницы; радуйтеся, обидимых и озлобленных известнии защитницы.

Радуйтеся, обуреваемых тяжкими мира сего прилоги предобрии кормчии; радуйтеся, убожествующих и в скорбней нищете сущих всещедрии обогатители.

Радуйтеся, алчущих и гладствующих милостивии кормители; радуйтеся, нестерпимою палимых и утесняемых жаждою предивнии прохладители.

Радуйтеся, одежды и крова лишенным в недрах милосердия Божия покров и убежище открывающии; радуйтеся, слепотствующих, наипаче же в законе Господни заблуждающих, пречуднии руководители.

Радуйтеся, болезньми и тяжкими недуги одержимых и томимых премудрии уврачеватели; радуйтеся, всех напастей, бед и скорбей сильнии и крепцыи прогонители.

Радуйтеся, всякаго добра временнаго и вечнаго податели; радуйтеся, с верою к вам притекающих от всех скорбных обстояний теплии защитители.

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Кондак 11

Пение еже приносим вам, богоноснии отцы, несть довольно к похвалению преславных ваших подвигов и трудов вышечеловеческих, яко бо житие бе превосходящее житие человеческое, ангельскому же подобящееся, сице и похвалам от Ангел паче нежели от человек вам приносимым быти достоит: обаче усердное наше зряще произволение, любезно приносимое нами приимите пение, нас же от грех и всяких скверн и нечистот вашими молитвами очистите, да на всяк день и час чистым сердцем поем Богу: Аллилуиа.

Икос 11

Светоподательная на земном крузе явистася светила, Божия благодати исполненная, отцы преблаженнии, всю вселенную, из подземнаго пещернаго спуда, пресветлыми вашими добродетельми ясно просвещающия, дела бо ваша из подземных возсиявше заключений, тако всему миру во уведение и познание приидоша, яко и Восток оная ублажает, и Запад величает, и Юг восхваляет, и Север попремногу прославляет. Темже и мы сице вам от любве припеваем:

Радуйтеся, всех добродетелей неленостнии исполнители; радуйтеся, многих монашеских обителей предобрии соградители.

Радуйтеся, всяких добродетелей пресветлая зерцала; радуйтеся, крепкая и непреодолимая ваших обителей забрала.

Радуйтеся, прекрасная и пречудная Духа Святаго жилища; радуйтеся, всех богоугодных и благоприятных дел преудобренная вместилища.

Радуйтеся, Творцу и Богу вашему во временнем житии добре угодившии; радуйтеся, к исходу от сея временныя и многотрудныя жизни прекрасно себе уготовившии.

Радуйтеся, ваших учеников, аки истинных чад, не точию в животе сем, но и при исходе наипаче на богоугодное житие наставившии; радуйтеся, темже учеником, по отшествии отсюду, невидимое спребывание и всегдашнее содействие и помощь обещавшии.

Радуйтеся, в небесная жилища богопоспешно без всякаго препятия вшедшии; радуйтеся, мзду велию за ваша иноческая злострадания от Всещедраго Мздовоздаятеля восприемшии.

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Кондак 12

Благодать, юже Всемилостивый и Всещедрый Бог от Своих неистощимых подаваше сокровищ, никогдаже в вас тща и праздна бываше, но выну обилен плод творяше, аки зерно доброе в добрую вверженное землю, вы бо верным и мудрым рабом, от своего господина таланты вземшим, уподобившеся, тако силами, свыше вам подаваемыми, трудолюбне деласте, яко да и Богу приятни и любезни явитеся, и себе в небесных селениях нескончаемое приобрящете воздаяние, непрестанно поюще Богу: Аллилуиа.

Икос 12

Поюще ваше безмолвное и весьма от житейских и мирских попечений удаленное, со Единым Богом житие, похваляем многоболезненныя труды и подвиги ваши, почитаем дневныя и всенощныя бдения и молитвы, славим частыя долулегания и коленопреклонения, и вся та чтим плоти умерщвления и духа сокрушения, яже любве ради Христовы благодушно подъясте, воспоминаем купно и мздовоздаяния, яже от праведнаго Судии и Мздовоздаятеля Бога обильно восприяли есте, сице воспевающе:

Радуйтеся, в небесней нескончаемей славе Ангелом уподобившиися; радуйтеся, честь равную патриархом приемшии.

Радуйтеся, в чине пророков, яко дар пророчества имущии, вписаннии; радуйтеся, к лику апостолов и евангелистов, яко словом и делом Христа благовестившии, сопричтеннии.

Радуйтеся, в сонме мучеников, яко много Христа ради претерпевшии, благочестно восприятии; радуйтеся, в собрании исповедников саном исповедничества почтеннии.

Радуйтеся, с девствующими, яко девственницы, возвеличеннии; радуйтеся, со всеми святыми добре Богу угодившими, участие и наследие обретшии.

Радуйтеся, пресладким и блаженным Пресвятыя Троицы лицезрением выну насыщающиися; радуйтеся, по иноческих подвизех и постнических трудех нескончаемым упокоением наслаждающиися.

Радуйтеся, неизреченных благ, преподобным от века уготованных, наследия праведно удостоившиися; радуйтеся, Царствия Небеснаго, вся в себе сладости и красоты, вся величия и блаженства, ум человеческий превосходящия, содержащаго, общницы и обладатели явившиися.

Радуйтеся, Антоние и Феодосие, монашескаго в России жития первоначальницы.

Кондак 13

О преблаженнии и всякия чести достойнии, отцы богоноснии, Антоние и Феодосие Печерстии, малое сие моление, нами, недостойными, вам от любве приносимое, любезно приимше, ваше купно же и наше Отечество от всех неприязненных нападений и вражиих наветов непоколебимо и невредимо соблюдите, нас же, сыновне с верою и любовию к вам притекающих, от всяких бед, скорбей и напастей отечески избавите, да выну благодарно поем о вас Богу Спасителю: Аллилуиа.

Этот кондак читается трижды, затем 1-й икос «Ангелом подобнаго...» и 1-й кондак «Избраннии и Духа Святаго...».

Молитва

Преподобнии и богоноснии отцы наши Антоние и Феодосие, к вам мы грешнии, яко к теплым заступником и скорым помощником и известным предстателем, усердно прибегаем, смиренно просяще вашея помощи и заступления в бездне зол и бед погружаемии, яже на всяк день и час нам и от человек лукавых приключаются и от духов злобы поднебесныя, всегда и везде и всякими образы погибели душ и телес наших ищущих, находят на ны. Известны бо есмы несумненно, коль великое к милосердному Богу имате дерзновение: еще бо на земли между странствующими к Горнему Отечеству пребывающе, велию силу благодати Божия, устами и руками вашими чудодействующия, в себе показасте, яко и огнь с небес, по подобию Илиину, на показание места, на немже имяше быти основана, на честь и всегдашнее Бога и Божия Матере славословие, великая церковь Печерская, и росу, по образу Гедеонову, на очищение и вечное прославление тогожде святаго места низведосте: такожде вемы, коль многое множество мужей и жен, из разных стран и народов, скорбящих и напаствуемых, или различными тяжкими болезнями одержимых, или под бременем насилия и притеснения неудобь носимым упадающих и жития своего отчаявающихся, вашими молитвами и заступлением получиша скорое себе облегчение и избавление. Аще убо вся та помоществования, еще в смертном суще странствовании, бедствующим милостивно подавасте, кольми паче днесь, егда уже Всемогущей предстасте Троице, и большее приясте дерзновение, во еже молити Ю о нашем недостоинстве, и нас в бедах и печалех сущих утешати, в тяжких нуждах и напастех по нас ратовати, в злоключениях и бедствиях нас заступати и защищати. Сего ради и мы, столь многими враждебными наветами, озлоблениями и коварными злоумышлениями отвсюду угрожаемии и теснимии, вашему теплому и сильному по Бозе вручаем себе покровительству и защищению, и усердно молим благостыню вашу: сохраните нас неврежденных от всех бед и зол, наипаче же от бесовских козней и хитростей, льстивых подступов и наглых нападений, да не будем им в поругание и посмеятельство, но тако их крепкою вашею помощию от нас отжените, якоже во дни оны от обители отгнасте их, многая пакости иногда деющих. Сицевая же их неполезная укротивше на ны востания и устремления, тако нас, утвержденных в вере, надежде и любви постоянных соделайте, да николиже нами каковое возобладает недоумение, или сумнение в тех, яже Святая Мати Церковь веровати поучает, и исповедати дерзновенно повелевает. Надежду нашу на Господа Бога в душах наших весом и мерою правды и милости Божия сице устройте, яко да ниже излишне уповаем обещанная от Бога без труда и подвига восприяти, ниже, зряще великая прегрешения и тяжкая законопреступления, весьма Божия милосердия отчаиваемся. Любовь в сердцах наших сице утвердите, и достойну соделайте, да ничтоже земное и скорогибнущее паче Бога, вся сотворшаго и вся в Себе содержащаго, ниже помышляем, ниже желаем, ниже предпочитаем. Чувства наша душевная вкупе и телесная в таковом благоустроении и благолепной мерности на всяк день и час удерживайте и снабдевайте, да теми никогдаже Благаго, Человеколюбиваго Бога прогневаем. Разум уцеломудрите, да он паче о Бозе, Его вездеприсутствии и благопромышлении помышляет, неже о временных и ничтоже сущих печется. Развращенную волю нашу выну исправляйте, да николиже хощет, еже хотению Божию сопротивляется, но теми да уловляется, и в сих безмятежно и безпечально да пребывает, яже суть Богу угодна и приятна, человеку же спасительна и полезна. Память истрезвляйте, да та непрестанно представляет уму и сия, имиже Всемилостиваго прогнева Бога и Его благоутробие раздражи и оная, яже всякаго человека, кроме всякаго сумнения, по временной сей жизни ожидают; к симже и Отечества вашего не забывайте, но в мирном устроении пребывати ему у Престола Величества Божия непрестанно ходатайствуйте. Вся люди, сущыя в стране нашей, мирных и безпечальных сохраните, и от всякаго злаго обстояния вскоре избавите. Егда же приспеет наше от временнаго сего жития отшествие и к вечности преселение, сице нам в помощь предстаните и от насилий вражиих свободите, якоже предстасте иногда Еразму монаху в тяжком смертном бедствии обретавшемуся, и сице сердца наша к истинному покаянию и жалению о грехах подвигните, якоже и онаго сердце подвигосте, иже в истинном покаянии от здешних к Богу отъиде, да и мы, в сицем совести нашея свидетельстве, Пресвятей и Неразделимей представше Троице, прославляем Ю купно с вами и всеми святыми в безконечныя веки. Аминь.

КАНОН ПЕРВЫЙ ПРЕПОДОБНЫМ АНТОНИЮ И ФЕОДОСИЮ ПЕЧЕРСКИМ

глас 4

 

Песнь 1

Ирмос: Отверзу уста моя, и наполнятся Духа, и слово отрыгну Царице Матери, и явлюся светло торжествуя, и воспою, радуяся, Тоя чудеса.

Яко грубословен и косноязычен, недоумея вам, преподобнии отцы, хваление принести, молюся: дарствуйте молитву о мне, еже датися отсвыше дару воспети память вашу, славна бо есть миру и славно прославися.

От младых ногтей в дар принесосте себе Богови, о преблаженнии отцы, темже, прием ваше благое предприятие, благодатию Духа наставил вы есть на путь правый.

Заповедей спасенных послушавше, жизнь временную преобидесте и, Крест Господень на рамо вземше, мрачный мир непреткновенно преидосте, Небесным желанием водими.

Отечество, родители, други и богатство, аки прелесть, отвергше, горний Иерусалим Бога же Отца, не стыдящагося вас братию нарицати, Христа, един бисер взыскати тесным путем изволисте, Антоние свободоимените и Феодосие богодарованне.

Яко пустыннолюбныя горлицы, гор Печерских достигше, богоноснии отцы, во подземная места вселистеся и, на твердом духовнаго желания основании гнездо свое положше, богопеснивыя породисте птенцы, иночествующих лики.

Троичен: Слава Ти, слава, Троице Пресвятая, тихообразно подающая благодать в сердца верных, да скончаем хваления святых дело и возвеселимся зело, честнии друзи Твои, Господи.

Богородичен: Управи ум мой, Пречистая, во хвалении преподобных Твоих, да не уклонься в неподобная, пленится в работу лукавства, и буду радование чуждему.

Песнь 3

Ирмос: Твоя песнословцы, Богородице, Живый и Независтный Источниче, лик себе совокупльшия, духовно утверди, в Божественней Твоей славе венцев славы сподоби.

Яко елень, возжаждав духовнаго пития, отче Антоние, от Печерския горы на Афонскую гору, скача, пришед, обрете струи ангеловидных отец жития, и сим поревновав, от потока учения их испив, и утвердися.

Втораго тя Моисея, Антоние, скрижали добродетелей на Печерскую гору принесшаго, слышав, Феодосий, притек, глаголя: вчини мя в сих любовь, утверди мя в них, аки в мирех, уязвен бо есмь любовию сопоследовати христоподражанному житию твоему.

Любовию и желанием ко Богу единоумне сопрягшеся, отцы преподобнии, на колесницу смирения, нищеты, терпения и чистоты вседосте и превысоких достигосте святых селений.

Кто не удивится вашему житию, о преблаженнии отцы? Кто не почудится ревности по Бозе? Яко во плоти суще, Ангелом весьма уподобистеся, ихже и сожителие суще ныне, не забудите и нас, песньми вас ублажающих.

Троичен: Непостижимая благость и действо Твое, во Троице Единый Боже: яко бренных воскриляеши горе и от миродержавныя нощи выспре ко свету возвышаеши, приводиши и устрояеши, Бог бо еси и твориши, елика хощеши.

Богородичен: По величию Твоему, Пречистая, блажат Тя вси роди, и мы с ними блажим песньми, чтуще Тя раболепным поклонением, и величаем.

Седален

Небесное богатство и присносущную славу тщащеся восприяти, нищету и смирение смирившагося Владыки восприясте и миру себе распясте со похотьми и страстьми, тем, блажаще память вашу, преподобнии отцы наши Антоние и Феодосие, молим: молите Христа Бога даровати нам велию милость.

Песнь 4

Ирмос: Седяй в Славе на Престоле Божества во облаце легце, прииде Иисус Пребожественный Нетленною Дланию и спасе зовущия: слава, Христе, силе Твоей.

Самовластная ума, отче Антоние, оставль, под иго Владычне преклонился еси, емуже и доблественный Феодосий припрягся: пленистеся в послушание Христово и бысте добрии делателие, единонравны сердцем и духом.

Не устрашиша вас в темных пещерах демонская страхования, доблемудреннии воини, преподобнии отцы, но падеся ратуяй вас под ногами вашими, низвержен оружием теплыя ко Богу молитвы.

Твердое ваше и жестокое житие видев, Всеблагий Бог от темных мест просвети вас дарованием чудес и славны сотвори миру, ихже недостоин бе мир, в горах и вертепах крыющихся толиких светил.

Яко пресветлая светила постави вас Бог, преподобнии отцы, на свещницы с под спуда, и просветисте жития добродетельми иночествующих лики, иже, собрани, добре пожиша вашим наставлением.

Троичен: Царю царем, Всемогущая Троице, брения немощию обложенным нам, рабом Твоим, даждь благодать ясно пети память преподобных Твоих, в нихже удивил еси вся хотения Своя, Боже.

Богородичен: Всесильная Владычице, нас, немощных, препояши силою на сопротивных, подающи немощней плоти крепость: о Тебе бо и немощнии крепкия враги побеждают и победительная в песнех дароносят.

Песнь 5

Ирмос: Ужасошася всяческая о Божественней славе Твоей: Ты бо, Неискусобрачная Дево, имела еси во утробе над всеми Бога и родила еси Безлетнаго Сына, всем воспевающим Тя мир подавающая.

Учением и творением бысте образ иночествующим, отцы треблаженнии, и вашим наставлением мнози успеша в заповеди Господни и сих исполнением ко горнему шествию благий путь улучиша.

Пророческим сподобльшеся даром, достохвальнии отцы, ов бо огнь указательный на место с небеси упасти сотвори, ов же скудную житницу молитвою муки исполни, от тех даров крупицами насытити души наша молимся.

Яко законодавцы, постническим ликом предтекосте: ты, отче Антоние, скрижали деяния и видения предлагая, богоданный же Феодосий жезлом правления море страстей пресек, предхождение тем показуя во обетованную землю.

Упованием будущих благ себе вооруживше и Креста меч в руках имуще, победисте мысленнаго Амалика, и наша враги пособите победити, яко предводителей наших, молим вы, отцы преподобнии.

Троичен: Миродательная Троице, Единочестный Боже, мир огради, православныя люди, предстоящия в честнем храме преподобных Твоих, храм Себе сотворяя сердца приносящих Ти песнь хваления.

Богородичен: Мироположнице и скиние Пресвятая Бога Слова, нам слово даждь и мысль управи, во еже пети Тя, яко Благую Благому Родительницу.

Песнь 6

Ирмос: Божественное сие и всечестное совершающе празднество, Богомудрии, Богоматере, приидите, руками восплещим, от Нея рождшагося Бога славим.

Вышше естества человеческаго подвигшеся, преподобнии, уподобистеся безплотных чином, темже и почесть сих улучисте; сея богодарованныя вам благодати и нас, чада ваша, не лишите ходатайством своим ко Богу, молимся.

Вам, аки неусыпным стражем, Дева и Богомати ввери дом Свой, егоже пасосте, от волков мысленных стрегуще в нем собранное вами стадо, о преблаженнии.

Всегдашним яже к Богу ума воскрилием и воздеянием рук, преподобнии отцы, ставше, Духу Пресвятому селение себе сотвористе, темже вас, аки дом Божий преукрашен, хвалами украшаем.

Сия еста преудобренная отца, аки Херувими, осеняющии дом Богоматере, и аки премудрии вожди иноческому лику, ихже не удалитеся заступати во всяких нуждах и скорбех.

Троичен: Троице Пресвятая, желательное достояние давшая во скиниях святых богоносным первоначальником нашим, сих ради и нас того сподоби, в жизни сей сохраняющи от языческих нахождений.

Богородичен: Тя, Заступницу мира и Богоматерь, всего живота моего спасение предлагаю, Ты бо, Бога рождши, спасти можеши поющия Тя и в заступление крова Твоего прибегающия.

Кондак, глас 8

Двоицу великих отец и правило иноков светлое, умныя зари, онебесившия Российскую Церковь, кто по достоянию хвалами воспоет? Тии бо Престолу Божию предстоят. Но, яко имущии дерзновение ко Святей Троице, Антоние преблаженне и Феодосие приснопамятне, молитеся о молебная вам приносящих и любовию песньми вас ублажающих.

Икос

В присносущнем Пресвятыя Троицы Божественнем свете да восприимете селение, преподобнии отцы, вся лета жизни сея в тесной пещере пожившии; темже и, преставльшеся от временных, великим чудес дарованием от Господа сподобистеся: болезни исцеляти, бесы от человек прогоняти и без вреда обитель свою сохраняти, заступающе в скорбех; молитеся о молебная к вам приносящих и песньми любовию вас ублажающих.

Песнь 7

Ирмос: Не послужиша твари Богомудрии паче Создавшаго, но, огненное прещение мужески поправше, радовахуся, поюще: препетый отцев Господь и Бог, благословен еси.

Благую жизнь зде поживше, блаженныя кончины сподобистеся, отцы святии, престависте бо ся от временных к вечным честною смертию, яже бывает честна преподобных Твоих, Господи Боже отец наших.

Равными труды ниву душ ваших возделавше, преподобнии, равная семена добродетелей посеясте и по кончине равных воздаяний пожинаете радостотворныя рукояти, поюще: Господи Боже отец наших.

На воде покойне при источнице вод пресладких, на ложах преподобных упокояющеся, преблаженнии отцы, от потока сладостнаго поне каплею вашея благодати чада ваша обдарствите, поющия в день памяти вашея: Боже отец наших.

Троичен: Троическое нераздельне, раздельне же Лицы, обаче Едино чтем Божество, Безначальна Отца, Собезначальна Сына и Преблагословеннаго, от Отца исходящаго Духа.

Богородичен: По Божественному существу Отцу Своему Единосущественный Бог Слово от Девы единоестествен человеком явися, плоть прием из пречестных кровей и благословенную нарек Свою Матерь.

Песнь 8

Ирмос: Отроки благочестивыя в пещи Рождество Богородичо спасло есть; тогда убо образуемое, ныне же действуемое, вселенную всю воздвизает пети Тебе: Господа пойте, дела, и превозносите Его во вся веки.

Грады и отечества своя, якоже Авраам, остависте, вышняго града со Авраамом жителие ныне, богоноснии отцы, суще, оттуду посетите нас в день памяти вашея и умолите Христа с вами нам пети во веки.

Иже ваше торжество празднующим днесь, о святии угодницы, молитеся избавится всякаго вражия навета, от варварских нахождений, на сопротивных возвышающе рог христиан православных, поющих Господа во веки.

Милостивно о нас простирайте руце свои ко Владыце, святии первоначальницы наши, и неотлучно назирайте стадо ваше, якоже обещастеся, сохраняюще то от волков мысленных, сподобите же с вама пети Господа во веки.

Славити вашу память кто не восхощет, той да не улучит вечныя славы, нам же, славящим, умолите Господа, идеже лицы святых, идеже собор преподобных со Ангелы, песньми превозносити Господа во веки.

Троичен: Яко на превознесенную возшедше гору, приидите, людие, станем во храме преподобных первоначальников Печерских и прославим Троицу Пресвятую, Яже нас собра во днешний день прославити память святых Своих.

Богородичен: Святую гору Божию и селение Вышняго мудрствующе Тя, Дево Чистая, зовем: слава Ти, матерей и девам славо и похвало человеческаго рода.

Песнь 9

Ирмос: Всяк земнородный да взыграется, Духом просвещаемь, да торжествует же Безплотных умов естество, почитающее священное торжество Богоматере, и да вопиет: радуйся, Всеблаженная Богородице, Чистая Приснодево.

Иже верою приходящим ко храму вашему, святии отцы, утешение подавайте в скорбех, сохраняюще сих различных озлоблений, яко да вас, заступников наших, присно величаем.

Аки десятиструнная гусль и велегласная труба, Печерская вами согражденная Лавра проповедует вашу память, Антоние богомудре и Феодосие достохвальне, созывающи люди на хвалу и почесть, ихже и мы величаем.

Принесенное в дар благодарственное наше пение назрите, преподобнии отцы, и тихосмотрительным оком иже грубогранесловное исправите, приемлюще не яко в дар, но яко во сердец наших к вам рачение, имже вас днесь величаем.

Владычней подобящеся благости, аки две лепте, пение и делание сие от нас приемше, треблаженнии отцы, испросите грехом оставление, в час же конечный предстаните нам, обнадеждующе упованием доити, идеже святии Христа Царя величают.

Елико духовную благодать Пресвятаго Духа во грубый разум, толико воспети дерзнух память вашу, Антоние святе и Феодосие блаженне, сим навершая: дающему молитву молящемуся и пение хотящему Богу Единому слава буди, буди.

Богородичен: Хотением смотрения Своего вся сотворивый, Пречистая, из Тебе воплотивыйся Бог Истинный и Человек Совершенный.

Светилен

Света суще вышняго ближайшии граждане и прекраснаго Иерусалима насельницы святии, нижних, выну ратуемых, посетите и подавайте помощь вашу честную память ныне восхваляющим.

КАНОН ВТОРОЙ ПРЕПОДОБНЫМ АНТОНИЮ И ФЕОДОСИЮ ПЕЧЕРСКИМ

глас 8

 

Песнь 1

Ирмос: Воду прошед, яко сушу, и египетскаго зла избежав, израильтянин волияше: Избавителю и Богу нашему поим.

Воды мирскаго мятежа, аки Моисей с Аароном Чермное море, преподобный Антоний с Феодосием блаженным немокренно преидоста и, без вреда пристанища Небеснаго достигше, радостно возгласиста: Избавителю и Богу нашему поим.

Волнами житейскими влаяйся аз, окаянный, и, да не погрязну фараонитски в глубине зол, бояся, к вам вопию: о отцы преподобнии, Избавителю и Богу нашему о мне помолитеся.

Водами слез твоих фараона мысленнаго потопил еси, Антоние, во умерщвленном же телеси, аки в тимпане, победная воспел еси, Феодосие, оба же о ны моление Избавителю и Богу нашему принесите.

РАЗВЕРНУТЬ

КАНОН ПЕРВЫЙ ПРЕПОДОБНОМУ ФЕОДОСИЮ

глас 8

 

Песнь 1

Ирмос: Колесницегонителя фараоня погрузи чудотворяй иногда Моисейский жезл, крестообразно поразив и разделив море, Израиля же беглеца, пешеходца спасе, песнь Богови воспевающа.

Богоугодный подвиг стяжав, отче Феодосие, Боговидец явился еси. Темже молися Богу, Емуже угодил еси, отгнати мрак неведения моего, слово же блаженное вдохнути, воспети тя.

От матерня чрева прилепился еси Богу, преподобне, яко премудрый Павел и пророк же древле Иеремия. Темже тя Божественная благодать устнами, Феодосие, Божия слугу нарече.

Спасителя заповеди послушав от юности, мудре, жизнь сию нивочтоже положив, крест желая носити на раменах твоих, вся земная возненавидел еси, на Небесная взирая, Феодосие.

Богородичен: Воплощся от пречистых Твоих ложесн, Дево Пресвятая, Божие Слово всем просвети Богоразумия любовь и человеков торжество лику Ангельскому сподоби, на Небесная возведе.

Песнь 3

Ирмос: Небеснаго круга Верхотворче, Господи, и Церкве Зиждителю, Ты мене утверди в любви Твоей, желаний краю, верных утверждение, едине Человеколюбче.

Нетленными дары и духовными, святе, Божественная твоя и блаженная обогащена душа, видети возжелел еси гроб Господень, но свыше был еси возбранен Божиим смотрением.

Жертва совершенна, истинна и непорочна восхотев быти Агнца, вземлющаго, блаженне, пречистою кровию грехи всего мира, безкровную жертву приносил еси Ему.

Уставов ты стяжатель от версты юностныя, отче, быв и самодержец ума, мирския пучины избежав, наставление приял еси от Божественнаго Духа.

Богородичен: Радуйся, рождшая Едина всех Господа; радуйся, человеком радость провозвестивши; радуйся, скиние и несекомая горо, верных утверждение, Едина Препетая.

Седален

Паче ума человеча явился еси, преподобне, на земли, Божий сад священный, посреде дому Господня стоя, подаеши плод болезней твоих учеником твоим: от уст бо твоих благодать Духа возрастил еси, образ быв подвигов и устав любящих Господа. Егоже ныне молити не престай спастися поющим тя.

Песнь 4

Ирмос: Ты моя крепость, Господи, Ты моя и сила, Ты мой Бог, Ты мое радование, не оставль недра Отча и нашу нищету посетив. Тем с пророком Аввакумом зову Ти: силе Твоей слава, Человеколюбче.

Благодать Духа возрасте в тебе, отче, егда рождшую тя видел еси, плачущуся и рыдающу крепце, ты, предстояв струями слезы точащей, непоколебим столп и неподвижим пребыл еси.

Лютыми человеки враг вселукавый тщашеся отторгнути тебе, Феодосие, от гнезда преукрашенна, желаема тобою, но ты сего нивочтоже вменил еси, полки сего отгоня молитвами твоими и поя: силе Твоей слава, Человеколюбче.

Окропляя себе дождем духовным, и животным источником напояяся, и языком наставника Антония, клас Божественный прозябл еси и питаеши множества, неистощимая воистину Иосифова житница быв.

Богородичен: Кто изрещи достойно возможет чудес Твоих, Чистая, глубину? Тобою бо весь мир, хвалу Ти принося, помилован будет и избавляется от бед лютых и различных зол, враг же и напастей.

Песнь 5

Ирмос: Вскую мя отринул еси от лица Твоего, Свете незаходимый, и покрыла мя есть чуждая тьма, окаяннаго? Но обрати мя и к свету заповедей Твоих пути моя направи, молюся.

Добродетельными подвиги возсия исправление твое, отче: жилище бо, бывшее древле худо, пространно сотворил еси, многи привед поклонники Богу, подающему сим всяк довол твоими молитвами.

Светлыми зарями подвигов твоих отгонимо бываше множество бесов от твоего жилища, сшествоваше бо ти всех Творца благодать Духа и славна тя яви, Феодосие.

Спаса Щедраго посреде церкве воспел еси, темже щедроты Своя богатыя посла тебе, оскудения разрешая печаль, приснотекущия же дары источая стаду твоему.

Богородичен: Превышши бысть Вышних сил, Богоблагодатная, заченшая Слово, всяческая словом сотворшее, и рождшая от Отца прежде век неизреченно рождшееся.

Песнь 6

Ирмос: Молитву пролию ко Господу и Тому возвещу печали моя, яко зол душа моя исполнися и живот мой аду приближися, и молюся, яко Иона: от тли, Боже, возведи мя.

Молитвами, и бдением, и псаломскими пении непрестанно твою душу рай Божественный сотворил еси, живоносное возрастив древо честное яве, Спаса и Господа.

Изволил еси тайное смирение, Владычне нищете подобяся, блаженне: волею твоею путь шествуя, повелением лениваго раба везти воз к Божественному месту приял еси, идеже покланяемь от сретающих познался еси.

Подобяся ноги Умывшему Своим учеником, Богомудре, воду черпати и на раму носити изволил еси и древа своима руками принося и сеча начальника трудов себе монахом показал еси.

Богородичен: Умерщвлен бысть, Богородице, Тобою многокозненный враг, всю тварь прежде тлею погубивый, мертвии же Тобою к жизни взыдохом, ибо родила еси воистину жизнь всех, Господа.

Кондак, глас 3

Звезду Российскую днесь почтим, от востока возсиявшую и на запад пришедшую, всю бо страну сию чудесы и добротою обогатившу и вся ны содеянием и благодатию монашескаго устава, блаженнаго Феодосия.

Икос

Кто изрещи возможет подвиги твоя, отче? Или кто изочтет множества трудов твоих и чудес дивных? Еще бо в плоти сый, Безплотнаго видел еси, в плотяне образе беседующа к тебе и дар приносяща тебе, Богом посланное злато. Паче человека ты явился еси смирением и кротким нравом и духовныя мудрости исполнен. Тем, Духа в себе прием, во свете виден был еси, яко солнце, сияя. И мене, тебе поюща, просвети сиянием твоим, преподобне, монашескаго устава, Божественный Феодосие.

Песнь 7

Ирмос: От Иудеи дошедше, отроцы в Вавилоне иногда верою Троическою пламень пещный попраша, поюще: отцев Боже, благословен еси.

К молитвам твоим, блаженне, всяк прибегая верою, никогда постыдится: прием благодать прошения, отче, и возвратився, ликует, поя: благословен Бог отец наших.

Ты отец явився и заступник сирым, и вдовицам надежда, и болящим, отче, востание всем был еси. Темже поем: благословен Бог отец наших.

Удобрение монахом и путь спасения человеком ты был еси: обогащ бо вся твоими глаголы Божественных таин, учил еси глаголати: благословен Бог отец наших.

Богородичен: Из девическия утробы воплощся, Христе, явился еси на спасение наше. Тем, Твою Матерь ведуще Богородицу, благодарственно поем: благословен Бог отец наших.

Песнь 8

Ирмос: Седмерицею пещь халдейский мучитель Богочестивым неистовно разжже, силою же лучшею спасены, сия видев, Творцу и Избавителю вопияше: отроцы, благословите, священницы, воспойте, людие, превозносите во вся веки.

Якоже пророк Божественный, провидя, Феодосие, являешися, преблаженне, ибо повелеваеши духом принесшему к тебе Евангельское писание изнести, и вопияше ти, исповедая чистым смыслом жертву Пречистой Богородице.

К твоему жилищу пририща, яко елень ко источнику, приснотекущия нетленныя пищи получити благочестивый князь, иже землю сию содержай. Хотя убо свечеряти ему, блаженне, но скудением строителю вопиющу, повелением же твоим наполнися меда весь сосуд твой.

Твоя подвиги воспеша Ангельския силы, Феодосие, и твое житие лик преподобных похвали, светлое и украшенное монахов радование. Тем и ныне, срадуяся Ему, веселишися, поя согласно: отроцы, благословите, священницы, воспойте, людие, превозносите во вся веки.

Богородичен: Тя, Пречистая Богородице, жизни моея предлагаю Хранительницу и Заступницу непобедиму, Помощница ми буди от бед и скорбей, избавляющи Твоего недостойнаго раба, любовию поюща: отроцы, благословите, священницы, воспойте, людие, превозносите Чистую во веки.

Песнь 9

Ирмос: Устрашися всяк слух неизреченна Божия снизхождения, яко Вышний волею сниде даже и до плоти, от Девическаго чрева быв Человек. Темже Пречистую Богородицу, вернии, величием.

Память твоя днесь нам, яко солнце, возсия, преподобне: радуемся, целующе раку твою, и, окрест обстояще, яко Божественный кивот, верно поем твое успение с Вышними чинми, Феодосие.

Радуйся, земле Росская, приемши сокровище некрадомо от Господа, помощника велика Богоблаженнаго и заступника тепла Феодосия, и с ликом постническим веселися и ты, начало граде Росский.

Собрася торжество ныне в памяти твоей воспевати Господа, тебе подавша добрыя подвиги, яже ты претерпел еси. Темже молися Ему, святе, избавится стаду твоему от соблазн вражиих, еже ты стяжал еси, мудре, молитвами твоими.

Спаси мя, едине Избавителю, блудницы и блуднаго приемый теплое покаяние и мытарево, Спасе, воздыхание, и буди милостив, Христе, мне, блудному, молитвами Твоего угодника, отгоняя грехов моих множество.

Богородичен: Пощади мя, Спасе рождейся, сохранив рождшую Тя без тли по рождестве, егда сядеши судити дела моя, грехи моя презрев и беззакония, Безгрешен сый и Милостив, яко Человеколюбец.

Светилен

Свет Единосущныя Троицы восприим в сердце твоем, Феодосие, отцем отче, благочестивыя просветил еси, в пещере укреплься с великим Антонием, Ангелом единокровне. С нимиже поминай тебе верою воспевающих.